Книга Гостья - Стефани Майер

— Ты явился сюда, чтобы связать Анни? — жестко спросилдоктор. — А с какой стати вы решили, что это понадобится?

— Ладно тебе, док, не дури. У тебя тут полно трещин впотолке и металлических поверхностей. — Брандт указал на шкаф у дальней стены.— Стоит тебе на минуту отвлечься, и эта тварь подаст сигнал Ищейке.

Я едва не задохнулась от обиды и с громким шумом втянулавоздух.

— Видишь? — оживился Брандт. — Расстроилась, что ее планразгадали.

Я готова была погибнуть в пустыне, лишь бы скрыться отнеумолимого взгляда выпученных глаз моей Ищейки, а Брандт считает, что яприведу ее сюда, погублю Джейми, Джареда, Джеба, Иена… Я чуть не поперхнулась.

— Ступай, Брандт, — ледяным тоном заявил док. — Я присмотрюза Анни.

Брандт разозлился:

— Да что с вами, ребята? С тобой, с Иеном, с Труди, состальными? Загипнотизировала она вас, что ли? Если б не ваши глаза, я быподумал…

— Ступай и думай, сколько тебе влезет. Только, желательно,где нибудь подальше отсюда.

Брандт мотнул головой.

— Что приказано, то и делаю.

Док скрестил руки на груди и встал между мной и Брандтом.

— Ты к ней не прикоснешься.

Вдали затарахтели, приближаясь, лопасти вертолета. Мызамерли и затаили дыхание, дожидаясь, пока стихнет гул.

Наконец звук вертолета умолк. Брандт еще раз покачалголовой, подошел к столу дока, передвинул стул к стене возле шкафа и плюхнулсяна сиденье всем весом. Металлические ножки заскрежетали о камень. Брандтнагнулся вперед, положил руки на колени и уставился на меня, как стервятник, которыйдожидается последнего вздоха умирающей жертвы.

Доктор стиснул челюсти.

— Глэдис, — пробормотал Уолтер, выныривая из полудремы. — Тыздесь.

Под неотрывным взглядом Брандта я осторожно погладила пальцыумирающего. Уолтер затуманенным взглядом всматривался мне в лицо, видянесуществующие черты.

— Больно, Глэдис. Так больно.

— Знаю, — прошептала я. — Док? Доктор уже стоял рядом сбренди наготове.

— Открой рот, Уолтер.

Где то вдали — и в то же время слишком близко — затарахтелвертолет. Док вздрогнул, и бренди пролилось мне на руку.

Это был ужасный день, худший день моей жизни на этойпланете: хуже, чем первый день в пещерах и даже хуже, чем последний знойныйдень в раскаленной пустыне в ожидании смерти.

Вертолет все кружил и кружил. Иногда наступала тишина, иказалось, что кошмар закончился. Но звук неумолимо возвращался, и перед глазамивставало упрямое лицо Ищейки, глаза навыкате, прочесывающие пустыню в поискахмалейших признаков человеческого присутствия. Я попыталась отогнать навязчивыйобраз и сосредоточилась на воспоминаниях о бесцветном однообразном пейзажепустыни, словно мои мысли могли передаться Ищейке, нагнать тоску и заставитьулететь.

Брандт не сводил с меня подозрительного взгляда. Я все времяего чувствовала, хотя почти не смотрела на Бранд та. Иен вернулся, принесодновременно и завтрак, и обед. Стало чуть легче. Иен перепачкался, покаупаковывал вещи, готовясь к эвакуации — что бы это ни означало. Куда им былоподаться? Брандт в двух словах объяснил, зачем пришел. Иен так разозлился, чтостал похож на Кайла. Он притащил еще одну койку и сел рядом со мной, заслонивменя от Брандта.

И вертолет, и Брандта с его недоверием можно было вытерпеть.В обычный день — если он еще когда нибудь настанет, обычный день, — любая изэтих двух неприятностей доставила бы мне невообразимые мучения. Сегодня же онине значили ничего.

К полудню док споил Уолтеру остатки бренди. Почти сразупосле этого Уолтер начал ворочаться, стонать и задыхаться. Его пальцы сдавилимои, оставляя синяки, а едва я убирала руку, стоны переходили в пронзительныйкрик. Один раз я улизнула в туалет; Брандт увязался следом, и Иен,соответственно, тоже. Всю дорогу я почти бежала, но к нашему возвращению стоныУолтера превратились в звериный вой. Док осунулся от переживаний. Как только язаговорила с Уолтером, он затих — решил, что жена рядом. Это была невинная ложь,ложь во спасение. Брандт раздраженно фыркнул, но злость его ничего не значила.Рядом с болью, которую испытывал Уолтер, меркло все.

Уолтер корчился и стонал, а Брандт метался из угла в угол вдругом конце комнаты, не находя себе места.

К вечеру в лазарет заглянул Джейми, принес еды на четверых.Я побыстрее отправила его с Иеном ужинать на кухню, но предварительно взяла сИена обещание, что ночью он останется с Джейми, чтобы тот тайком не прокралсясюда. Уолтер заворочался и душераздирающе закричал — похоже, случайно заделсломанную кость. Мне не хотелось, чтобы эта ночь навеки врезалась в памятьДжейми, потому что в нашей с доком памяти боль Уолтера словно выжгли каленымжелезом. Возможно, и в памяти Брандта тоже, хотя он и старался отгородиться откриков умирающего, заткнув уши и насвистывая неразборчивую мелодию.

Док же не пытался отстраниться; напротив, он страдал вместес Уолтером. Крики боли прокладывали на лице врача глубокие борозды, похожие наследы от когтей. Как ни странно, оказалось, что люди, и в частности доктор,способны на подобное сопереживание. В ту ночь я взглянула на дока другимиглазами: его сочувствие было так велико, что сердце обливалось кровью. Докторпропускал через себя чужую боль, и невозможно было представить, что он способенна жестокость. Язык не поворачивался назвать его палачом. Я постараласьвспомнить, на чем основывались мои догадки — как я могла его винить? Должнобыть, я просто ошиблась от испуга. После этой кошмарной ночи я больше никогдане усомнюсь в доке! Впрочем, лазарет пугал меня по прежнему.

Наконец скрылись последние лучи солнца, и вертолет исчез.

Мы сидели в темноте, не решаясь зажечь даже тусклый голубойсвет, не в силах поверить, что опасность миновала. Первым это признал Брандт:по видимому, его уже тошнило от лазарета.

— Похоже, сдалась, — пробормотал он, пробираясь к выходу. —Ночью ничего не видно. Пошел я… только прихвачу лампу, чтобы тварь до нее недобралась.

Док не ответил и даже не посмотрел в его сторону.

— Помоги мне, Глэдис, сделай так, чтобы эта боль прошла! —умолял меня Уолтер, стискивая мне руку. Я осторожно вытирала пот с его лица.

Время словно остановилось — казалось, что ночь никогда некончится. Уолтер кричал все чаще и страшнее. Мелани улизнула, понимая, чтоничем не сможет помочь. Я бы тоже спряталась, но Уолтер нуждался во мне. Яосталась наедине с собой, как когда то мечтала, но мне было очень одиноко.