Книга Ненастоящий мужчина - Александр Николаевич Бирюков

Современная однодетная семья ещё больше ухудшает состояние ребёнка. Целый ряд научных исследований выявили, что дети с неврозами — часто единственные дети в семье, и в их воспитании наблюдается больше отклонений, чем при наличии нескольких детей (Гарбузов В. И., 1978; Антонов А. И., 1980; Манова–Томова В. С., 1981). Из этого следует, что многодетность сама по себе является отличным средством профилактики неврозов у детей.

Наиболее неблагоприятной для психического здоровья мальчика, по мнению В. И. Захарова, оказывается ситуация, когда доминирующая в семье мать, полностью удовлетворённая похожей на неё дочерью, не стремится больше иметь детей. Случайная беременность не заканчивается абортом только потому, что на рождении ребёнка настаивает отец. Появляющийся мальчик походит на отца и встречает ещё большее эмоциональное неприятие матери в виде недостатка чуткости, внимания и любви. Обладая неблагоприятными чертами характера, она излишне формально и строго, если не деспотично, относится к сыну, являющемуся для неё чем–то вроде изгоя или «козла отпущения» для вытеснения неприязненных чувств к мужу. Обычно этим мальчикам, производящим впечатление «заморыша», свойственны страхи, энурез и психосоматические расстройства, например, бронхиальная астма.

Рассказ знакомого.

«У сестры двое детей: разнополые двойняшки четырёх лет. Жил за три тысячи километров и не видел детишек года три. Прихожу проведать племяшей и вижу следующую картину. Играют в «семью». Дочка за жену, мальчик за мужа. И эта дочка поминутно накачивает своего «мужа»: то за одно, то за другое, придираясь к каждому пустяку. Кричит на него, делает строгую рожицу, машет кулачками перед его лицом, швыряет в него кукольные вещи. Причём обороты речи абсолютно взрослые — видно, что она их не сама придумала, а запомнила сказанное старшими. Явно копирует поведение матери. А мальчик что бычок: стоит, понурив голову, даже не пытается защищать себя. Только от кухонной посуды уворачивается. Обращаю внимание сестры, она смущается, уходит от темы. Дети, мол, развлекаются, пусть. Тогда я подзываю парнишку к себе и говорю: в следующий раз если она бросит в тебя что–нибудь, возьми это и швырни в неё!». Через три минуты слышу девчачий вой на всю квартиру. Мамаша тут же бежит к детям и тут же начинает орать, ругая сына. Оказывается, сестра запулила в него пластмассовым медведем, а он послушался моего совета. Я вмешался и объяснил, что девочка сама нарывалась, причём долго и упорно. А он стойко терпел и только под конец не выдержал. И знаешь, что я услышал? «Ну она же девочка! Девочке нужно всё прощать!!! Какой из мальчика вырастет мужчина, если он с девочкой дерётся?!». Я усмехнулся и сказал, что вырастет «настоящий мужчина» — забитый подкаблучник. Потом у меня был разговор с сестрой — я сказал, что дочь ведёт себя в игре как последняя стерва и склочная баба, явно копируя мать. Если мать так ведёт себя с отцом детей, то чему дети научатся? Дочь будет скандалисткой, с которой не уживётся ни один мужчина. Она будет обречена либо жить с овощем, либо — одной. А сын станет подсознательно бояться и ненавидеть женщин, избегать их и тоже будет обречён либо на несчастный брак, либо на одиночество. Сестра оборвала, сказав, что это не моё дело. Может, и не моё. Только детей жалко».

(Литературная обработка А. Б.).

