Книга В мерцании рубина - Энн Мэтер

— А я задерживаю, — вставил Раф. — У Джульет для прогулки нет подходящей обуви.

— Какой у вас размер, мисс Лоренс? — Экономка растопила печь.

— Пятый с половиной.

— Тогда вы можете надеть мои резиновые сапоги, — предложила Джози. — Они шестого размера, но, если надеть на носок, думаю, будут впору.

Джульет не знала, что сказать. Ей никогда еще не приходилось носить чужую обувь, но на этот раз выбирать не приходилось.

— Вы очень добры, — поблагодарила девушка. — И зовите меня Джульет.

Глава пятая

Раф приехал домой после полудня. Он жил в квартире над небольшой студией, где выставлялся сам и иногда выставлял работы других художников. Он с детства мечтал открыть собственную галерею. И, хотя выставочный зал был совсем небольшим, он чувствовал удовлетворение оттого, что ему удалось осуществить свою мечту.

Утром у Рафа был урок в школе, а днем в студию придет Лив Холдернесс. Мужчина собирался сделать несколько набросков к ее будущему портрету.

Раф разделся и пошел варить себе кофе. Бросая смолотые зерна в фильтр, он вспомнил утреннюю встречу с Джульет Лоренс. И почувствовал раздражение. Проклятье, да что такого в этой женщине, что его так тянет к ней? И почему он ведет себя с ней так грубо? Ведь она сама вежлива, даже дружелюбна по отношению к нему.

Начнем с того, что эта девушка — невеста Кэри. Которая, по словам леди Элинор, никогда не работала.

Бабушка рассказывала, что Джульет избалованная единственная дочь богатого бизнесмена. Она окончила школу и почти сразу же выскочила замуж, превратившись из избалованного ребенка в избалованную жену. Причиной для развода были названы непреодолимые разногласия. Но разве не так говорят все супруги, когда надоедают друг другу и хотят жить отдельно?

Почему Джульет согласилась выйти за Кэри, оставалось загадкой. Если только она не из тех женщин, которым нужно мужское плечо для поддержки. В конце концов, ей сколько? — двадцать с чем-то, и у нее нет даже стремления к независимости. Известно ли ей, что Кэри мастак тратить деньги?

Как бы там ни было, это его не касается. Слава богу, у него своя жизнь, которую он обеспечивает без чьей-либо помощи. Именно его финансовая независимость больше всего раздражала бабушку. Леди Элинор предпочла бы, чтобы Раф был похож на своего кузена. Тогда она и его бы держала в ежовых рукавицах.

Раф привез с собой чиабатту с ветчиной и сыром. Гены отца, с грустью подумал он. Отец всегда любил итальянский хлеб. Раф с удовольствием съел этот сэндвич, запивая ароматным кофе.

Вскоре приехала Оливия. Поставив чашку в раковину, мужчина пошел открывать дверь.

Оливия Холдернесс была полной противоположностью Джульет Лоренс. То, что он невольно сравнил этих двух женщин, разозлило Рафа. Лив была фигуристой блондинкой, обожающей короткие юбки и высокие каблуки. А Джульет — высокой стройной брюнеткой, в которой чувствовалась порода, но не было и половины обаяния Оливии.

Раф пребывал не в лучшем настроении, провожая Лив вниз, в свою студию. Она закрывалась для посетителей, когда Раф работал. В отличие от многих художников, он не любил зрителей.

— Я могу остаться всего на час, — пропела Оливия, усаживаясь. — Бобби думает, что я у парикмахера. — Раф поправил освещение. Лив захихикала. — Мне придется придумать оправдание, когда он заметит, что моя прическа не изменилась.

У Рафа до сих пор не укладывалось в голове, что «Бобби» Лив называет лорда Роберта Холдернесса. Оливия говорила, муж полюбил ее за то, что она сильно отличалась от его бывших жен. Раф невольно улыбнулся.

— Моя прическа в порядке, правда? — Лив снова захихикала. — Представляешь, я — и на портрете! Кто бы мог подумать?

Раф улыбнулся.

— Действительно.

— Ты ведь не считаешь меня глупой? — кокетливо спросила девушка.

— Нет. С чего мне так думать? Ты хорошо платишь, и я готов работать.

— Спасибо, милый, — затараторила Оливия. — Поппи — Поппи Гибсон, — уточнила она, назвав имя жены члена парламента, — сказала, что была на открытии твоей студии и тебя засыпали предложениями. Я надеялась, мы с Бобби тоже придем. Но ему было нехорошо — у него подскочило давление, и я не могла оставить его одного.

— Определенно, нет.

— Думаешь, мои волосы выглядят хорошо? — Оливия покрутила прядь, уронив локон на грудь. — Конни — жена Конрада Сэмуэля — считает, что мне идет этот оттенок. Но я не уверена. Я ведь натуральная блондинка, ты знаешь?

Раф знал Оливию достаточно долго, чтобы помнить, что ее натуральные волосы темно-каштановые. Как у Джульет, подумал Раф, только не такие блестящие. Мужчина хмыкнул. Черт, нужно выбросить невесту Кэри из головы.

— Не смотри на меня так, — обиделась Лив. — Бобби думает, что я натуральная блондинка, а остальное неважно.

— Он, правда, так считает? Должно быть, он подслеповат.

— Ты чертенок! — Оливия вскочила со стула и ткнула его в ребро. — Могу поспорить, ты даже не помнишь, как я выглядела той ночью… Ты был… ну…

— Пьян. — Раф вернул девушку на место. — Сиди смирно. Иначе мы зря потратим время.

— Но ведь было хорошо? — не унималась Оливия. — Помню, я проснулась утром и подумала, что влюбилась.

— Скорее, поддалась страсти. — Рафу не хотелось вспоминать то время. Его отношения с Лив закончились очень быстро.

— Но мы были счастливы вместе. — Раф не ответил, и Оливия раздраженно покачала головой. — Раф, ты меня слушаешь?

Он настроил камеру, но в последний момент девушка дернулась, испортив снимок.

— Слушаю, — процедил мужчина сквозь зубы. — Но я пытаюсь работать. Если хочешь поболтать, можешь позвать меня выпить по рюмочке как-нибудь.

— Прости, что надоедаю тебе, — чопорно произнесла Оливия, и Раф еле сдержал нетерпеливый стон.

— Не обращай внимания. Просто вчера я немного перепил вина.

— Вина? — брови Оливии взметнулись вверх. — С каких пор ты пьешь вино?

— С тех самых, как понял, что оно гораздо дешевле скотча. — Раф навел на девушку объектив. — Ты уверена? Думаешь, муж одобрит?

— То, что я буду обнаженной на портрете? О, да. Бобби без ума от моего тела.

— Ладно. — Раф не желал спорить. — Ты хочешь, чтобы было видно все?

— А ты как думаешь?

— Хорошо.

Мужчина настроил камеру и сделал несколько снимков под разными углами. Оливия не сводила с него кокетливого взгляда, и Раф в который раз задумался над тем, стоило ли ему соглашаться на эту работу.

— Хорошо. — Через несколько минут Раф отложил камеру и выдвинул диван на середину зала. — Ложись, как тебе удобно. Я хочу сделать несколько предварительных набросков.