Книга Гренадилловая шкатулка - Джанет Глисон

— Если работнику небезразлично доброе мнение хозяина, он старается выполнить любую его просьбу, даже самую щекотливую. Ты не выполнил. Зная, чего я хочу, ты уже не раз обманул мои ожидания. Спроси себя, Хопсон: будь я заказчиком, который нанял тебя обставить дом, разве продолжал бы я пользоваться твоими услугами?

Я удрученно вздохнул и уставился взглядом на носки своих башмаков, надеясь, что, чем более смиренный будет у меня вид, тем скорей пронесется буря, и я смогу закончить свое неотложное дело.

— Тебе известны условия, на которых я нанял тебя?

— Да, сэр.

— Но ты умышленно нарушаешь их.

— Не умышленно, сэр. Еще раз прошу вас, выслушайте меня…

— К черту, Хопсон! Что ты о себе возомнил? Кто дал тебе право чего-то от меня требовать? Ты — лодырь, губошлеп, безвольная тряпка. Да я, когда был в твоем возрасте, скорее повесился бы, чем посмел явиться к хозяину с пустыми руками.

Я обвел взглядом комнату. В углу стоял величественный секретер Чиппендейла. Работа над его сложной внутренней конструкцией была завершена, все отделения имели законченный вид, и снаружи он тоже был облицован. Высокохудожественное творение, отметил я, но абсолютно никчемное. Зачем тратить долгие часы кропотливого труда на создание вещи, которой полюбуешься несколько минут, а после уже не замечаешь, потому что ее новизна вскоре теряет прелесть перед очередной замысловатой диковинкой? И тут-то мой горячий нрав, который я старательно обуздывал, заявил о себе в полную силу. С какой стати я должен терпеть оскорбления от человека, который благоговеет перед мишурой и безделушками, который проявил бесчеловечность к Партриджу, а теперь своим брюзжанием мешает мне позаботиться о безопасности Элис?

Я выпрямился и с вызовом посмотрел на него.

— Сэр, — сказал я, — мне ясны ваши претензии, и я не могу не согласиться, что уволить меня — в вашей власти. Но если вы сделаете это, не соизволив прежде выслушать мои объяснения, можете навсегда распрощаться со своими бесценными эскизами.

Стрела угодила точно в яблочко. Ошеломленный внезапной переменой в моем поведении — я почти не скрывал своего презрения, он смотрел на меня в изумленном молчании. Не давая ему опомниться, я продолжал в том же агрессивном тоне:

— Как и обещал, я отобрал ваши эскизы, когда последний раз был в Хорсхите, и заручился разрешением мисс Аллен и лорда Фоули увезти их с собой. — (Я лгал без зазрения совести, стремясь избавиться от него.) — Неожиданно домой вернулся Роберт Монтфорт и выставил меня за дверь — чем-то я ему не угодил. Эскизы я забрать не успел. После нашей с вами встречи в доме мадам Тренти я отправился искать лорда Фоули, дабы просить его поехать со мной в Хорсхит, поскольку при его содействии эскизы вернули бы мне незамедлительно. Я собирался сообщить вам это еще вчера, но после разговора с судьей вы сразу скрылись, а я не хотел вас компрометировать. Вы ведь сказали ему, что мы прибыли вместе.

Моя выдумка не убедила Чиппендейла. И он ничуть не смутился, когда я косвенно обвинил его в даче ложных показаний об обстоятельствах смерти мадам Тренти.

— В общем, суть твоих объяснений сводится к тому, что я и впредь должен терпеть твое непослушание. Иначе не видать мне своих эскизов, так?

Я кивнул с самым серьезным видом. Чиппендейл все еще злился, и я понимал, что радоваться рано.

— Клянусь, если ты их не привезешь, подохнешь с голоду. Даю тебе последний шанс. Не выполнишь мое поручение, сдам тебя в полицейский участок как злостного мошенника.