В детстве, до начала полового созревания, сила мальчиков и девочек одинаковая, и девочка может поколотить мальчика с тем же успехом, что и мальчик девочку. Однако мальчикам с младенчества вдалбливают, что нельзя бить девочку даже в порядке самозащиты. Так получаются мужчины, которые не способны постоять за себя и которые становятся жертвами женского бытового насилия. Следуют тем табу, которые были вдолблены в них ещё в детстве. В матриархальных семьях мальчиков вообще не учат противостоять женской агрессии и женским манипуляциям. Причины две. Матерям это невыгодно на инстинктивном уровне: её инстинкты говорят ей, что гораздо удобнее воспитать послушного и легко управляемого мужчину, низкорангового снабженца, а не лидера. Отцы либо сами воспитаны в таких же матриархальных семьях и совершенно не ориентируются в основах женского поведения, женских инстинктах, мотивациях, либо все попытки научить мальчика противостоять женской агрессии пресекаются матерью, как в случае, приведённом выше. Авторитет отца нулевой, программу воспитания формирует мать. А ей воспитание мужчины–лидера невыгодно на подсознательном уровне. Перед мальчиком пример отца, но не главы семьи, ответственного лидера, а забитого, бессловесного половичка без права голоса, с кучей обязанностей и отсутствием прав. Ребёнок копирует эту рабскую модель поведения.

В. И. Захаров доказывает, что в старшем дошкольном возрасте заметна возрастная потребность в отождествлении (идентификации) мальчиков с отцом. В этой связи отец приобретает значение эталона — модели для формирования мужских навыков поведения при достаточно выраженном чувстве любви к матери. Отождествление с мужской ролью, воплощенной в лице отца, дает возможность более уверенно чувствовать себя среди сверстников–мальчиков, быть принятым ими. Идентификация с отцом напрямую зависит от его авторитета в семье. Если семья матриархальная и авторитет отца низок, то мальчик находится в затруднительном положении. Идентифицировать себя с матерью не позволяет мужской пол и мужской строй психики, а с забитым отцом — низкий авторитет последнего.

Мальчики более боязливы, если считают главной в семье мать, а не отца. Работающая и доминирующая в семье мать часто испытывает нервно–психическую перегрузку, что создаёт дополнительное напряжение в её отношениях с детьми, вызывая у них ответные реакции беспокойства. Доминирование матери также указывает на недостаточно активную позицию и авторитет отца в семье, что затрудняет ролевую идентификацию с ним мальчиков и увеличивает возможность передачи беспокойства со стороны матери, если оно имеет место.

В монографии В. И. Захарова «Неврозы у детей и подростков» приводятся две истории мальчиков, воспитанных, а вернее искалеченных в матриархальных семьях.

Мальчик 8 лет с истерическим неврозом, у которого, со слов матери, полностью отсутствуют положительные черты характера. Мать постоянно обвиняет отца, что он не умеет зарабатывать, «как другие», хотя и занят всё время на работе. Считает, что он во всём виноват, «слишком мягкотелый», и при любых семейных затруднениях прибегает к угрозе развода и отделении сына. Сама мать вообще не хотела иметь детей, с отвращением относилась к родам и всему тому, что связано с функциями женского организма. В семье верховодит авторитарная бабушка, мать же поступает по отношению к сыну подчёркнуто правильно, жёстко и наказующе. При беседе с нами мать призналась, что не любит мужа и не хочет от него второго ребенка. В детстве была свидетелем приниженного положения своего отца в семье, что, по–видимому, сформировало у неё аналогичный стереотип взаимоотношений с мужем. Последнее очень показательно. Матриархальные бабушки выращивают матриархальных мам — и так далее, по нисходящей, воспроизводя ненормальные семьи из поколения в поколение.

В другом случае мать мальчика 9 лет с неврастенией и энурезом уже была в разводе с мужем. Она постоянно «воевала» с сыном, поскольку видела в нём только отрицательные, с её точки зрения, черты характера мужа. Будучи неудовлетворенной во многих отношениях, нетерпимой и нервной, периодически вымещала раздражение на сыне, подвергая физическим наказаниям, поскольку он «не понимал человеческого языка». Использовались и постоянные угрозы отдать в интернат, что могло иметь под собой реальные основания, если бы представилась такая возможность. Вскоре выход был найден. Мать заставила его одновременно посещать английскую и музыкальную школы. Перегрузка от учёбы в двух школах, повышенная требовательность матери и конфликты в семье явились причиной развития неврастении у мальчика.