Книга Война в Арктике. 1941—1945 - Владислав Корякин

Вторая мировая война не могла не захватить Арктику, поскольку в ней участвовали державы, интересы которых, с одной стороны, распространялись и на высокие широты, а с другой — нередко противоречили друг другу, что и определило там характер военных действий, часто неожиданный. Будущий Арктический театр военных действий, или Арктический ТВД на языке военных, рождался в таком клубке противоречий, который даже спустя много десятилетий трудно распутать. Существующие в середине XX века доктрины, военные и политические, не только не позволяли определить масштаб и время военных событий, но порой не давали ответа — кто друг, а кто враг. Несомненным оставалось другое — преобладание в будущем морских операций (и, конечно, воздушных) по сравнению с сухопутными. И все это на фоне самого сложного по своим природным условиям Арктического ТВД!

События Первой мировой и Гражданской войн у полярных окраин в России отчетливо прослеживаются с 1915 года, когда немецкий вспомогательный крейсер «Метеор» провел минирование акваторий в Горле Белого моря, где позднее погиб английский транспорт «Арендаль». Это событие привело к созданию партии траления, с которой началась Флотилия Северного Ледовитого океана, в состав которой, наряду с военными, входило большое количество судов ледокольного типа для обеспечения проводки транспортов от союзников с учетом ледовых особенностей Белого моря. В августе 1916 года у Кольского побережья появились германские подводные лодки, одна из которых в ноябре была потоплена эскадренным миноносцем «Грозовой» (командир лейтенант Корнеев). Морская война у границ Арктики стала реальностью. Отчетливо обозначилась роль арктических акваторий в качестве коммуникаций союзников.

События Гражданской войны на Русском Севере привели здесь также к концентрации кораблей Антанты, вмешавшихся в Гражданскую войну на стороне белых. Сейчас мало кто помнит, что финал Гражданской войны отмечен спасением во льдах Карского моря ледокольного парохода «Соловей Будимирович» (в советское время «Малыгин») под трехцветным флагом при участии вспомогательного крейсера «III Интернационал» («Литке») под красным и ледокола «Святогор» («Красин») под нейтральным норвежским, что само по себе необычно, а с другой стороны — показательно с точки зрения сложности политических отношений в высоких широтах.

О военном значении Арктики вспомнили в 30-е годы прошлого века, причем в Германии. «Значение необитаемых областей Арктики как естественной линии обороны Советской России теперь снижается. В той же степени, в какой развивающееся судоходство по Северному морскому пути включается в общую систему экономики Советской России, увеличивается и ее уязвимость», — ознакомившись с советскими достижениями в освоении Арктики, выдал свой прогноз наш будущий противник на страницах морского журнала «Марине Рундшау». К сожалению, так оно и было — широкие просторы полярных морей для нашей страны перестали быть надежной защитой, что потребовало от руководства страны целого ряда мероприятий, из которых главным стало образование Северной военной флотилии с базой в Полярном (в бывшем Александровске) в Кольском заливе в 1935 году. Это стало возможным после перехода отряда наших боевых кораблей с Балтики на север по Беломоро-Балтийскому каналу в составе эсминцев, сторожевиков и подводных лодок летом 1933 года. На будущий год советские подводные лодки посетили Русскую Гавань на Новой Земле, демонстрируя освоение Арктического ТВД.

С созданием первой линии обороны надо было обеспечивать тылы, для чего Политбюро 15 марта 1936 года приняло решение о возведении завода военного судостроения вблизи Архангельска (завод 402), наметив уже на 1942 год спуск на воду двух первых линкоров с орудиями калибра 406 мм, не считая еще многих кораблей других классов. Похоже, в лихорадочной гонке, характерной для первых пятилеток, фактор времени не учитывался, как и реальные затраты сил и средств, исходя из принципа — «когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой». Тем не менее боевые корабли Северного флота в начале 1938 года приняли самое активное участие в спасении нашей первой дрейфующей станции СП-1, что позволило ознакомиться с зимними условиями Гренландского моря вплоть до острова Ян-Майен.

Еще раньше реальным вкладом в военное освоение Северного морского пути стала проводка двух миноносцев типа «новик» в навигацию 1936 года в секретной экспедиции особого назначения (ЭОН) под руководством О.Ю. Шмидта. Проблема военного освоения будущего Арктического ТВД продолжала занимать наших моряков и позднее. Так, в 1938 году флагман 2-го ранга Л.М. Галлер направил в Комитет обороны специальную записку с предложением постройки военно-морских баз на острове Диксон, в бухтах Тикси (дельта Лены) и бухте Провидения (Чукотка), а также аэродромов для морской авиации на всех крупных архипелагах и во многих пунктах арктического побережья. Этот документ, получивший одобрение Политбюро, также ориентировал выполнение перечисленных мероприятий к 1942 году, как и строительство главной базы Северного флота в губе Ваенга в Кольском заливе. Еще раз фактор времени не был учтен в должной мере, как показали события 1941 года.

На фоне этих фантастических «предначертаний», не обеспеченных ни финансами, ни техникой, известный уже читателю «Марине Рундшау» скорректировал дальнейшие перспективы нового Арктического ТВД «Германия будет вынуждена для полноценной блокады Советской России на Восточном фронте послать флот на север с целью прервать арктические коммуникации Советской России».

С заключением Советско-германского договора 1939 года на Севере не последовало каких-либо признаков развития событий в нашу пользу, что заставило наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова направить председателю СНК В.М. Молотову памятную записку с характерным заголовком «Об оперативном значении островов Шпицберген и Медвежий (архипелаг Свальбард)», в попытке упредить неблагоприятное развитие событий. Реакции «сверху» не последовало.

Тем временем последствия договора 1939 года, или сговора коммунистов с нацистами (как его восприняли во многих странах), на фоне начавшейся 1 сентября 1939 года Второй мировой войны, создали СССР немало трудностей, прежде всего с точки зрения сохранения объявленного нейтралитета в глазах остального мира, что подтверждается целым рядом событий. Например, в конце октября 1939 года в Мурманске оказались два судна под немецким флагом: трансатлантический лайнер «Бремен» и захваченный немцами американский сухогруз с немецкой призовой командой, что заведомо обещало дипломатический скандал с США. В попытке уладить его ТАСС срочно опубликовал следующее заявление: «Вечером 23 октября в Кольский залив прибыл грузовой пароход под немецким флагом без советского лоцмана. В результате досмотра оказалось, что это американский пароход "Сити оф Флинт" водоизмещением 5 тыс. т, с направлением из Нью-Йорка в Манчестер, причем пароход оказался задержанным командой немецкого крейсера числом 18 человек, которые и привели пароход в Кольский залив. Немецкая команда считает груз контрабандой (тракторы, зерно, фрукты, кожа, воск и др., всего 3700 т). Морские власти временно задержали пароход и интернировали немецкую команду». Спустя пять дней «Сити оф Флинт» покинул Мурманск под звездно-полосатым флагом, а «Бремен», дождавшись полярной ночи, растворился в ней 6 декабря.