Книга Моя война с 1941 по 1945 - Алексей Фёдоров

Семья кузнеца сидела за завтраком, когда на улице затарахтели машины. Дочь бросилась к окну и, увидев немцев, крикнула:

– Немцы!

Гриша, который тоже сидел за столом, не посмотрев в окно, кинулся на улицу, наверно думая, что немцы приехали сдаваться. Выбежав за калитку, он столкнулся с немецкими офицерами, вышедшими из легковой машины. Гриша рванул было обратно, но, поняв, что убежать невозможно – немецкие солдаты в ближайшей грузовой машине защелкали затворами автоматов, – он выхватил револьвер и разрядил его почти в упор в немецкого полковника. Выстрелив в другого офицера, Гриша побежал к дому, но был остановлен автоматной очередью. Падая, он еще несколько раз выстрелил в бежавших к нему немцев.

Что было дальше, дочь кузнеца не знала – вместе с отцом бросилась во двор, а потом к церкви за матерью.

Мы попытались узнать у пастора, убили ли немцы Гришу перед уходом из деревни при нашей первой атаке или он сгорел, будучи тяжело раненным и избитым?

Пастор этого не знал.

– Ваш товарищ принял мученическую смерть. Он отдал жизнь за свободу Франции в общей борьбе с нацизмом.

Рассказ священника нас взволновал. Мы поняли, что Гриша и мёртвым сражался вместе с нами этими «восемью сотнями» русских партизан. Мы не спали всю ночь, обмениваясь впечатлениями о бое в Анжери, о смерти Гриши, и задумывались вслух над тем, что же делать дальше.

Немцы ещё не ушли из Франции, и мы горели желанием драться с ними до полной победы, но Марсель и Ник сказали, что советское правительство не советует своим гражданам вступать в иностранные армии. Этим была определена наша дальнейшая судьба, и мы, привыкшие действовать по собственной инициативе, чувствовали себя не в своей тарелке.

59

У Алисы был приказ о доставке отряда на сбор советских партизан востока Франции в город Нанси. Она зачитала его после отъезда пастора. Слушая, мы с Валерием почувствовали, что этим приказом освобождались от ответственности за дальнейшую судьбу наших товарищей. И хотя приказ исходил из штаба советских партизан (или от «Комитета бывших военнопленных», не помню точно), который мы до сих пор не признавали, теперь положение изменилось. В Париже был советский посол Богомолов, поэтому, думали мы, штаб советских партизан им узаконен, и теперь надо подчиняться, никуда не денешься.

На другое утро после визита пастора мы начали собираться в Нанси. Было солнечно и прохладно. Сборы оказались недолги, только с машинами пришлось повозиться, но мы к этому привыкли. Когда все было уложено, кто-то вспомнил о коте Ваське. Начали его искать, но безрезультатно – он исчез, видно, ему помогли спрятаться четвероногие друзья.

Прощайте, Анжери, Савиньи, Венизи, прощай, Верхняя Сона. Прощайте навсегда! Не помню, сколько времени мы добирались до Нанси, помню только, что водители экономили бензин, глуша моторы на спусках. Валерий ехал в первой машине, я – в последней. Всего было пять машин, одна из них грузовая.

Перед Нанси мы остановились, водрузили знамя отряда на головную машину и въехали в город.

Жители провожали нашу колонну аплодисментами – партизаны были тогда в почёте.

Алиса знала адрес, и мы вскоре подъехали к большому серому зданию, обнесённому высокой стеной. Раскрылись массивные металлические ворота, и мы въехали во двор армейской казармы. Ворота закрылись. Начиналась казарменная жизнь, неприятная для штатского человека и ненавистная партизану. Двухэтажные деревянные нары без матрацев и подушек, армейская кухня и… отсутствие начальника.

Алиса быстро уловила этот существенный пробел в организации сбора и объявила себя главной.

Мы явились на сбор почти первыми, до нас прибыли лишь отдельные группки советских людей без оружия, назвавшиеся партизанами. Наш отряд оказался единственным вооруженным. Даже прославленный отряд «Сталинград» прибыл без оружия. Жорка Пономарев, командир отряда, почему-то не выполнил приказа и сдал оружие американцам.

Охрану казармы несли французы – участники Сопротивления, но Алиса быстро вмешалась, и у ворот встали двое: француз и советский партизан.

В Нанси было полно американских солдат и офицеров. Фронт был всего в 11 км от города, и власть фактически находилась в руках американских военных, хотя мэр города был уже назначен Парижем. На второй день нашего пребывания в казарме к нам явился американский офицер русского происхождения и принялся агитировать за вступление в армию США. Но только один недотёпа из какой-то группки дал согласие и ушёл вместе с офицером, а через несколько дней исчез и Валентин Артемьев. Видно, он лучше всех своих коллег-власовцев понимал, что значит для него возвращение на Родину. Мы заметили, как он мучился – плохо спал. Что поделаешь – такова участь предателей.

Валентин хорошо знал английский и немецкий языки, поэтому вряд ли пропал на чужбине, если не считать такого «пустяка», как пропажа для Родины и вторичное её предательство. Мне почему-то кажется, что он нашёл работу в пропагандистском антисоветском аппарате.

В первый же день нашего пребывания в Нанси Алиса связалась с местными партийными организациями и узнала, что в городе находятся Марсель и Лоран (полковник из «Французских франтирёров и партизан» (ФТПФ) – командующий отрядами ФТПФ на северо-востоке Франции). После освобождения Нанси они выехали на машине из этого города в Париж, но по дороге в них врезался американский грузовик. У Лорана был поврежден череп, а у Марселя глаз и сломана нога. Они лежали, прикованные к постели, в семье одного социалиста.

Оба одобрили распоряжения Алисы по поводу порядка в казарме и рекомендовали сдать машины местным партийным органам (коммунистам, конечно) и тайно передать оружие верным людям.

Мы сдали четыре машины, Валерий взял расписки с получателей. Позже эти документы он передал советским властям.

На другой день после нашего прибытия Алису вызвал мэр Нанси. Мы с Валерием сопровождали её.

Огромный кабинет с высокими лепными потолками. Стены расписаны мифологическими сюжетами. Мэр встал из-за широкого стола и вышел нам навстречу (мы были приняты вне очереди).

Пожав руку Алисе и нам, он разразился тирадой:

– Капитан Алис, я очень рад вас видеть в стенах мэрии. Вы прибыли с доблестными советскими партизанами из «маки» «Парижская Коммуна». Все жители Нанси приветствуют ваше прибытие в наш город и т. д…но отряд «Парижская Коммуна» прибыл вооружённым до зубов, а сейчас, когда его боевая деятельность завершена, я бы просил вас сдать оружие американскому военному командованию. Оно настаивает на этом, опасаясь случайных инцидентов. Американские войска держат фронт в одиннадцати километрах от Нанси, в городе много вооружённых солдат, и мало ли что может произойти. Я надеюсь на вашу добрую волю.

– Господин мэр, благодарю вас за тёплое приветствие. Мы тоже довольны, что наше командование избрало ваш город для сбора советских партизан востока Франции, и заверяю вас, что советские люди будут вести себя дисциплинированно, как положено воинским частям, находящимся на казарменном положении. Я согласна с вами, что во избежание недоразумений нужно сдать оружие, но я не могу распорядиться, ибо через пару дней в Нанси прибудет начальник штаба советских партизан, действовавших во Франции, и я прошу вас переговорить по этому вопросу с ним. До его приезда покидающие казармы партизаны не будут иметь оружия.