Книга Корабль палачей - Жан Рэй

Это было время большой бедности, и мы не зарабатывали достаточно, чтобы платить команде и приобретать для нее бисквиты и говядину, а также оплачивать уголь для машины.

Однажды Рапси, наш главный рыбак, увидел в волнах обломки судна.

Их выловили; среди них оказалась фигура, помещаемая на носу судна, но такая, каких никто никогда не видел; она была размером с взрослого человека и изображала мавра, задрапированного в спадающий большими складками плащ; его руки были прижаты к телу, а его лицо выглядело невероятно отвратительно.

Рапси хотел вернуть статую морю, сказав, что она неминуемо принесет нам несчастье.

На это Боб Клифф, наш капитан, ответил, что больше несчастий, чем мы имели в тот момент, быть просто не может и что за статую во Фриско наверняка можно было выручить хоть какие-нибудь гроши.

Он приказал отнести статую в свою каюту, где ее поставили вертикально, прислонив к столу, так как каюта была довольно тесной.

На следующий день Боб Клифф выскочил на палубу и принялся колотить Сэма Брока, негра-стюарда, помогавшего на кухне и разносившего готовую еду.

— Вы только посмотрите, что наделал этот проклятый пес! — рычал он.

Мы вошли в капитанскую каюту, куда Сэм только что принес обед: баранину с бобами и пиво.

Баранина и бутылки валялись на полу, а приправа разукрасила перегородку. Сэм поклялся, что он ни в чем не виноват, так как аккуратно поставил поднос с тарелками на стол. Вероятно, беспорядок был связан со случайной большой волной.

Но волнение в это время было почти незаметным, так что Сэм получил дополнительную трепку за попытку солгать.

Вечером следующего дня Боб Клифф приказал Сю-Сю, нашему коку, принести к нему в каюту виски, табак и новую трубку.

Кок подчинился; в каюте, когда он туда вошел, было довольно темно, потому что лампа в карданном подвесе еще не горела. Впрочем, нам нужно было экономить керосин.

Бабах!

Сю заорал с перепугу, а капитан принялся ругаться, словно язычник. Стаканы и трубка разлетелись вдребезги, а виски расплескалось по полу.

— Проклятая неуклюжая обезьяна! — орал Боб Клифф, и это было крайне несправедливым оскорблением, потому что на судне не было более ловкого человека, чем наш кок.

— Наверное, я рассердил великого морского дракона, — простонал китаец, но капитан, не веривший в драконов, отвесил ему мощный прямой в челюсть.

Прошло несколько дней. Мы подходили к Ла-Пасу, где рассчитывали сделать продолжительную остановку.

Боб Клифф и Рапси склонились над морскими картами, так как мы находились вблизи от мест интенсивного рыболовства, считавшихся надежными.

Неожиданно Боб выпрямился с гневным возгласом:

— Сын трески, в чем дело? С чего бы ты вдруг ударил меня по голове?

Действительно, на лбу капитана раздулась огромная шишка.

— В кандалы его! — заорал он. — Это мятеж!.. Тебя нужно повесить!

Рапси выскочил на палубу с криком, что Клифф внезапно сошел с ума, потому что он не только не пошевелил даже пальцем, но ему никогда и в голову не приходила мысль напасть на старшего по званию.

На полуюте состоялось обсуждение, и Рапси согласился с мнением Сю-Сю и Сэма Брока, что во всем виновата мерзкая скульптура, околдовавшая судно.

Рапси был фламандцем, Сю-Сю китайцем, а Сэм Брок — негром с Гаити; вряд ли можно было найти лучших специалистов по проблеме колдовства!

Было решено завладеть ночью опасным предметом и выбросить его за борт. Так и случилось… Почти.

Сю-Сю добавил в капитанский чай немного настоя какой-то особой травки, способной обеспечить мертвый сон. О ней знают только китайцы, эти настоящие демоны…

Ни Рапси, ни Сэм, ни Сю-Сю не хотели прикасаться к нехорошему предмету, и только рулевой Дэн Кризи, отчаянный парень, взялся помочь им.

Он зашел в каюту капитана и сразу же вышел с жуткой статуей на плечах.

Внезапно он сбросил ее на палубу, заорав:

— Она укусила меня за ухо!

Он не ошибся: ухо Дэна висело, жалкое, почти полностью оторванное, и кровь заливала ему лицо.

Рапси отвесил страшный удар ногой кошмарной фигуре; в то же время все окружающие закричали от ужаса.

Чудовищное изображение принялось размахивать руками, вращать глазами и щелкать зубами.

* * *

И только юнга, вредоносный человечек размером чуть выше моего сапога и любопытный, словно дрозд, обнаружил ключ к тайне.

Когда вся команда дружно рванулась с палубы, он приблизился к статуе, снова ставшей неподвижной, и принялся внимательно рассматривать ее. В результате этого исследования он обнаружил три или четыре небольших рычажка, приводящих в движение внутренний механизм и хитро запрятанных в складках деревянного плаща.

Заходя в каюту капитана, Сэм, Сю-Сю и затем сидевший рядом с капитаном Рапси нечаянно задевали отвратительную фигуру и запускали злобную механику. То же самое случилось и с Дэном, нечаянно включившим механизм.

Мавра пощадили. Выгрузив его в Ла-Пасе, они нашли покупателя за тысячу долларов.

Расходы нашей неудачной рыболовецкой кампании были полностью возмещены.

Таинственный зеленый глаз

Мои отношения с Бобом Клиффом начались в то время, когда эта не слишком щепетильная личность училась в коллеже Омертона. У него имелось два увлечения: полицейские расследования и римская история. Однажды он выяснил, каким образом пропадали сигары у директора; в итоге он заслужил авторитет великого детектива и кличку Шерлок Холмс.

После многих лет, во время которых мы ничего не знали друг о друге, я встретил его на Багамах. Он зачислил меня в состав команды на должности главного помощника капитана, хотя прекрасно мог обойтись и без моих услуг. Потом мы проделали совместный путь к небольшому порту во Флориде, даже не знаю зачем, похоже, с какой-то мелкой контрабандой.

Мы аккуратно делали наши семь узлов по водам, подогретым знаменитым Гольфстримом…

Боб Клифф уткнулся в морскую карту и внимательно изучал ее.

— Что это, по-вашему? Пятно от мухи? — спросил я его, увидев, как он обвел красным карандашом микроскопическое пятнышко, укрывшееся в углу между четкой линией 80-го меридиана и пунктиром тропика Рака.

— Это небольшой остров, — ответил Боб Клифф, — причем очень необычный остров! То, что называют «трижды семь»!

Я знал, что на Антильских островах так называли острова, жители которых умирали от неизвестной болезни. Требовалось, чтобы территория после такой смерти оставалась нежилой на протяжении семи лет, семи месяцев и семи дней. После окончания этого срока, согласно местным верованиям, остров освобождался от «духа смерти», очевидно, в виде смертельных микробов.