Книга Моя вина - Мерседес Рон

Я не могла поверить своим ушам. Мой отец был сумасшедшим… тюрьма сделала его таким.

– Я собираюсь вытащить из него все, что смогу, из этого ублюдка, который украл у меня жену, и, само собой разумеется, из его сукиного сына тоже, который лапал тебя всю последнюю неделю.

Значит, за мной следили… Я думала, что это был плод моего воображения, но теперь я поняла, что это было на самом деле. Все было спланировано заранее, и мой отец писал мне письма, зная, что больше всего на свете я боюсь воспоминаний о нем.

Я посмотрела в лицо человеку, который дал мне жизнь и ничего больше. Я ненавидела его, ненавидела всеми силами своей души. Если я когда-нибудь и любила его, то эта любовь исчезла в тот момент, когда он прикоснулся ко мне.

– Уильям Лейстер в тысячу раз лучше тебя. Ты и гроша ломаного не стоишь. Ты думаешь, что ты сильный, потому что можешь ударить женщину? Ненавижу тебя! Я уверена, что тебя бросят обратно в тюрьму, где тебе и место до конца твоей жалкой жизни…

Я выпалила все это на одном дыхании. Меня не волновало, что он мне сделает. Я видела, как его лицо перекосило от злобы.

Он встал, подошел и ударил меня по лицу. У меня перехватило дыхание от боли. Я никогда не думала, что он снова прикоснется ко мне…

Второй удар не заставил себя ждать. Он разбил мне губу, и я почувствовала, как кровь потекла по подбородку.

– Не смей открывать больше рот, – рявкнул он.

Затем повернулся и вышел. Слезы брызнули из моих глаз.

Я не знала, сколько точно прошло времени, поскольку была в полуобморочном состоянии от психического и физического истощения, которое я испытала за последние несколько часов, когда меня вдруг встряхнули, чтобы разбудить. Я почувствовала, что мне к уху поднесли аппарат.

– Говори, – прорычал отец злым и раздраженным тоном.

Был только один человек, за присутствие которого рядом я бы все отдала. Я мечтала о нем, я хотела, чтобы он обнял меня своими сильными руками, я хотела, чтобы это был он и никто другой.

– Николас… – сказала я приглушенным шепотом, и уже через секунду телефон оторвали от моего уха и вновь оставили меня одну.

46. Ник

Я был в отчаянии. Я больше не мог выдерживать это напряжение ни минуты. Должно же быть что-то, что мы могли бы сделать, мы не можем позволить этому сукиному сыну взять деньги и не вернуть нам Ноа… Мне чего-то не хватало… какой-то важной детали, но я не понимал какой. Дом был полон людей, и, похоже, никто не знал, как нужно действовать. Некоторые говорили, что отец должен передать деньги, в то время как полицейские будут поблизости, чтобы держать ситуацию под контролем. Но что если этот ублюдок, ее отец, поймет, что происходит, и решит что-то сделать с Ноа? Этот человек был не в себе, он был способен на все.

Я так боялся за Ноа, что без раздумий отдал бы свою жизнь, чтобы только узнать, что с ней все в порядке. Если с ней что-то случится, я не знаю, смогу ли жить дальше.

Поднявшись наверх, я вошел в ее комнату. Мне хотелось побыть среди ее вещей, почувствовать ее запах. В комнате была Рафаэлла. У нее глаза опухли от слез, она стояла, обняв одну из толстовок Ноа.

Раффаэлла подняла глаза и посмотрела на меня.

– Я знаю, что вы скрывали ваши отношения от меня, – сказала она спокойным, без всяких эмоций голосом. Я остановился на мгновение, не зная, что сказать. – Ноа – моя жизнь, Николас, она много страдала и она этого не заслуживает, – сказала Рафаэлла, прикрывая рот рукой, заглушая рыдания. Я почувствовал, как все сжалось у меня внутри. – Много лет я не видела ее такой счастливой, как в последние несколько дней, а теперь… Я знаю, что ты… ты имеешь отношение к этой перемене, и я очень благодарна тебе за это.

Я покачал головой, не зная, что сказать. Сев у подножия кровати, я в отчаянии обхватил голову руками. Я не мог слышать эти слова, не мог, это была моя вина… Я повез ее на эти гонки, из-за меня она встретила Ронни… Но я никак не мог понять, как ее отец и этот сукин сын вступили в сговор, чтобы похитить любовь всей моей жизни.

– С самого детства Ноа была очень серьезным ребенком, она пережила такое, чего никто и никогда не должен переживать, и всегда с недоверием относилась к людям. С тобой она стала другим человеком…

Я почувствовал, как мои эмоции начинают брать верх надо мной. Страх, печаль, отчаяние… Глаза наполнились слезами, и я ничего не мог поделать, слезы катились по моим щекам.

Раффаэлла помогла мне подняться и обняла меня. Она обняла меня очень крепко, и я понял, какие они, материнские объятия. Раффаэлла, может быть, и совершала ошибки, но она обожала свою дочь и никогда не бросила бы ее. Впервые в жизни я почувствовал, что у меня наконец-то может быть настоящая семья.

Она отпустила меня, все еще держа в руках толстовку Ноа.

Я посмотрел ей в глаза.

– Клянусь, я не позволю, чтобы с ней что-нибудь случилось… Я найду ее, – произнес я насколько мог спокойно.

Я вышел из комнаты и направился в свою.

Где ты, Ноа?

Я ходил по комнате, не переставая думать о случившемся, пока не увидел маленькую машинку, которую Ноа подарила мне на день рождения. Я взял ее в руки и прочитал: «Извини меня за машину. Когда-нибудь ты купишь новую. Поздравляю! Ноа».

Купить новую… Юридически эта машина все еще была моей, все документы были на мое имя…

Я замер на секунду, не веря самому себе, потом резко развернулся на пятках и побежал вниз к отцу. Он сидел в кресле и разговаривал с полицейскими и нашим офицером безопасности Стивом.

Если я прав, то мы сможем узнать, где Ноа.

– Папа, – сказал я, влетев в комнату. Отец и Стив повернулись ко мне. Оба они выглядели уставшими после бессонной ночи.

– Что такое? – спросил отец.

– Думаю, я знаю, как можно узнать, где они ее держат, – ответил я, молясь, чтобы не ошибиться.

Они внимательно смотрели на меня.

– Около полутора месяцев назад я проиграл свою машину, черную Ferrari, которую купил за два года до этого, – признался я.

Отец нахмурился.

– Ты хочешь, чтобы я сейчас занимался твоими делишками, Николас? – раздраженно спросил он.

– Машина у Ронни, – продолжил я, глядя на Стива. – У Ferrari есть отслеживающий чип, который установила страховая компания, когда я ее купил. Если мы узнаем, где машина…

На несколько секунд повисла тишина.

– Мы узнаем и где Ноа, – закончил Стив.

47. Ноа

Все мое тело болело, потому что я лежала в очень неудобной позе с того самого момента, как меня привезли сюда неизвестно сколько часов назад. Я иногда засыпала, но нервы не позволяли мне уснуть больше, чем на несколько минут. Я не знала, что меня ждет. Мне необходимо было выбраться отсюда. За окном слышалась непрекращающаяся диско-музыка, которая звучала фоном ко всему происходящему, и очень достала меня, и, само собой разумеется, меня достала эта крошечная комната, в которую снаружи еле-еле пробивался свет.