Книга Земля забытого бога - Максим Дуленцов

Алексей непонимающе кивнул. Для него это был темный лес. Собеседник понял это, достал из угла какой-то прибор с кругом внизу.

– Металлоискатель. Увлекательное времяпрепровождение, поверьте. Вот монетки старые ищу, – показал он горсточку невесть откуда взявшихся старых, еще царских кругляков темной меди. – А кстати, на Большом Туе весной рыбалка замечательная, щуку местные острогой берут.

– Пора нам, – осторожно заметил молчавший до этого Виталя.

– Да, пора поедем, а то ночь уже, – отозвался Алексей.

– Ну, пора так пора. Если что, заезжайте, всегда рад, спросите, где местный кузнец, – это я. С железом балуюсь немного, деревенские иногда ходят, редко, правда, просят что-нибудь отковать. Я не отказываю.

Друзья собрались и вышли в ночь, которая холодно освещалась яркими весенними звездами на безоблачном небе.

– Странный человек, – заметил Виталя.

Алексей кивнул:

– Странный. Но хороший, видать.

На хороших людей у него был нюх, а попадались ему такие люди чрезвычайно редко.

Критерий хорошести человека у Алексея был довольно расплывчатый и субъективный. Чтобы вступить с людьми в хоть какие-то малейшие отношения, ему надо было проверить человека с макушки до пяток, поговорить, помолчать, ощутить невербальные вибрации, хотя что это такое, он и сам не понимал. Понятно, что сделать это было практически невозможно, поэтому все друзья были у него старые, еще со школьных времен. А тут еще кризис среднего возраста подкатил. В его интерпретации это выражалось в отсутствии каких-либо осознанных и исполнимых желаний. Вот раньше хотел он то машину, то квартиру, то жену, то отпуск на море, старался, бил лапками молоко, превращая в масло, приближал желаемое, после наслаждался победой и снова ставил себе далекую, но достижимую цель. Считал он это целеполагание правильным и был вполне доволен своей жизнью. Но при подходе к сорока годам желания поутихли, расплылись, «яблочко» цели, которое должно маячить впереди, расфокусировалось, и как-то раз Алексей с ужасом понял, что ничего не хочет. Он пытался усилием воли захотеть чего-нибудь, придумывал варианты, но все впустую – ничего его не цепляло. В итоге он вконец расстроился и решил, что жизнь кончена, впереди пустота и смысла продолжать нет. Мысли о смерти его преследовали где-то полгода. Было две проблемы: во-первых, Алексей смерти не боялся, размышляя о ней как об очередном неизбежном событии в жизни, как рождение, окончание школы, университета, первый секс, последняя любовь, женитьба, развод и прочее, что всегда бывает. Поэтому сам уход из жизни его не вдохновлял своей смелостью и неординарностью. А во-вторых, у него не было детей, а детей он иногда хотел, но не сильно, так, просто чтобы кто-то в старости, раз уж суждено дожить до нее, принес стакан воды. Но для того чтобы появились дети, нужна была жена, а первая жена ушла и не вернулась.

Вторую же он искал спустя рукава, потому что жениться Алексей если и собирался, то только на любимом человеке, а чтобы такой появился, необходимо было два условия – человек должен быть хорошим, а кроме того, необходимо возникновение сложного чувства, рожденного эмоциональным бессознательным, под названием «любовь». Даже с первым условием у Алексея возникали проблемы, не говоря о втором. Поэтому он боролся с отсутствием целей и желания продолжать существование различными методами.

Первый метод был стандартный, проверенный веками – религия. В поисках смысла жизни Алексей пытался ходить в церковь. Но зайдя туда, не нашел ответов, ибо попа, который шастал там в золотой одежде, хорошим человеком не считал, поговорить с ним по душам стеснялся, а сам святой отец переминающегося с ноги на ногу человека с растрепанными волосами, мнущего шапку посереди храма, постарался не заметить – таких много шляется, очередь у святого отца, а дел мирских невпроворот, дети, квартира, машина, вторая работа. Тогда Алексей помялся, помялся, всем видом показывая, что ищет смысл жизни в вере православной, да так и не заинтересовал попа. Денежку дал сирым и убогим упитанным пьяненьким мужичкам у церкви и ушел, не найдя ничего, что сулила мировая литература и история вошедшему в лоно церкви.

