Книга Цвет магии - чёрный. - Мария Николаевна Сакрытина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сглотнул. На Рая это было похоже, начатое он доводил до конца.
- Ничего мне сказать не хочешь? – поинтересовалась Шериада.
- Нет, госпожа.
- И всё ещё не желаешь, чтобы я стёрла ему память?
- Нет, госпожа.
Она хмыкнула.
- Тогда спокойной ночи.
И царственно удалилась, словно на её голове была корона, а за спиной – горностаевая мантия. Ори бросился открывать дверь, но Шериада его даже взглядом не удостоила.
Какое-то время в комнате царила тишина. Впрочем, недолгое.
- Это было обязательно? – поинтересовался Криденс, дрожащей рукой стирая пот со лба.
- Ори, пожалуйста, аптечку, - выдохнул я. – Криденс, присядь.
- Да иди ты в бездну, Элвин! – Виета оттолкнул мою руку и кивнул на прикроватную тумбочку. – Твоё зелье. Мне пришлось готовить его повторно.
- Спасибо…
- Пожалуйста.
Если Шериада играла на публику, то Криденс и не пытался скрыть, как он устал и как ему тяжело. Наверное, хотел, чтобы я ещё сильнее почувствовал себя виноватым. Но когда он пошатнулся и тяжело опёрся о косяк приоткрытой двери, а я дёрнулся было помочь, Ворон рявкнул не оборачиваясь:
- Только попробуй!
И вот мы остались с Ори наедине.
- Желаете искупаться перед сном, господин? Я приготовил ваш ночной костюм, и кровать согрета, вы можете…
- Ори, прости. Я… не хотел.
Он мельком взглянул на меня.
- Конечно, господин, как скажете. Вы не обязаны говорить мне, куда идёте. Я всего лишь слуга. Купальня, господин?
Из них троих, включая Шериаду и Криденса, именно у Ори получилось разбудить во мне чувство вины.
А зачем? Да, я отлучился на несколько часов. И что?
Утром Криденс объяснил мне, что – во время пробежки.
- В чём твоя проблема? – как всегда высокомерно поинтересовался он. Бежал Виета на зависть мне легко, без труда выдерживая темп, несмотря на глубокий снег – за ночь намело, а парк Шериады слуги почему-то не чистили – ни главную аллею, но тропинки в лесу.
Было холодно, но мороз мне нравился куда больше влажной жары Междумирья. Он выбивал воздух из лёгких, словно удар под дых, а духота Арлисса создавала ощущение, словно дышишь сквозь влажную вату. Причём постоянно, а вот к холоду можно привыкнуть. К тому же ещё месяц, и зима превратится в весну – красивейшее время на Острове. Всё цветёт… Не как в Междумирье, а… Хрупко, тонко. Ты знаешь, что три-четыре месяца спустя эта красота увянет, замёрзнет в осенние холода. В Междумирье цветы как будто вечны.
- О чём ты? – Изо рта вырвалось облачко пара.
Криденс, наверное, воспринял приказ королевы присматривать за мной буквально. Или не мог отвыкнуть от привычки шпионить. Я не умею вести светские беседы во время пробежки, а этим утром вообще никого не хотел видеть.
Разве что Алию, но она осталась далеко, за мирами. Однако моё сердце по-прежнему выделывало кульбиты, стоило лишь подумать о ней.
- Ты её злишь. Зачем?
- Кого? – удивился я.
Криденс закатил глаза.
- Повелительницу, придурок. Ты нарываешься на наказание. Зачем?
Я кинул на него недоумённый взгляд.
Мы свернули с главной аллеи на одну из боковых тропинок, и снег стал глубже. Рыхлый, мягкий – да, весна уже чувствовалась. Деревья вокруг стояли все в снежных шапках, как изящные серебряные статуэтки. Зимняя сказка, говорила Тина. Надо узнать, как она после вчерашнего. Ори сказал только, что молодую госпожу доставили домой, и что эта самая госпожа была очень недовольна. Нам с ней необходимо поговорить. Серьёзно поговорить…
Криденс поймал мой взгляд и поднял брови.
- Кем ты был здесь, в этом мире, Элвин?
Я тут же вскипел.
- Никем!
Криденс улыбнулся.
- Правда? Потому что создаётся впечатление, будто тебя холили и лелеяли, дружище. И все твои капризы немедленно исполнялись. Я думаю, что понимаю. С такой красивой мордашкой ты, наверное, сладко жил у какой-нибудь престарелой матроны, которая не могла на тебя налюбоваться, да? Наверное, она с тобой играла время от времени, поэтому ты так шарахался от ведьм в Арлиссе. Ну разве я не…
Моё атакующее заклинание разбилось о его щит, но хотя бы заставило заткнуться.
Криденс остановился, повернулся ко мне и усмехнулся…
Пару минут спустя я висел в метре над землёй, спеленатый парализующим проклятием, а Криденс говорил:
- Очевидно, так оно и было. Что ж, дорогой Элвин, позволь объяснить тебе одну вещь, раз уж королева не сподобилась. У нас странная Повелительница, у неё давно не все дома, и она из Средних миров, значит, такая же чудачка, как ты. Но она живёт в Нуклии не одно десятилетие, и она королева. Она церемониться с тобой не будет. Не знаю, из какой дыры она тебя вытащила, но вряд ли тебе там нравилось. Стоит быть благодарным уже за это. Ты купаешься в деньгах, я видел это в Арлиссе. Шикарные шмотки, редкие артефакты – ты этому цены не знаешь, да? Она даже не стала накладывать на тебя печать… Потому что чокнутая, тебе и здесь повезло. Иначе как миленький ловил бы каждый её взгляд и трепетал. В будущем ты возможно станешь кем-то большим, может, даже великим. Но сейчас ты испорченный сопляк, который не только не умеет держать язык за зубами, но и умудряется сбегать от самой королевы. Поверь, это ничуть не разумнее, чем сбегать от демона. Даже хуже: ты ведь слышал, что она убивает за любое неповиновение? Это правда. Пока она с тобой удивительно мягкая. Почему-то. Но это пока.
Криденс замолчал, внимательно глядя на меня.
- До тебя хоть что-нибудь из того, что я сказал, дошло? Говори.
Давление на горло ослабло, и я прохрипел:
- Пусти.
- Значит, не дошло, - вздохнул Криденс. – Мой отец говорил, что лучше всего волшебник понимает через боль. Увы, мне запретили делать тебе больно, но ты можешь и сам, верно?
В моей руке вдруг оказался один из ритуальных кинжалов. Я смотрел, как лезвие прижимается к ладони другой руки, как на снег капает кровь, окрашивая его розовым.
- Твой отец был больным мерзавцем!
- Много ты понимаешь. Он научил меня выживать. Ты можешь дерзить куратору, да кому угодно, кроме, пожалуй, принца – ты же ученик Повелительницы, тебе это позволено. Но это ж додуматься надо: кусать руку, которая тебя кормит!
Я посмотрел на Криденса, и в голове всплыла та зеркалка…
