Книга В тумане тысячелетия - Александр Красницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подолгу беседовал перед отправлением Рюрик со старым Белой. Ему одному молодой вождь не затруднялся открывать свои мысли, зная, что искренно расположенный к нему старик не покривит душой, а даст такой совет, какой более всего поможет делу.
Старый Бела вполне одобрял намерения Рюрика. С мудростью, выработанной годами личного опыта, он советовал, как поступить на первых порах княжения.
— Будь справедлив прежде всего, — говорил он своему любимцу, — помни, ничто так, как справедливость, не привлекает сердца народа к правителю. Все должны быть равны пред судом твоим: и сильный и слабый, и богатый и бедный, и могучий старейшина и ничтожный родич. Будешь поступать так, приобретёшь себе любовь народную... Потом, укрощай гнев свой, вспомни, что поют саги о герое Гаральде Гарфагере, который, прежде чем принимать решение, давал всегда успокоиться своему сердцу, — так поступай и ты, но больше всего старайся, чтобы исполнялось каждое твоё слово, чтобы каждый твой приговор приводился в исполнение; дай почувствовать подвластным тебе, что есть над ними высшая воля, которой нельзя противиться. Береги свою дружину и, пока не укрепишься в землях славянских, никуда не ходи в походы. Постоянно принимай в дружину свою славянских юношей, пусть они братаются с варягами, чем больше их будет около тебя, тем прочнее укрепишься ты в земле своей!
Рюрик внимательно слушал названого отца.
Наконец назначено было отбытие варяго-россов на Ильмень.
Горько было расставаться Эфанде со старым отцом, с родимой страной, где прошло её детство, где впервые познала она сладкое чувство любви, но тягость разлуки с родиной скрашивалась для Эфанды сознанием того, что не расстанется она больше со своим Рюриком, не уйдёт он от нее'в опасный поход, а, напротив, самой ей предстояла завидная участь — участь, дотоле не выпадавшая на долю скандинавских женщин, — разделить с супругом все его труды и заботы по управлению вновь приобретённым краем.
С великими почестями отправил старый Бела варяго-россов на Ильмень.
Рюрик много думал, прежде чем приступить к снаряжению своей флотилии. Не брал он с собой ни путевого довольствия, кроме того, которого хватило бы для переезда через бурное Нево, ни драгоценностей, зато запасся оружием воинским. Низко сидят в воде ладьи, доверху нагруженные разными доспехами. Всего много припасено на них: и мечей, и секир, и луков тугих, и стрел калёных. Есть и кольчуги, и тяжёлые шлемы. Всё это везёт с собой великий князь в дар избравшей его стране. Знает он, что без угрозы военной трудно поладить с буйным племенем ильменским и водворить среди него единую могучую правду.
Быстро плывут ладьи знакомой уже дорогой через Нево. Сами грозные боги, казалось, покровительствовали избраннику славян. Утихло бурное озеро. Едва заметная рябь бороздит его поверхность, а между тем паруса ладей полны попутного ветра.
Вот тёмной громадой зачернел слева мрачный скалистый остров, покрытый густым лесом. Это Валамо-мо[19], приют жрецов жестокого, постоянно крови жаждущего Велеса. Никого не видать на острове, только над прибрежным лесом высоким столбом клубится чёрный дым — приносят, верно, жрецы мрачному божеству свои таинственные жертвы.
Рюриком овладело было желание повернуть ладьи, пристать к этим угрюмым скалам и узнать от жрецов, занимавшихся гаданьями и предсказанием будущего, что ждёт его впереди.
— Милый, зачем нам знать грядущее, — нежно склоняя русую голову на плечо супруга, произнесла Эфанда, когда Рюрик сказал ей о своём намерении, — зачем нам пытать богов? Разве наше грядущее не в наших руках? Разве сама судьба не избрала тебе путь, по которому ты должен идти, уверенный в благоволении к тебе небожителей?
— Ты права, Эфанда! — воскликнул Рюрик. — Мы сами властелины своего будущего!
Он с нежностью взглянул на подругу своей жизни. Она стояла, устремив на него полный беззаветной любви и ласки взор. Последние лучи заходящего солнца заливали её ярким светом, играли на золотых подвесках её головного убора. Чудно была хороша Эфанда в эту минуту... Рюрик, глядя на неё, чувствовал себя счастливым, бесконечно счастливым...
Весёлое пение доносилось до слуха вождя с других ладей. Там Олоф, Синеус и Трувор, в кругу своих молодцов, убивали скучное время пути. Им неизвестны были радости семейной жизни. Шум битв, грозный натиск на врага заменяли им нежную ласку любящей жены, кубки с крепким мёдом веселили их душу, и они тоже были счастливы, по-своему счастливы.
Ещё несколько дней пути, и Рюрик с дружиной уже вступил в пределы своей страны — той страны, которую он много лет тому назад оставил жалким изгнанником.
Не доходя до первых ильменских порогов, Рюрик отдал приказание причалить к берегу.
Он быстро понял важность этого места для новой страны. Отсюда начинался с одной стороны и кончался с другой трудный, тяжёлый волок. Никто из проходящих со стороны Новгорода или с Нево не мог миновать его, и Рюрик решил воспользоваться этим. В несколько дней срубил он здесь город, который назвал в честь весёлого славянского божества Ладогой.
Оставив в Ладоге небольшую часть дружины, Рюрик с остальными пошёл к Новгороду.
олнуется приильменский край, ожидая своего избранника. Пришла наконец весть — когда, в какой именно день прибудет великий князь Рюрик в Новгород.
Пока не приходило этой вести, ещё надеялись на Ильмене, что всё, может быть, пойдёт по-старому, как и прежде велось, что разговоры всё это только пустые, поговорят, поговорят, да и бросят, и не будет никакого князя, не узнает народ приильменский чужой воли.
Но роковая весть пришла...
В пределах земли славянской он уже, плывут его ладьи по старому седому Волхову, а кто видал их, так говорит, что дружины ратной на них видимо-невидимо.
В тот день, когда должен был прибыть Рюрик, Новгород был необыкновенно оживлён. Со всего Ильменя собрались сюда славяне вслед за своими родовыми старейшинами. Кипят «концы» новгородские собравшимся народом. Все в нарядных одеждах, словно на праздник какой собрались. Говор во всех углах слышится. Но все сосредоточенно важны. Лица серьёзны. Да как и не быть серьёзными? Кто знает, какое будущее ждёт ильменских славян? Поэтому не слышно в народной толпе ни смеха весёлого, ни песен, даже в обычные препирания друг с другом ильменцы не вступают, чувствуют всё, что не время теперь для этого. Последние минуты разнузданная вольность славянская доживает...
По всему это заметно.
За три дня до прибытия в Новгород Рюрика пришла сюда часть его дружины. Пришла и прежде всего заняла укреплённую часть города. Одни так в Новгороде и остались, другие же отправились на тот островок, где старый город был. Согнали туда людей великое множество, и тотчас же закипела там спешная работа. Быстро «рубили» город. Со всех сторон ограда крепкая явилась прежде всего, внутри неё великолепный шатёр был раскинут, и узнал тогда народ приильменский, что будет жить его избранник не в Новгороде, а на старом его городище. Здесь он будет править суд свой, отсюда будет и дружины посылать для наказания непокорных.