Второй метод был проще – хобби. Сначала хобби был спорт, потом рыбалка, но все быстро надоедало, оставляя лишь редкое желание повторить или инертную потребность, как например, спортзал два раза в неделю. Но поиск увлекающих его дел занимал, что давало Алексею кое-что для ухода от кризиса. А еще были друзья, которые, несмотря на редкие встречи, давали ему заряд бодрости и желание жить.

Вообще, компания друзей у Алексея подобралась странная. Познакомились они все еще в детстве, в последних классах советских школ, собравшись под сенью одного полунеформального объединения, воспевающего идеалы всех революций, демократии, лучших чувств людей всего мира. Существовало оно под утопическим лозунгом: «Наша цель – счастье людей, мы победим, ни тени сомнения в этом». Сомнений тогда ни у кого и не было, но понятие счастья расплывалось в молодых умах – от всемирной победы социалистической революции до удачного продолжения рода в законном браке. Да и молодость не давала скучать, была пора влюбленностей, успеха во всём, жадное поглощение новых знаний, познание нового мира, который ворвался в их страну, сминая старое общество своей «перестройкой» и «гласностью». В то время они жили друг для друга, отдавая все, что было нужно, тому, кто больше в этом нуждался, стипендию – тому, у кого ее не было, квартиру – всем, кто хотел там выпить и поплясать, любовь— кому она была необходима, ласку и участие – всем понемногу. Времена проходили, друзья закапывались в новые формы бытия: кто в бизнес, кто в семью, кто в новые увлечения; стали меняться старые идеалы, уходила в прошлое всеобъемлющая дружба. Но что-то их удерживало друг возле друга, пусть редко, пусть нерегулярно, но они продолжали встречаться.

Алексей же своих юношеских идеалов не предал, они зацепились у него в душе и не отпускали. В отличие от остальных, ещё друзей он не завел, хоть и пытался, бизнес и работа не вызывали у него каких-либо эмоций, жена стояла на втором месте после друзей. Но изменить себя Алексей был не в силах, единственно, терзала ревность ко всему миру по отношению к его друзьям и боль, когда они предпочитали что-нибудь общению с ним. Он понимал иррациональность этого, но поделать ничего не мог. Когда неожиданно все собирались вновь, он был одновременно и несказанно рад, и уже заранее грустил, что скоро встреча закончится, они уйдут и он опять останется один. А это случалось все чаще и чаще в последнее время.

И вот как-то весной, когда лед на Каме уже сошел, лишь по берегам стояли переломанные весенним солнцем, массивные, крошащиеся красивыми кристаллами льдины, один из его закадычных друзей, наконец вырвавшись из крепких объятий своего огромного бизнеса, политических игр и лона любимой семьи, объявил общий сбор на рыбалку. Понятно, что для рыбалки было не время.

У приятеля, которого звали в миру Виктор Георгиевич, а в кругу друзей просто Витя, была роскошная дача в деревне недалеко от города, в той самой, где они с Виталей встретили странного кузнеца-дауншифтера Николая. У остальных дач не было, компания в своих доходах очень сильно разнилась, как и в интересах, жизненных кредо и прочих, отличающих людей друг от друга вещах. Все, кроме Алексея, уже обросли новыми друзьями и знакомыми, по работе или по увлечениям, но на призыв доброго хозяина сразу откликнулись. Кто из-за усталости от города и работы, кто из-за желания выпить в тёплой компании, как Алексей, кто просто по старой памяти, но в целом все были рады ещё раз увидеться и вспомнить былое.