Книга Пророчество Лета - Анна Бахтиярова

— Не может быть! — Мари вскочила из-за стола. — Но тогда бы по всей стране...

— Нет и ещё раз нет! — Шаам тоже поднялся. — В этом суть, зу. Хворь, поражающая стихийников, не действует на людей.

— Возможно, служанка не успела заразиться...

— Её обязанностью была уборка главной лестницы. Она натирала ступени, когда Фальда Сильвана уронила склянку с ядом. Ния всё видела и насмерть перепугалась. Поверьте, она бы заболела, если б могла.

— Хотите сказать, детям Зимы мешает выздороветь погодный дар?

— Я не специалист, зу Ситэрра. Но всё выглядит именно так...

Слова Ордиса Шаама продолжали звучать в голове стихийницы, пока она медленно шла по Зеркальному коридору. Из предосторожности пунктом назначения девушка назвала параллель Торы, а закрыв проход, приказала проложить путь домой — в трёхэтажное здание в Шеруме, в котором появилась на свет. История Нии и её семьи переворачивала всё с ног на голову. Тут было над чем подумать, но у Мари не осталось сил. Чем ближе она подходила к выходу, мысли путались сильнее, а ноги становились тяжелее. Ещё чуть-чуть, и к полу прирастут.

Стихийница списала странное состояние на усталость, но когда до конца коридора осталось три шага, случилось что-то неправильное. Мари наткнулась на невидимую паутину. Не запуталась в ней, но идти дальше не могла, прочные переплетенные нити не позволяли.

"Тебе нельзя домой. Я запрещаю!"

Дочь Зимы услышала странный приказ, как наяву, но вновь не сумела распознать, кому принадлежит голос. С губ сорвался крик, ноги подогнулись. Потяжелевшее тело упало набок с такой силой, словно пролетело пару этажей. Волна боли прошла от левой щиколотки до плеча.

— Помогите! — отчаянно позвала Мари, с ужасом осознав, что больше не чувствует нижнюю часть тела. Ноги не просто отказались подчиняться, они перестали быть с ней единым целым. — Пожалуйста! Я здесь!

Стихийница попыталась дотянуться до порога, но ногти тщетно царапали пол. Кто бы ни отдал приказ, его воля была сильнее желания Мари вернуться в дом Лиры. Из глаз брызнули слёзы. От безысходности и обиды. А ещё страха. Пальцы тоже начали терять чувствительность. Что делать? Попробовать перевернуться в обратную сторону?

Девушка сжала зубы, попыталась сгруппироваться, но внезапно хлопнула дверь и мелькнула тень женской фигуры с длинными волосами.

— О, небо! Мари!

Стихийница с трудом сфокусировалась на появившейся по ту сторону коридора Весте. Слёзы побежали сильнее из-за нового взрыва боли, в спину словно воткнули нож.

— Мама! — закричала Мари, вложив в короткое слово всё отчаянье, и заревела в голос. — Меня не пускают. Не хотят, чтобы возвращалась. Я не могу пошевелиться... Я...

Девушка замолчала. Тело дёрнули вперёд. Собственный крик показался громом, предшествующим концу света. Но она не успела отключиться. Тёплые ладони коснулись лба, и дышать стало легче. Боль и паралич отступили, схлынули торопливой водой. Мари поняла: "Путь Королей" пройден, а она в безопасности. В комнате с обшарпанными половицами в доме Лиры. Горько плачет в объятиях Королевы Весны, которую впервые назвала мамой.

Глава 22. Пропасть равнодушия

— Отличная иллюстрация для страшилок, — поморщилась Мари, разглядывая собственное отражение. — Только детей пугать. И некоторых взрослых. Особо впечатлительных.

Из зеркала смотрело едва знакомое блеклое лицо с лёгким налётом зелени. Щёки ввалились, губы потрескались и припухли. Не прибавляла шарма чернота под затуманенными глазами. Волосы утратили привычный блеск, и казались грязными. Теперь сравнение их цвета с землёй, сделанное однажды Севериной, стало уместным.

— Пей, — Далила протянула стакан с оранжевой жидкостью. Из-за ягод облепихи пойло выглядело пристойно, но по вкусу напоминало протухшую рыбу, обильно сдобренную болотной водой.

— Убери, — взмолилась Мари. — И так тошнит!

— Значит, лекарство работает, — заверила подруга, поднося "напиток" ближе. — Королева говорит, тебе лучше. Останавливаться нельзя.

В глубине души стихийница соглашалась с Вестой. Несмотря на непрезентабельный внешний вид, прогресс был очевиден. Мари почти перестали сниться кошмары, а наяву она контролировала каждую минуту. Но девушка пила жуткую настойку уже две с половиной недели, и приём очередной дозы был настоящей пыткой.

— Пей! — велела Далила жестче. — Иначе молнии нашлю.

Дочь Зимы тяжело вздохнула. Угроза была небезосновательной. В одну из первых ночей после её возвращения из Юнитры подруге пришлось защищаться. Во время очередного приступа Мари снова попыталась сбежать и заморозила руки Лиры. Плести узор исправления было некому, кожа портнихи оказалась сильно обморожена. Весте позже пришлось повозиться, чтобы не осталось следов. Дополнительное лечение понадобилось и самой Мари. Ожог на плече от молнии Далилы проходил несколько дней. Та с перепугу постаралась на славу. Даже мази потомственной целительницы не слишком ускоряли заживление.

Стихийница старалась не думать о неприятном инциденте. Как и о многом другом. Собственной беспомощности в чужом городе. Преступнике, легко подчиняющем её волю. Лице матери в первые часы. Королева выглядела измученной и побитой, вот-вот упадёт замертво от усталости и пережитого страха. Мари надеялась, что больше никогда не увидит Весту такой сломленной.

Большую часть суток тайная Принцесса проводила в спальне. В основном спала. Мерзкое лекарство вкупе с изматывающими приступами выкачивало все силы. Девушка постоянно чувствовала себя разбитой. Просыпаясь, жаждала спрятаться под одеяло и никого не видеть. Весте, а в её отсутствие Лире или Далиле, приходилось угрозами заставлять пациентку есть. Подруга, как могла, старалась скрасить Мари жизнь. Когда та была в состоянии слушать, читала вслух книги.

Из-за болезни стихийница потеряла интерес ко всему на свете. Она в первый же день вкратце рассказала матери о версии Ордиса Шаама, но потом ни разу не спросила, подтвердилась ли догадка городовика. Не поинтересовалась, как прошла встреча Весты с Майей, не побеспокоилась о здоровье жителей Зимнего Дворца. С отцом общалась лишь дважды, но оба раза обрывала разговор на полуслове, ссылаясь на слабость. Это была чистая правда. Но имелась и другая причина. Любой интерес к чему-либо, усиливал ночные кошмары. Увиденное и услышанное изменялось во сне, превращалось в нечто жуткое, холодящее кровь.

Сегодня была первая ночь, когда Мари не приснилось ничего ужасного. Она видела снегопад. Белые хлопья медленно летели с неба в сумерках, тихо ложились на землю, жаждущую укрыться белым покрывалом. Картина была волшебной, умиротворяющей. Но самой кружиться под снегом не хотелось. Стихийница предпочитала сидеть в тепле и наблюдать за снежинками сквозь стекло. Просто смотреть и наслаждаться...

— Остаться с тобой? — спросила Далила, взяв из рук подруги пустой стакан. — Могу почитать или просто...

— Нет, — отрезала девушка. — Я лучше подремлю. А ты иди. Наверняка, у Лиры есть для тебя море заданий.