Книга Мой итальянец - Жаклин Бэрд

— Оливия права, и хотя мы бы с удовольствием присоединились к вам, я вынуждена отказаться. Мой муж плохо себя чувствует. По его настоянию я не пропустила сегодняшнего спектакля, но после должна возвратиться домой как можно скорее.

— Разумеется, — согласился граф Мальдини. — Возможно, в следующий раз.

Все сели на свои места, и Келли тоже опустилась на свой стул. Заиграл оркестр.

— Дрянь, — Прошептала Джуди сквозь зубы.

— Что-о? — возмутилась Келли.

— Да не ты, дурочка! Оливия Мальдини. Я рассказала ей о том, что случилось с Карло, и она заявила, что я должна быть дома и ухаживать за ним. Решила заставить меня таким образом отказаться от приглашения на ужин. С тех самых пор, как три года назад не стало ее мужа… — Джуди бросила на Келли насмешливый взгляд, — ходят слухи, что она не прочь выйти замуж за его младшего брата. Она явно увидела в тебе и во мне соперниц. Уверяю тебя, что у нее ничего не выйдет. Джанфранко встречается с некоторыми… с множеством… — поправилась она с многозначительной улыбкой, — самых красивых женщин. Трудно представить, чтобы он остановил свой выбор на этой даме. В ней нет ничего особенного.

С болезненным вниманием Келли следила затем, как Джанфранко и его спутницы занимали свои места в первом ряду.

Позже Келли не смогла вспомнить ни одной сцены из оперы «Дон Джиованни».

Голос Джуди долетел до нее откуда-то издалека:

— Скорее, Келли. Мы должны перехватить графа на выходе. Я хочу пригласить его на ужин. Это может помочь Карло наладить с ним деловые отношения.

Джуди вскочила со своего места.

У Келли не было ни малейшего желания снова разговаривать с этим графом, и, пытаясь оттянуть время, она нарочно уронила сумочку на пол. Наклонившись, она стала шарить по полу, делая вид, что что-то потеряла, а когда наконец выпрямилась, Мальдини и его спутницы уже ушли.

Келли надеялась, что на этом ее испытания закончились, но не тут-то было. Не успели они вернуться на виллу, как Джуди, увидев, что ее муж уже лег и уснул, настояла, чтобы они с Келли выпили по бокалу вина и поболтали о графе.

По-моему у нас сохранился прошлогодний журнал, посвященный его жизни. Он дал разрешение на эту публикацию при условии, что журнал пожертвует крупную сумму в пользу жителей одного городка на берегу реки По, который был почти стерт с лица земли в результате оползней.

Это была настоящая пытка для Келли. Она осушила свой бокал, и впервые в жизни ей захотелось выпить целую бутылку, чтобы забыть этот ужасный вечер в театре.

Но когда Джуди положила на стол популярный итальянский журнал и начала показывать снимки, стало еще хуже.

Громадное фамильное загородное поместье, апартаменты в Нью-Йорке и Риме, океанская яхта в Генуэзском заливе. Но что окончательно добило Келли, так это фотография охотничьих угодий на холме над озером Гарда.

Она узнала то место, тот дом, куда он привез ее в прошлую пятницу. Дом, принадлежавший, по его словам, компании, в которой он работал. На другом снимке Джанни сидел на мотоцикле и беседовал с каким-то вооруженным человеком — очевидно, охранником.

Она скорчилась от боли и унижения, тошнота подступила к горлу. Это был тот самый человек, который застал их, почти обнаженных, у озера на прошлой неделе; тот самый человек, с которым Джанни разговаривал. Когда она считала, что у них будут неприятности из-за вторжения на чью-то частную территорию, Джанни, должно быть, смеялся до упаду над тем, как легко одурачил ее.

— Ты в порядке? — спросила Джуди, обратив внимание на затянувшееся молчание Келли.

— Я неважно себя чувствую. Вероятно, от вина. Пожалуй, мне лучше пойти лечь.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Чувствуя себя совершенно разбитой, Келли решила принять душ, включила воду и встала под успокоительный водопад. Ее слезы смешивались с водой. Господи, какая ужасная ночь! Какая ужасная неделя!

Она должна была знать, что встретить мужчину своей мечты — несбыточная надежда.

Ей следовало довериться своему первому впечатлению. У этого человека было что-то недоброе на уме. Она правильно это почувствовала! Он оказался лживым и повел себя предательски.

Келли вздохнула. То, что она узнала правду, не принесло ей облегчения. Ей было больно, по-настоящему Вольно, но винить в этом некого, кроме себя. Она позволила себе попасть под обаяние его внешности и манер, в то время как он просто… Ничего удивительного, что он пришел в ужас, когда узнал, что она девственница и ее возможная беременность стала для него реальной угрозой. Его тогдашнее возмущение и саркастическое замечание насчет отцовства теперь обрели подлинный смысл. Уж если граф Мальдини когда-нибудь и надумает жениться, то его избранницей станет богатая и знатная итальянка, а не какая-то безвестная сирота.

Выключив воду, Келли вышла из-под душа. Она чувствовала смертельную усталость, у нее разламывалась голова, и ее единственной мечтой было поскорее уснуть. Она вошла в спальню и легла в постель. Но сон долго не шел к ней.

Стоило ей закрыть глаза, как перед ее мысленным взором появлялся Джанни… Нет, не Джанни… Граф Джанфранко Мальдини, постоянно повторяла она себе, а когда в сотый раз пережила его обман, наконец, наплакавшись до изнеможения, уснула.

На следующее утро, в семь часов, смеющийся Андреа прыгнул к Келли на кровать. Она взглянула на малыша затуманенным взором и, вяло улыбнувшись, заставила себя встать. По опыту она знала, что его родители проспят еще не меньше часа, и, умыв и причесав Андреа и приведя себя в порядок, спустилась вниз, на кухню.

Спустя пятнадцать минут Келли сидела за столом и с улыбкой наблюдала за ребенком. Этот прелестный мальчуган, съев тарелку кукурузных хлопьев и выпив стакан апельсинового сока, намеревался слепить из куска хлеба того сказочного зверька, который был нарисован на пакете с хлопьями. Его откровенная радость от такого бесхитростного занятия отодвинула куда-то ее проблемы.

— Ну, молодой человек, — Келли встала, — как насчет того, чтобы…

Ее слова прервал телефонный звонок. Она пересекла комнату, подошла к висевшему па стене телефону и сияла трубку.

— Пронто, — произнесла она обычное приветствие.

— Келли? Келли, это ты? — Она безошибочно уз-нала глубокий голос Джанфранко Мальдини.

На секунду она онемела. Первым поползновением было повесить трубку, но тут ей на помощь пришел гнев.

— Кто это говорит? Вам кого? — спросила она.

— Джанфранко. Тебя, конечно, — протянул он севшим голосом. — Послушай, Келли, я могу понять, почему ты злишься, но поверь мне, пожалуйста, я собирался сказать тебе…

— По крайней мере ты назвал мне свое настоящее имя, — горько оборвала она его. — Я, видимо, должна быть благодарна тебе, но знаешь, по какой-то странной причине не испытываю благодарности. Видимо, это как-то связано с тем, что я легла в постель с незнакомцем, а может быть, просто старомодная привычка верить в искренность — о чем ты, очевидно, понятия не имеешь.