Книга Словно распустившийся цветок - Сири Митчелл

— Разумеется, нет. Вы же знаете, что я никогда…

— Потом, прошу вас. А сейчас уходите.

Домой я шла как в тумане. Я не могла понять, что только что произошло. Разве не опасалась мисс Темплтон умереть при родах? И разве я только что не подсказала ей, как этого избежать, да еще и выйти замуж за человека, которого она, по ее же словам, любит до безумия?

Тогда почему она уверяла меня, что несчастна?

ГЛАВА 29

Весь вечер и все следующее утро я ломала голову над поведением мисс Темплтон, но так и не приблизилась к разгадке. А потом, после обеда, она сама нанесла мне визит. На ней было платье, которое, как я уже знала, она любила больше всего – ярко-оранжевого атласа, с кружевной оторочкой на корсете и рукавах. Она хотела знать, не соглашусь ли я вместе с ней нанести визит в Оуэрвич-Холл.

— Я отправила мистеру Стенсбери записку с просьбой показать нам свои новые приобретения, и он пригласил нас на чай.

— Но… но… я думала, что после вчерашнего вы больше на захотите меня видеть.

— Не говорите глупостей. Разумеется, я захочу вас видеть. И приношу извинения за свою истерику. Я просто очень испугалась. Понимаете, всю свою сознательную жизнь я планировала свою смерть, а не то, как буду жить дальше. И поэтому, когда такая возможность неожиданно представилась, да еще с мужчиной, которого я… – Щеки ее окрасились жарким румянцем. – В любом случае, теперь вы понимаете, в какое замешательство я пришла. И отношение к скольким вещам мне предстоит пересмотреть. Мне придется убедить своего отца…

— Я и представить себе не могла…

Она похлопала меня по руке:

— Разумеется, не могли. Потому что вы – моя ближайшая и лучшая подруга. Вы предложили мне такой дар, о котором я не могла и мечтать, а у меня недостало учтивости хотя бы поблагодарить вас за него. Поэтому я делаю это сейчас – спасибо вам. И не волнуйтесь насчет папы. Я могу уговорить его на что угодно. – Она подалась вперед и поцеловала меня в щеку. – Итак. Идемте? Где ваши перчатки?

Мы уже сидели в экипаже и подъезжали к Оуэрвич-Холлу, когда я сообразила, что, хотя рассказала мисс Темплтон все о мистере Стенсбери, но ни слова не сказала ему о ней. Я ахнула:

— Он же еще ничего не знает!

— Кто? Кто еще ничего не знает?

— Мистер Стенсбери. Он ничего не знает о вас. Вы знаете все… о нем… и о том, что он любит вас, но он-то ничего… Я ничего не говорила ему о вас. Мне очень жаль. Опять я все испортила.

— Нет. Нет, не надо извиняться и сожалеть. – Она взяла мою руку в свои. – Вы все сделали правильно. И поступили великодушно. Но если бы вы не оставили хоть чего-либо на мою долю, это было бы ужасно.

Карета свернула с дороги и стала подниматься по подъездной аллее. Мисс Темплтон глубоко вздохнула:

— Моя шляпка сидит ровно? Щеки у меня не слишком бледны?

— Они…

— Ах, не отвечайте. Но не могли бы вы сделать мне одолжение и самой поговорить с дворецким? Не знаю, способна ли я на это в своем нынешнем состоянии. Я так долго боялась помолвки, что сейчас просто не знаю, как полагается радоваться ей. Но я смогу. Я должна. – Она закрыла глаза. – И я сделаю это.

— Вы уже рады.

Она удивленно воззрилась на меня, а потом лицо ее озарилось ослепительной улыбкой:

— А ведь и правда, не так ли?

Дворецкий провел нас по коридору и препроводил в оранжерею, объявив о нашем появлении. В дальнем ее конце, из зарослей папоротников, показался мистер Стенсбери. При виде его мисс Темплтон едва не лишилась чувств. Мы стояли и смотрели, как он идет к нам, и она крепко сжала мою руку, а потом прошептала, не глядя на меня:

— Ада.

— Ада?

— Да. Так меня зовут.

— Вас зовут Ада?

Она кивнула, не сводя с него глаз:

— Теперь я должна в этом признаться, не так ли, раз уж мне предстоит жить с этим именем дальше. – Она задрала подбородок, хотя он предательски дрожал.

— Ада – чудесное имя, мисс Темплтон.

— Раньше я так не считала, но теперь… вы действительно так полагаете? – Оторвав от него взгляд, она с мольбой взглянула на меня.

— Я уверена в этом.

Когда мистер Стенсбери подошел к нам, она отпустила мою ладонь и протянула руку ему.

Он взял ее, поднес к губам и поцеловал:

— С вами все в порядке, мисс Темплтон?

— О, да. Еще никогда я не была так счастлива, мистер Стенсбери. – Улыбка ее выглядела трепетной и боязливой, но в глазах вспыхивали искорки благоговения. – Я чрезвычайно признательна вам за беспокойство.

Никто из них не двинулся с места, и он продолжал держать ее руку.

Она подняла на него глаза:

— А вы?

— Я?

Ее улыбка вспыхнула, словно луч солнца, пробившийся сквозь черные тучи, и она взяла его под руку:

— Да, вы, дорогой мой.

Я почувствовала себя лишней, когда они двинулись по проходу, оставив меня в одиночестве любоваться новой пальмой.

* * *

Наконец-то февраль с его пасмурными, унылыми днями остался позади. Я ждала новостей от редакции одного из научных журналов, куда отправила свою статью. Нашему издателю я сообщила, что не буду писать книгу об изготовлении восковых цветов. Он прислал ответ, в котором спрашивал, не возьмусь ли я за описание изготовления вязаных цветов. Поскольку вязать я не умела и учиться не собиралась, то отклонила и это предложение.

Паучья орхидея мистера Тримбла наконец-то зацвела. Опустившись на колени рядом с террарием, я убедилась, что он был прав. Она ничуть не походила на свою иллюстрацию, одновременно обманув и оправдав мои ожидания. Как он и предрекал, цветок распустился под листьями и его лепестки действительно поникли. Несколько мгновений я любовалась ею, а потом передвинула в тень, где ей было самое место, чтобы на нее не попадали прямые солнечные лучи, после чего занялась своими обычными делами.

Хотя я по-прежнему получала многочисленные приглашения на званые ужины и балы, теперь, с отъездом мистера Тримбла, работа вновь захватила меня целиком, и вскоре я обнаружила, что все реже и реже бываю в обществе, и это вполне устраивало меня.

Как-то утром в середине марта, когда я работала над очередной иллюстрацией, в нашу дверь позвонили.

Мисс Хэнсфорд отправилась на рынок за покупками, и я отнюдь не обрадовалась тому, что приходится отрываться от работы. Подойдя к двери, я отодвинула засов:

— Да? Кто там? – Раздражение мое моментально испарилось, когда я увидела, что к нам пожаловал отнюдь не почтальон. Это был мистер Тримбл.

Он поклонился:

— Мисс Уитерсби.