Книга Пираты острова Тортуга - Виктор Губарев

Тем временем д'Ожерон отправил майора Рено к сьёру де Баасу с просьбой побыстрее прислать военный корабль, пугая его возможностью потери Тортуги и Сен-Доменга. Рено смог достичь острова Сент-Кристофер лишь 25 сентября. Рассказав генерал-губернатору о сложившейся ситуации, он был тут же направлен на остров Гренада, где в то время находилась эскадра Габаре. О предпринятых им действиях де Баас уведомил губернатора Тортуги.

Габаре, однако, не спешил удовлетворить просьбу генерал-губернатора. Он снова написал ему, что без приказа из Франции не может уйти с Наветренных островов. Де Баас от возмущения едва не лишился дара речи. Он напомнил Габаре, что является главнокомандующим всех вооруженных сил французов на Антилах и, таким образом, командиры королевских эскадр обязаны подчиняться его приказам.

Пока сьёр де Баас и Луи Габаре выясняли, кто из них главнее, от д'Ожерона на Сент-Кристофер пришло еще одно письмо, датированное 9 октября. В нем губернатор Тортуги сообщал о том, что дерзость мятежников дошла до крайних пределов. Собрав на море и на суше три сотни человек, они собрались «разграбить Тортугу»; при этом свои намерения они прикрывали утверждением, что из Франции им прислали на Тортугу кое-какие вещи. Чтобы избежать худшего, д'Ожерон вынужден был отдать им часть товаров со склада. Губернатор добавил, что почти все люди оставили его, и ему больше не на кого положиться. Шарлевуа утверждает, что видел письмо д'Ожерона, адресованное Кольберу, в котором тот просил министра разрешить ему с горсткой верных колонистов переехать либо во Флориду, либо в иное место на континенте, либо на необитаемые острова в Гондурасском заливе.

О положении дел на Тортуге и Сен-Доменге писал также губернатор острова Гваделупа сьёр дю Лион. В письме Кольберу от 25 ноября 1670 года он утверждал, что на Эспаньоле в то время насчитывалось не менее тысячи хорошо вооруженных «решительных людей». Четверть этих людей имела добротные жилища и вела оседлый образ жизни; другая четверть имела семьи во Франции и постоянно поддерживала с ними связь; оставшаяся половина состояла из бродяг и разбойников без роду и племени. Чтобы справиться с мятежом, дю Лион предлагал не жалеть последних, всегда готовых «броситься в объятия испанцев или англичан»; что касается второй четверти, то эффективным средством борьбы с ними мог бы стать арест имущества их семей во Франции. Подобные меры многих из них «привели бы в чувство», среди мятежников начался бы раскол, и в итоге восстание удалось бы подавить.

Через восемь дней тот же губернатор написал второе письмо, в котором сообщал, что на островах распространяются слухи о подготовке на побережье Сен-Доменга «значительного войска против испанцев; что англичане с Ямайки и голландцы с Кюрасао должны участвовать в этой экспедиции; что г-н д'Ожерон выдает каперские грамоты для этого и что он имеет в этом свой интерес». Безусловно, указанные слухи были отголоском реальных событий, связанных с подготовкой экспедиции Генри Моргана на Панаму.

Тем временем Людовик XIV, узнав о восстании на Сен-Доменге и отказе Габаре отправиться на его подавление, 6 ноября подписал письмо, адресованное упомянутому командиру эскадры. Габаре было приказано по пути во Францию зайти на Эспаньолу и Тортугу, захватить и пустить ко дну все голландские корабли, которые могут там находиться, и оказать д'Ожерону помощь для наведения порядка в колонии. Одновременно французский посол в Нидерландах должен был потребовать от Генеральных Штатов не только репараций за покушение двух голландских капитанов из Флиссингена на приказчика Вест-Индской компании и подстрекательство к мятежу, но и объявить, что отныне все иностранные суда, которые рискнут появиться в водах Тортуги и Сен-Доменга, будут топиться без всякой пощады.

