Книга Если только ты - Хлоя Лиезе

и наши губы соприкасаются в неловком, не похожем на поцелуй поцелуе. Себастьян чуть не роняет меня, затем хватает за руку, чтобы я не упала.

— Прости, — бормочет он. Его рука сжимает мою.

— И ты меня, — я нервно улыбаюсь. Это так странно — не видеть его почти месяц, когда мы виделись месяцами подряд, пусть и ненадолго, по крайней мере, каждые десять дней, максимум две недели…

Не то чтобы я считала.

Себастьян подходит ближе, затем снова заключает меня в объятия, прижимаясь своим виском к моему. Он издаёт медленный, тяжёлый выдох, когда я обвиваю его руками за талию.

— Вторая попытка, — шепчет он.

Я улыбаюсь ему в щеку.

— Вторая попытка.

— Скучал по тебе.

— Я тоже по тебе скучала.

— Почему ты здесь?

Я снова отстраняюсь, сжимая его плечи, которые стали шире, чем раньше. Себастьян стал ещё больше. За последние полгода он накачал мускулы, стал таким здоровым. Его глаза ясные, кожа сияет, тело высокое, подтянутое и сильное.

— Ради тебя.

Он улыбается, хотя на его лбу появляется небольшая складка.

— Ради меня? Ты просто прилетела посмотреть, как я играю?

Я киваю.

— Ты прилетела сюда исключительно ради этого.

Я пожимаю плечами.

— Почему бы и нет? Ну то есть, сегодня вечером я заеду в шалаш, а завтра утром позавтракаю с местными Бергманами, но я здесь ради тебя.

Он с трудом сглатывает.

— Я… действительно рад.

Я улыбаюсь, опускаю свои руки к его ладоням и нежно сжимаю.

— Я тоже.

Себастьян обнимает меня за плечи и ведёт за собой, чтобы мы оказались подальше от других игроков и персонала. От моего внимания не ускользает человек, который не может быть никем иным, кроме как его отцом, потому что он выглядит точь-в-точь как Себастьян через тридцать с лишним лет. Он идёт в отдалении, громко смеётся с мистером Кохлером и другими известными людьми из руководства «Кингз». Я следую примеру Себастьяна, не обращая на него внимания, и иду с ним по коридору.

— Итак, — Себастьян притягивает меня к себе, зарываясь носом в мои волосы, как он иногда делает, когда мы обнимаемся, словно вдыхает мой запах. По крайней мере, когда я даю волю своему воображению, я надеюсь, что он делает именно это. Вдыхает мой запах просто потому, что ему нравится, как я пахну.

— Итак.

— Этот шалаш, — говорит он. — Судя по тому, что рассказывал мне Рен, всё звучит довольно идиллически.

— Так и есть, — я поворачиваюсь к нему лицом, когда Себастьян останавливает нас. — Вообще-то, я хотела, эээ… — я прочищаю горло и пытаюсь сохранять спокойствие. — Вообще-то я хотела пригласить тебя вернуться сюда, в шалаш, сразу после окончания твоего сезона.

Выражение его лица немного меняется, окрашивается чем-то любопытным и, если я не ошибаюсь, немного разгорячённым.

— О?

— На мой день рождения, — объясняю я. — Здесь, в горах, весна — моё любимое время года. Здесь красиво. И мама сказала, что устроит для меня вечеринку. Приготовит все шведские блюда. Мы будем играть в настольные игры — я обожаю играть в Скраббл — ходить в походы, просто отдыхать и набираться сил.

Выражение лица Себастьяна снова меняется, и на этот раз я не могу его прочесть.

— Итак… вся твоя семья. Все будут там?

— Угу, — улыбаюсь я. — Большое семейное торжество.

Это занимает некоторое время, но он улыбается, мило и нежно.

— Звучит здорово. Я бы с удовольствием. Твой день рождения двадцать первого. В эти выходные?

— Ну, вообще-то, мама предложила провести там неделю, предшествующую этой дате, начиная с предыдущих выходных и заканчивая выходными в честь моего дня рождения. Люди могут просто приходить и уходить, как им заблагорассудится. Таким образом, празднование становится наиболее доступным для всех.

Его улыбка становится шире.

— Я буду там.

— Готье! — кричит кто-то. — Ты нужен.

Себастьян оглядывается через плечо и вздыхает.

— Прости. Мне нужно бежать, но я мог бы попытаться встретиться позже…

— Нет, иди. А потом немного поспи. Я уверена, что завтра у тебя ранний рейс на игру в Ванкувере, — я обнимаю его ещё раз.

Похоже, это его не убедило.

— Но ты же проделала весь этот путь…

— Я только поздороваюсь с Реном и поеду дальше. Отсюда недалеко до шалаша, и я не хочу ехать по этим дорогам в позднее время.

— Хорошо, — выражение лица Себастьяна становится озабоченным. — Будь осторожна, ладно? Напишешь мне, когда доберёшься туда?

— Обязательно.

— Тогда до скорой встречи, — он притягивает меня к себе, чтобы ещё раз обнять, говоря мне в шею. — Семейный ужин? Не завтра, а в следующее воскресенье.

— В следующее воскресенье.

Он отстраняется, улыбаясь мне.

— Тогда, в следующее воскресенье, ты покажешь мне этот ваш шалаш.

Я прикусываю губу, когда Себастьян поворачивается и убегает трусцой. Я смотрю ему вслед, пока он останавливается на углу и машет ещё раз, прежде чем исчезнуть.

Я машу в ответ, немного испуганная, но ещё более взволнованная тем, что только что сделала.

Я не люблю слишком задумываться об этом, но я не настолько наивная — я знаю, что происходит в шалаше. Я знаю, что Уилла и Руни, каждая по-своему и в своё время, отправились туда, не подозревая о том, что их ждёт, и вернулись, бесповоротно привязанные к моим братьям и безумно влюблённые. Я знаю поспешные уходы всех Бергманов, когда Фрэнки и Гэвин появились там с разницей в годы, ради сердец, которые они любили, готовые раскрыть свои собственные сердца. Я сопоставила хронологию событий и выяснила, где именно находились Фрейя и Эйден, когда был зачат Тео Бергман Маккормак. Я знаю, что видела, как Уилла и Райдер поженились там, как Аксель и Руни повторили свои клятвы, как мои родители целовались и танцевали медленный танец на кухне.

Я знаю, что в шалаше происходят хорошие вещи.

Я люблю такие вещи.

Я готова к такой возможности. Я хочу распахнуть