Книга Заговор, которого не было... - Георгий Миронов

...Эксперты потом насчитают на теле убитого 32 колото-резаные раны: в том числе проникающие с повреждением шеи, гортани, сердца, легкого, кишечника и большого сальника, 14 ушибленых ран головы и лица, повлекших черепно-мозговую травму, многочисленные ссадины и кро­воподтеки. Смерть Вьюгина наступила на месте преступ­ления от острой кровопотери.

Труп засыпали снегом, подсчитали потери и трофеи. Потерь, если не считать ссадины на лбу у Эди (когда выби­рался из машины поцарапался, торопился поучаствовать в убийстве), не было. Но и трофеи были не слишком велики: меховая шапка (100 р.), шарф, слегка скрученный — по­скольку им душили, но вполне еще пригодный к носке (6 р.), ботинки (37 р.), старые солнцезащитные очки (на­шли в «бардачке», за газетой, 6 р.). Правда, на своем шарфе обнаружив следы крови, брезгливый Дробов выбросил его рядом с трупом. Так что и шарф похоронили. В качестве компенсации за шарф Роман отдал Дробову шапку убитого из меха нутрии.

Однако главный «приз», ради которого и затевалось все дело, пришлось бросить в районе поселка Сокол. Бензина у незадачливого Вьюгина оказалось в обрез, видно, не предполагал он, что будет его машина колесить по облас­ти, и пришлось убийцам машину бросить. Тем более, что мастера они были никудышные и, когда стали ба­рахлить свечи, разобраться в неисправности не сумели. Думали, что хоть до Солнцева дотянут. На худой конец, Р. Ахтаев и Дробов решили продать машину... Алиеву! Но не дотянули. А возвращаться за ней потом было опасно. Кабы сразу во двор «тачку загнать»... Тогда бы было вре­мя перекрасить, перебить номера на двигателе, вообще за­мести следы. А так... Кровавые следы снова потянулись за бандой...

...Следователь областной прокуратуры М. Коржев по­том убедительно докажет с помощью вещдоков, в том чис­ле обнаруженных во время обысков украденных у Вьюгина вещей, свидетельств очевидцев различных этапов подго­товки преступления, экспертиз (в том числе фрагмента об­наруженного у Дробова синтетического шнура, найденно­го у Романа Ахтаева обреза; эксперты-биологи найдут на ударно-спусковом механизме и прикладе следы крови, а эксперты-техники докажут, что повреждения на голове Вьюгина были нанесены прикладом именно этого обреза, и т. д.), вину каждого из участников преступления. И все они признают: настолько бесспорной будет позиция класс­ного профессионала следственной работы, что, уступая шаг за шагом, припираемые аргументами следствия к сте­не, они будут признавать все эпизоды подготовки и совер­шения этого преступления. А тут еще и машина убитого окажется в распоряжении экспертов, и ключи, изъятые во время обыска у Дробова, почему-то подойдут к квартире Вьюгиных, и украденные у убитого и обнаруженные во время обыска у одного из убийц часы марки «Вос­ток» вдова Вьюгина однозначно определит среди других ей представленных...

Словом, признания обвиняемых будут не началом, а концом следственной работы по раскрытию этого пре­ступления. Такой уж стиль у следователя областной проку­ратуры Михаила Коржева. Его даже матерые убийцы поба­иваются. Трудно с ним спорить, слишком много знает о преступлении и преступнике, когда начинает допрос. Но Роман Ахтаев и Серега Дробов всего этого тогда еще не знали и всерьез рассчитывали «ментов поганых» со следа сбить.