Получив высочайшее предписание, Габаре 1 февраля 1671 года покинул Сент-Кристофер вместе с шевалье де Сурди, капитаном фрегата «Аврора», и двумя другими судами, взяв курс на Тортугу. 7-го он был уже в Бастере и отправил своего лейтенанта, сьёра Курбона, к господину д'Ожерону. На следующее утро губернатор поднялся на борт «Авроры» с двумя арестованными главарями мятежников — кюре острова отцом Марком (Ламаром) и доверенным лицом колонистов Морелем. Этих людей тут же заковали в цепи. В тот же день Габаре привел колонистов острова к новой присяге на верность королю.

9 февраля д'Ожерон вместе с эскадрой Габаре отправился в залив Леоган, куда и прибыл 14-го. Здесь для переговоров с бунтовщиками на берег был послан шевалье де Сурди. Жители Леогана заявили ему, что выступают не против короля, а против губернатора д'Ожерона и Вест-Индской компании. Тогда д'Ожерон посоветовал Габаре самому высадиться на берег и переговорить с мятежниками. Командир эскадры застал на берегу от 300 до 400 вооруженных людей; еще две сотни людей расположились в тылу в ста футах от берега Бунтовщики повторили Габаре всё то же, что они уже сказали господину де Сурди. Неуклюжая попытка припугнуть их вызвала у них лишь взрыв возмущения; первый и второй отряды объединились, так что Габаре пришлось искать, с кем бы он мог продолжить переговоры. От имени восставших в переговоры вступил их вожак, некто Фужере, но прочие стали кричать, что он — лишь один их них и не может расписываться за всех. Увидев возле Габаре сьёра де Пуансэ, племянника д'Ожерона, мятежники заявили ему, что «его дядя поступил разумно, что не высадился на берег».

Сообразив, что переговоры зашли в тупик, Габаре вернулся на корабль. Был созван военный совет, на котором обсуждалась возможность применения силы, но, учитывая сильную заболоченность прибрежной полосы, от десанта решили отказаться.

16 февраля эскадра снялась с якорей и на следующий день прибыла в Пти-Гоав, расположенный в пята лье от Леогана Местные жители также отказались подчиниться губернатору Тортуги, не стали читать его письмо и огласили окрестности криками: «Да здравствует король! Нет д'Ожерону! Мы сделаем то же, что и господа из Леогана!»

Парламентер, доставивший на берег письмо от губернатора, сказал им, что капитан Габаре начнет против них военные действия. Мятежники ответили, что готовы к такому повороту событий и окажут достойное сопротивление. Их вожаком был оружейный мастер Дофинэ. Последний, ударив себя в грудь, заявил, что ничего не боится, что у него под ружьем находится шестьсот человек и что вскоре к ним подоспеет помощь из Леогана.

Получив такой ответ, губернатор принял вызов и назначил высадку десанта на 18 февраля. Солдаты без труда обратили мятежников в бегство и безжалостно сожгли их дома. Затем, преследуя беглецов, они во главе с д'Ожероном и сьёром де Сурди углубились в лес, где встретили отряд из Леогана численностью до 300 человек Последние открыли по ним беспорядочный огонь из мушкетов, а потом спешно отступили. В тот же вечер, осуществив «зачистку местности», десантный отряд вернулся на борт кораблей.

Спустя короткое время некий кабальный слуга сообщил губернатору, что поскольку подкрепления из Леогана ушли восвояси, жители Пти-Гоава больше не будут сражаться.

20 февраля эскадра снялась с якорей и направилась к Ниппу и Рошелуа, куда Габаре предварительно отправил одну из барок. Назад она вернулась с письмом от синдика (главы муниципального совета) и жителей, которые обещали устроить губернатору такой же горячий прием, какой был оказан ему в Леогане и Пти-Гоаве. Когда корабли стали на рейде Ниппа, д'Ожерон отправил мятежникам последнее предупреждение. Получив отрицательный ответ, он начал высадку десанта. Жители, занявшие оборону на берегу моря, успели дать по солдатам один залп из своих мушкетов, после чего бросились в лес.