Зная, что это не пустые угрозы, я промолчал. Разве не такими же методами он действовал, чтобы усмирить Партриджа? К счастью, Чиппендейл принял мое молчание за покорность, и, по-видимому, его это удовлетворило. Не сказав больше ни слова, он стремительным шагом покинул комнату. Теперь я мог успокоиться и завершить свое неотложное дело.

Едва Чиппендейл удалился, я дописал письмо Элис, сунул его в карман и схватил сюртук, собираясь отправить свое послание, пока на моем пути не возникли новые препятствия. Увы, я опоздал. Я был уже в дверях, когда ко мне подскочил один из подмастерьев. Он сказал, что в приемной меня ждет лорд Фоули. Я вздохнул, но пошел прямо к нему, зная, что чем быстрее мы переговорим, тем раньше я освобожусь.

На Фоули, как всегда, был элегантный костюм — сюртук из светло-синего бархата с необычными серебряными пуговицами в форме лягушек.

— Хопсон. Добрый день, сэр, — церемонно протянул он, словно приветствовал герцога.

Его вежливость взбесила меня. Чтобы отправить письмо Элис и добраться в Кембридж до наступления ночи, мне нужно было уйти из мастерской до полудня.

— Простите, милорд. Я должен срочно уйти. У меня спешное дело. Нельзя ли отложить наш разговор до другого раза?

Но Фоули упрямо не желал видеть моего отчаянного положения и явно задался целью задержать меня. Как только я вошел в комнату, где он ждал меня, он закрыл дверь и встал перед ней. Чтобы выйти, мне пришлось бы грубо оттолкнуть его.

— Очень хорошо, — произнес он, выдержав паузу, которая привела меня в исступление. — Тогда будем лаконичны. Я пришел узнать, что вы выяснили у конюхов Брадфилда. Я надеялся встретить вас на конюшнях, но, когда прибыл туда, вы уже ушли, да и, честно сказать, вонь и грязь отбили у меня всякую охоту расспрашивать работников.

— Именно поэтому я и вынужден покинуть вас, — выпалил я. — Я должен немедленно отправить письмо мисс Гудчайлд. Боюсь, ей грозит опасность. А потом мне нужно сразу же ехать в Кембридж.

Фоули улыбнулся и провел пальцем по дверной ручке.

— В таком случае, дорогой друг, весьма удачно, что я вас застал. В том, что касается мисс Гудчайлд, я сэкономлю ваше время. С полчаса назад я разминулся с дорожной каретой Брадфилда. Она мчалась по Уэст-роуд, и в ней сидели Роберт Монтфорт и мисс Гудчайлд. Я вздрогнул.

— Как, почему она уехала сегодня? Она же говорила, что должна отправиться завтра. Может, вы обознались, милорд?

— Исключено. Однако успокойтесь, Хопсон. Что вы так разволновались? В вас говорит обычная юношеская горячность или что-то более серьезное?

Я бросил на него испепеляющий взгляд.

— Значит, мне надо ехать в Кембридж сию же минуту. Ибо я уверен, что мисс Гудчайлд по неосторожности подвергает свою жизнь смертельной опасности. Роберт Монтфорт убил не только Партриджа и мадам Тренти, но также и собственного отца.

Мне почудилось, что в лице Фоули промелькнула тревога, хотя голос его оставался ровным и невозмутимым, как всегда.

— В таком случае мы поедем вместе, в моем экипаже. А по дороге вы расскажете мне все, что знаете. Подозреваю, что со вчерашнего вечера вы значительно продвинулись в расследовании.

Итак, второй раз за месяц я совершал путешествие в Кембридж вместе с Фоули, в его роскошном экипаже. Едва мы миновали Хаттонскую дорожную заставу, я поведал ему все, что выяснил, и изложил свои выводы. Фоули никак не выразил, согласен ли он с моими суждениями. Его взгляд был устремлен в окно, только иногда он поворачивался, чтобы взять понюшку табака. Спустя несколько часов, когда мы неслись через Ройстон, он вдруг вспомнил обо мне.