Книга Бастион одиночества - Джонатан Летем

В Сан-Франциско «Джеммин Оулдис» тоже ловилась. И во всех остальных городах. На людей моего поколения время от времени находила охота посентиментальничать под звуки песен, занимавших в пору нашей юности первые места хитпарадов. Диско, если задуматься, не настолько ужасно, и, может быть, подростками мы все же тайно восхищались им. В нынешние дни танцевальные хиты «Кул энд зэ Гэнг» и «Гэп Бэнд», которые мы когда-то упорно не принимали, игнорируя их пульсирующий в нас ритм, звучали по всей стране на свадьбах и в кафе во время ленча. А баллады «Oy Джейс», «Манхэттенс» и Бэрри Уайта, которые мы не выносили, в компании с мартини считались незаменимыми для любой более или менее серьезной игры в обольщение. Если смотреть на мое взросление с точки зрения музыкальных радиостанций, то я двигался к совершеннолетию в эпоху утопии, не принимавшей во внимание расовых различий. Но эту эпоху безжалостно прогнал хип-хоп — прогнал или посадил под замок. Нынешняя музыка особого воздействия на меня не оказывала. Я сидел на заднем сиденье такси, которым управлял водитель Николас М. Броли, направляясь сквозь позолоченный солнцем смог на встречу с Джаредом Ортманом из «Дримуоркс».

— Вам нравится эта песня? — спросил я у седеющего затылка М. Броли.

— Довольно неплохая.

— А «Сатл Дистинкшнс» вы когда-нибудь слышали?

— Еще бы! Самая что ни на есть настоящая музыка.

Дежурный на посту охраны у главных ворот «Юниверсал» проверил, действительно ли меня ожидают, и махнул Броли рукой, разрешая въехать на студийную территорию, заставленную джипами, застроенную безоконными ангарами и кирпичными сооружениями, которые выглядели так, будто их только что построили. Здание «Дримуоркс», удаленное от главных ворот на милю, возвышалось за окруженной деревьями автостоянкой, въезжать на которую разрешалось только по особым пропускам. На меня пропуска никто не оформил, поэтому Броли остановился у внутренних ворот.

— Визитка у вас есть? — спросил я. — Мне надо будет выехать отсюда через… Скажем, через час.

Броли достал визитную карточку и написал на обороте номер.

— Позвоните мне на сотовый.

Когда я пересекал затененную автостоянку, мне навстречу попался очень прилично одетый человек, направляющийся к проходу между эвкалиптами. Он держал в руках статуэтку «Оскара» — за основание и за плечи — и смотрелся так, будто искал, кому ее вручить. Я подумал, может, это его служебная обязанность — бродить туда-сюда с золотой наградной фигуркой, напоминая посетителям о том, где они находятся?

Я вошел в здание, меня провели наверх, там я назвал свое имя симпатичной девице с мобильным телефонным устройством на голове. Она дала мне бутылку с водой и проводила по коридору в диванно-журнальное царство. Я снял свой скромный рюкзачок, подтянул штанины брюк, опустился на один из диванов и положил ногу на ногу, стараясь не казаться оробевшим при виде самодовольных улыбок на фотографиях в рамах. Время шло, телефоны трезвонили, ковры тихо вздыхали, кто-то шептался за поворотом коридора.

— Дилан?

— Да?

Я отложил «Мужской журнал» и пожал руку парню в костюме с идеально отглаженными стрелками на брюках.

— Вы пишете о музыке, так?

— Верно.

— Я Майк. Приятно познакомиться. Джаред разговаривает сейчас по телефону.

Мы прошли в небольшой офис Майка — куда перед беседой с Джаредом, наверное, попадали все посетители. Ты должен был показаться дюжине ненужных тебе людей, прежде чем предстать перед тем, с кем хотел встретиться. Но возможность обращаться к этим парням просто по имени ободряла.

— Майк? — послышалось из аппарата внутренней связи.

— Да?

— Я готов принять Дилана.

Майк дал мне «добро», подняв оба указательных пальца, кивнул на дверь соседней комнаты и подмигнул, желая удачи.

Офис Джареда оказался огромным и напомнил мне кабинет психиатра: в нем не было ни плакатов на стенах, ни чего угодно другого, что могло бы вызвать в человеке раздражение. Из окна сквозь резиновые листья цветов-деревьев в горшках лился солнечный свет и падал на ковер неровными пятнами. Джаред поднялся из-за стола. Он был без пиджака, светловолосый, плотный, уверенный, по-видимому, фанат тренировок в спортзале. Но на поле для игры в мяч я стопроцентно обставил бы его.

Разговор с Джаредом Ортманом обещал стать прелюдией к беседе с самим Джеффенбергом. Тысяча, а может, и миллион писателей о подобной встрече только мечтают. Я надеялся, что не провалю это ответственное мероприятие своей съежившейся за последние годы самооценкой и мыслями о долгах.

— Идемте сюда. — Джаред провел меня к двухместному диванчику у противоположной стены — приватной зоне.

Я опустил на пол рюкзак, и он скукожился, как скульптура Клаеса Олденберга, теряющая свое величие в офисной обстановке. Я пожалел, что не положил плейер и смену белья во что-нибудь похожее на портфель. Мы сели, закинули ногу на ногу и улыбнулись друг другу.

Джаред внезапно нахмурился.

— Вода у вас есть? Они дали вам воды?

— Да, но я оставил ее в коридоре.

— Желаете чего-нибудь? Прохладительного? — Казалось, Джаред готов достать напитки откуда угодно, хоть из камня выжать.

— Нет, спасибо.

— Итак. — Он улыбнулся, насупился, развел руками. Несколько мгновений мы изучали друг друга, стараясь сохранять атмосферу доброжелательности. И я, и Джаред были примерно одного возраста, но, казалось, прилетели на эту встречу с противоположных концов вселенной. Мои черные джинсы смотрелись грязным пятном или лужей блевотины в его кремово-персиковом царстве.

— Я друг Рандольфа, — напомнил я. — Из «Уикли».

— У-гу-у, — протянул Джаред задумчиво. — А кто такой Рандольф?

— Рандольф Тредуэлл? «Уикли»?

Джаред кивнул.

— А, да, припоминаю.

— Это он… гм… э-э… устроил нашу встречу.

— Хорошо, хорошо. А-а… Для чего вы хотели встретиться со мной?

— Простите? — Его слова сразили меня наповал, как если бы он спросил что-нибудь вроде: «Почему я работаю здесь? Вы можете мне объяснить?»

— Одну минутку, — произнес Джаред, поднимаясь с диванчика. — Майк, — позвал он, нажав кнопку у себя на столе.

— Да?

— По какому вопросу со мной собирается побеседовать мистер Эбдус?

— Он пишет о музыке.

— О музыке?

— Ты что, не помнишь? У него сценарий фильма.

— А-а-а. — Джаред повернул голову и одарил меня лучезарной улыбкой. Сценарий! Какая приятная неожиданность. — А кто такой Рэнди Тредмилл или как его там? — спросил он затем у Майка.

— Это тот парень, с которым ты разговаривал о мистере Эбдусе. — Щелчок, мелодичная трель. — На корабле.

— А-а-а. Да, да, вспомнил. — Джаред снова нажал на кнопку. Я сообразил, по каким правилам они тут работают. Майк запоминал за Джареда все те вещи, которые когда-то, продвигаясь по карьерной лестнице, удерживал в памяти за кого-то еще сам Джаред. В один прекрасный день и у Майка должен был появиться кто-то, кому предстояло впитывать в себя всю информацию вместо него.