Книга Делириум - Лорен Оливер

И тут в конце улицы, как из-под земли, возникают две полицейские машины и перекрывают нам дорогу. Вооруженные, орущие полицейские и регуляторы выпрыгивают на асфальт. Их несколько десятков. Усиленные колонками и мегафонами голоса орут:

— Стоять! Стоять! Стоять, или мы открываем огонь!

— Держись! — кричит мне Алекс.

Я чувствую, как напряглось его тело. В последний момент он резко поворачивает руль влево, и мы летим еще в один узкий переулок. Моя правая нога чиркает по кирпичной стене, я вскрикиваю. Мы скользим вдоль дома, и за те секунды, пока Алекс восстанавливает контроль над мотоциклом, я обдираю кожу на голени. Как только мы выскакиваем из переулка, за нами устремляются еще две патрульные машины.

Мы несемся с такой скоростью, что у меня начинают от напряжения дрожать руки. А потом на меня нисходит покой и умиротворение — я понимаю, что у нас ничего не получится. Сегодня мы оба умрем, нас пристрелят, или мы разобьемся, или мы погибнем от взрыва, а когда нас соберутся похоронить, окажется, что мы сплавились друг с другом и нас невозможно разъединить. Странно, но эта мысль меня совсем не расстраивает, я готова сделать свой последний вдох, прижимаясь к его спине, чувствуя его грудь, как он дышит в одном ритме со мной.

Но Алекс явно не собирается умирать. Он сворачивает в самый узкий переулок, который попадается нам на пути. Две преследующие нас машины пытаются вписаться в поворот и в результате врезаются друг в друга, перекрывая дорогу тем, что едут вслед за ними. Гудят клаксоны. От едкого дыма и запаха паленой резины у меня выступают слезы на глазах, но через секунду Алекс выруливает из переулка, и мы несемся дальше к магистрали Франклина.

И снова слышен вой сирен, подкрепление на подходе.

Но перед нами уже открывается вид на Глухую бухту. Вода в бухте спокойная, серая и гладкая, как стекло. Небо словно тлеет на границе с океаном. Алекс сворачивает на Маргинал-вей, мотоцикл скачет по ухабам, у меня клацают зубы, и желудок готов выпрыгнуть всякий раз, когда мы попадаем в выбоину. Мы приближаемся к цели. Сирены гудят, как стая шершней. Нам бы только добраться до границы, пока не прибыли полицейские машины… только бы прорваться мимо будок пограничников… только бы перелезть через заграждение…

А потом у нас над головами, словно гигантская стрекоза, зависает вертолет, его прожектора зигзагом перечеркивают дорогу, лопасти винтов с оглушительным шумом молотят по воздуху.

— Именем правительства Соединенных Штатов Америки приказываю остановиться и сдаться! — гремит голос из вертолета.

Справа от нас видны пучки высокой, выгоревшей на солнце травы. Мы добрались до бухты. Алекс решает срезать путь, он сворачивает с дороги, и мы наполовину едем, наполовину скользим по траве в направлении границы. Брызги грязи летят в лицо, попадают в рот, я прижимаюсь к спине Алекса и пытаюсь откашляться. Солнце уже взошло над горизонтом, по форме оно похоже на чуть приоткрытый человеческий глаз.

Справа в полумраке виднеется черный скелет Тьюки-бридж. Перед нами — будки пограничников, в них еще горит свет. Даже с такого небольшого расстояния они выглядят безобидно, как бумажные фонарики, которые ничего не стоит раздавить. За ними заграждение, а дальше — лес, там мы будем в безопасности. Только бы успеть… только бы успеть…

Раздается громкий хлопок. Я вижу яркую вспышку. Грязь взлетает в воздух. Они открыли огонь. Стреляют с вертолета.

— Приказываю остановиться, сойти с мотоцикла и положить руки на голову!

