Книга Сварог. Печать скорби - Александр Бушков

Палец указывал на «Ниву», которая висела в воздухе,сантиметрах в двадцати над площадкой.

Зрелище, что и говорить, производило впечатление. Магическимманером лишенная веса, машина слегка покачивалась и медленно взмывала все выше.Тень от нее лежала на земле черным пятном.

– Э, не надо, опусти, слышишь?! – прошепталТенгиз, не в силах оторвать взгляд от воспарившего авто. – Мамой клянусь,не буду стрелять!

Абреки в «Ниве», надо думать, поняли, что происходит что-тоне то, открылась дверца, выглянул чернявенький юноша, посмотрел вниз, заверещалчто-то по-своему и дверцу захлопнул. Машина закачалась еще сильнее. Ну чисто«Бриллиантовая рука»: «Спокойно, сядем усе!»

«Нива» тем временем уже взяла планку в полметра.

– Мамой клянусь! – уже громче повторилТенгиз. – Не надо! И деньги не надо!..

Сварог плавно, то снимая заклинание и давая автомобилюнемного просесть, то снова задействуя магию, опустил несчастный драндулет.

– А теперь вон отсюда, – бесстрастно приказалОльшанский.

Никогда еще Сварог не видел такой прыти. Вот Тенгиз сидит застолом, а вот он уже в машине, и «Нива», ревя, с проворотом покрышек, рвет сместа и исчезает на трассе.

Глава 2

Исповедь олигарха

– Ну не идиоты, а? – брезгливо спросил Ольшанский,ни к кому конкретно не обращаясь, когда посрамленные горцы ретировались. –С голой пяткой против сабли, как говорилось в одном старинном анекдоте… –Он внимательно посмотрел на Сварога. – А вы, оказывается, много чегоумеете, мон колонель. Кто же вы такой…

– Позже, – сказал Сварог. – А вы, кажется, неочень-то удивлены моими… способностями?

– Потому что я знаю, кто вы, – быстро ответилолигарх. – Вы из тех, кто спит в монастыре, – задумчиво и оченьпонятно сказал Ольшанский. И добавил еще более понятно: – А теперь выпроснулись. Это еще один Знак. Значит, и в самом деле грядет Шамбалинскаявойна…

– Рассказывайте сначала вы, – с каменным лицомпредложил Сварог, абсолютно ничего не понимая.

Ключник опять переместился ему за спину. Кажется, этотчеловек вообще ничему не удивлялся.

– Вы обещали по порядку, – и Сварог съел ещекусочек шашлыка.

– Да, – думая о чем-то другом, протянулОльшанский. – По порядку…

Лана смотрела на Сварога молча, с непонятным выражением налице – то ли изучала, то ли любовалась. И в ее голове явно шла напряженнаямыслительная работа.

– Знаете что, а поехали-ка отсюда, – начал вставатьолиграх. – Что-то мне тут разонравилось. Расскажу по дороге.

Когда джипы снова выехали на трассу, Ольшанский долгомолчал. Потом заговорил снова:

– Ладно, продолжаю. На чем я остановился? На книге.«Дорога в Атлантиду». Понятно, почему та книга так подействовала на мальца.Загадки древних веков, экспедиции в неизведанные земли, исчезнувшие цивилизации– все это здорово будоражило воображение. А еще треть страниц, учтите, из книгибыла вырвана. И мне тогда казалось, что как раз на этих вот страницах писателеми раскрывалась самая страшная, самая роковая тайна мира. Например, там моглабыть карта пути в Шамбалу, сиречь Атлантиду, с нанесенными на нее краснымикрестиками, коими указаны клады, а зловещими черными крестами отмечены ловушкии западни…

Книгу ту Ольшанский перечитал несчетное количество раз.Практически заучил наизусть. Тогда-то он раз и навсегда поверил, что Атлантида(она же Шамбала, Аркаим или Беловодское царство) на самом деле существует и онрано или поздно найдет ее, чего бы это ему ни стоило. Отправиться на поиски он,понятное дело, готов был немедленно. И скажи ему кто тогда – мол, твояАтлантида, или твой Аркаим, находится там-то и там-то, «точно-точно, зуб даю иземлю ем», сбежал бы Ольшанский из дома и на товарняках, на попутках рванул быхоть через всю страну. К счастью для Сережи Ольшанского, никто его ни в какиепутешествия не отправлял. Да и вообще некому было даже просто поддержать с нимразговоры про Атлантиду…

В те глубоко советские времена об Атлантиде, как о явлениинасквозь антинаучном и идеологически сомнительном, писали мало. В общедоступныхизданиях так вообще почти ничего. Ну, разве что в журнале «Наука и жизнь» моглапоявиться статья какого-нибудь взращенного на дрожжах марксизма-ленинизмадоцента, где бы он изобличал спекуляции западной печати на почве любви простогонарода к загадочному и необъяснимому с целью отвлечь трудящихся от классовойборьбы и в качестве примера мог привести лженаучные, мелкобуржуазные измышленияоб Атлантиде. Поэтому попытки Сережи Ольшанского расширить и углубить своизнания про Атлантиду мало к чему приводили, хотя он старательно обследовалрайонные и городские библиотеки, книжные магазины и книжные полки в домахдрузей и знакомых. Конечно, живи он не в Шантарске, а в Москве или Ленинграде,улов наверняка был бы побогаче. А так… В общем, страсть оставаласьнеудовлетворенной.

– Та книга, наверное, у вас сейчас с собой? –Сварог указал за спину, в сторону багажника.

– Вы чертовски догадливы, мой друг, – потер лицоОльшанский. – Конечно, была бы с собой. Если б… В общем, довелось мнепотоптать места не столь отдаленные в самом прямом смысле этого слова. В точномсоответствии со строчками классика: меня однажды «повезли из Сибири в Сибирь».А первая жена, с-сука, когда мне впаяли десятку, быстренько оформила развод ивыкинула все мои вещи на помойку – дескать, нет у меня ничего общего с этимзеком. Сие случилось незадолго до начала перестройки, меня замели во времяпрокатившейся по стране кампании борьбы с «цеховиками». Правда, до миллионера ятогда еще не дорос, только начал разворачиваться, подбили, можно сказать, навзлете… А знаете, чем занимался? Организовал подпольный цех по производствуцветастых полиэтиленовых пакетов, которыми государство по неведомой мне причинене могло обеспечить своих граждан в надлежащих количествах. Дефицит былогромнейший, люди переплачивали за копеечный кусок полиэтилена раз эдак в стобольше его себестоимости. Нынешняя наркомафия по сравнению с той доходностью,как сейчас говорят, курит в сторонке. Между прочим, на пакетах, по моему,разумеется, научению, откатывали иностранными буквами надпись «Arkaim». В тотмомент мне это показалось забавным. Кто знает, уж не за эту ли своюлегкомысленность я расплатился пятью годами свободы, если учесть, что все вэтой жизни взаимосвязано, одно тянет за собой другое, а?..

– Минутку, – сказал Сварог. – Почему пятью?Вас же к десяти приговорили.

– Внимательный, смотрю! – Ольшанский притворнопогрозил пальцем Сварогу. – Да нет, все просто. По амнистии вышел. Сначалом перестройки тех, кто чалился по хозяйственным статьям, стали понемногувыпускать. Типа чтобы было кому поднимать кооперативное движение. Помните, чтотакое кооперативы?

– Помню, – угрюмо сказал Сварог. – Боевая,погляжу, у вас биография.