На дорогу, которая идет вдоль бухты, выезжают патрульные машины и останавливаются. За ними еще и еще. Из машин выпрыгивают полицейские, их сотни, я никогда не видела столько полицейских, черные, похожие на тараканов фигуры спускаются вниз по заросшему травой склону.

Мы с Алексом снова на виду, едем по узкой полоске травы, которая тянется между водой и старой разбитой дорогой с пограничными будками. Мы петляем на скорости между кустами, ветки хлещут меня со всех сторон.

А потом Алекс резко сбрасывает газ и останавливается. Я ударяюсь о его спину и до крови прикусываю язык. Прожектор вертолета нащупывает нас в темноте и замирает. Алекс поднимает руки над головой, слезает с мотоцикла и становится лицом ко мне. В ярком белом свете прожектора я не могу разглядеть выражение его лица, оно как будто высечено из камня.

— Что ты делаешь? — кричу я. — У нас еще может получиться!

Грохочут винты вертолета, орут полицейские, воют сирены, и все это на фоне непрекращающегося шума волн. Прилив возвращается в бухту, так было всегда, он смоет все на своем пути, все превратит в песок.

— Слушай меня, — Алекс вроде бы даже и не кричит, но я почему-то слышу его, как будто он говорит мне в ухо. — Когда я скажу тебе «вперед», ты поедешь вперед. Ты должна повести мотоцикл. Хорошо?

— Что? Я не могу…

— Номер девятьсот четырнадцать двести тридцать восемь шестьсот девятнадцать тридцать два шестнадцать, сойдите с мотоцикла и положите руки на голову. Если вы немедленно не подчинитесь, мы будем вынуждены открыть огонь.

— Лиина. — Алекс так произносит мое имя, что я сразу умолкаю. — Они пустили ток, ограда под напряжением.

— Откуда ты знаешь?

— Просто слушай, — я улавливаю в голосе Алекса нотки отчаяния. — Когда я скажу «вперед», ты поедешь вперед. А когда я скажу «прыгай», ты спрыгнешь. Ты сможешь добраться до заграждения, но у тебя будет всего тридцать секунд, максимум — минута. После этого они снова подключат электричество. Ты должна как можно быстрее перелезть через заграждение. А потом ты побежишь. Понятно?

Мое тело сковывает ледяной холод.

— Я? А ты?

Алекс смотрит на меня с тем же каменным выражением лица.

— Я буду у тебя за спиной.

— У вас десять секунд на размышление… девять… восемь…

— Алекс… — Ледяной кулак сжимает мой желудок.

Алекс улыбается… улыбка всего на одно мгновение мелькает на его лице, будто мы уже в безопасности и он собирается откинуть волосы с моего лица и поцеловать меня в щеку.

— Я обещаю, что буду идти за тобой, — его лицо снова становится каменным. — Но ты поклянись, что не будешь оборачиваться. Ты ни разу не обернешься. Клянешься?

— Шесть… пять…

— Алекс, я не могу…

— Поклянись мне, Лина.

— Три… два…

— Хорошо. — Это слово душит меня, слезы застилают глаза. — Клянусь.

— Один.

Они начинают стрелять. Одновременно Алекс кричит:

— Вперед!

Я наклоняюсь вперед и выжимаю газ, как это делал Алекс. В последнюю секунду Алекс обхватывает меня за талию и заскакивает на мотоцикл позади меня. Если бы я изо всех сил не вцепилась в руль, он мог бы вырвать меня из седла.

И снова стрельба. Алекс вскрикивает и отпускает одну руку. Я оборачиваюсь и вижу, что он прижимает правую руку к груди. Мы выскакиваем на старую дорогу, там с ружьями на изготовку нас встречают пограничники. Они кричат, но я их не слышу, я слышу только свист ветра и гудение электричества. Алекс прав — заграждение под напряжением. Все, что я вижу перед собой, — лес, утро уже окрасило его в зеленый цвет, ветки с широкими листьями тянутся к нам, как руки друзей.