Из рассказа следователя областной прокуратуры Михаила Коржева

«Дело Ахтаевых, точнее, банды Ахтаевых, там ведь не только братья были, оно, скажу так: и типичное, и нети­пичное. Типичное почему? Потому что универсальное, многосоставное. По нему как по учебнику можно оперов и следователей натаскивать. Все виды преступлений, или почти все: убийства, причем с особой жестокостью; изна­силования, причем в извращенной форме; хулиганские действия с нанесением жертвам тяжких телесных повреж­дений; разбой, грабеж, кражи, торговля награбленным и краденным; угрозы жизни и т. д. И второе: дело одновре­менно нетипичное. Вот почему. Очень трудно бывает по давним убийствам абсолютно точно, основываясь на фак­тах, а не только признаниях обвиняемых и свидетельствах потерпевших, доказать причастность каждого к конкрет­ному убийству. К тому же обвиняемые постоянно меняют показания, валят друг на друга, отказываются от ранее дан­ных. На суде частенько обвиняют следствие в давлении, чуть ли не пытках. Значит, факты и только факты, вещдоки. А они ведь не лежат под кустиками годами, не ждут сле­дователя (исключение —: та шапочка — помните?). И ма­шины давно проданы, перекрашены, номера перебиты, а дождь, как говорится, смывает все следы. Три года про­шло, пока длилось следствие. Да сколько времени перед тем бандюги убивали, перепродавали машины, насилова­ли, воровали, поджигали, заметали следы, закапывали тру­пы... А ведь привязали мы каждое убийство четко: к месту, ко времени, к трупу. Свидетелей нашли и каждое их слово, что называется, материально подтвердили вещдоками, другими свидетельствами подкрепили. Можете предста­вить? По всем убийствам вещдоки нашли! Ну, я раньше считал, такое только в книгах бывает. Да нет, не я такой та­лантливый и опытный. Просто все так сложилось. Во-первых, опера отлично сработали. Сыскарям надо памятник ставить. К убийцам вообще на допрос без хорошей подго­товки приходить нет смысла. А к таким «авторитетам», как

Роман Ахтаев, и вовсе. Ни одного признания не пробормо­тал сходу, по зацепке. Каждый раз фактами надо было «ко­лоть». И мы шли на допросы подготовленные, как акаде­мики. А кто нам материалы собирал? Товарищи по работе. Со всей России по каждому эпизоду наскребали. Ну и сле­дователи прокуратур рада областей вместе с ними, как чер­норабочие. Причем что интересно. И у нас, в прокуратуре, и в МВД, сотрудничество по областям туго идет. Каждый раскрытие хочет себе приписать. Это понять можно. Но соперничают там, наверху, в руководстве. А на нашем уровне — оперов, сыскарей, следователей, — все как у род­ных. Бывают накладки, но редко. Все понимаем, что одно дело делаем, и никаких ведомственных барьеров.

И что еще интересно: крови банда Ахтаевых пролила море. А брали их, матерых убийц, без крови. Самая в моей следовательской биографии кровавая банда и... самое бес­кровное задержание. Это ж тоже уметь надо!»

Последние дни банды Ахтаевых

Но вернемся к тем временам, когда банда еще догулива­ла последние денечки.

...Вскоре после неудачного убийства Вьюгина Роман Ахтаев садится за хранение обреза, а Дробов — за изна­силование без отягчающих обстоятельств. Но не так уж много времени потребовалось Коржеву, чтобы «вы­числить» их связи, доказать ряд совершенных бандой преступлений и свести несколько уголовных дел в одно. Поняв, что следователь вышел на банду, раскопал по­чти все совершенные ими убийства, Роман Ахтаев, запу­гав и купив контролера СИЗО, передал через него письмо на волю братьям — Александру и Вениамину. Совето­вал все бросать и подаваться к дальним родственникам в ближнее зарубежье. Может быть, как бы ни был он жес­ток и озлоблен на весь белый свет, хотел Роман вывес­ти братьев из-под расстрельной статьи, тем более что именно он втянул их (Александра пришлось немного и попугать) в банду. А может, торопя их с отлетом в Азер­байджан, хотел обрубить концы, затруднить следователям доказательство его участия в других убийствах? Письмо было арестовано, прочитано следователем и оперативная группа вылетела в Ульяновск. Там выяснили, что братья здесь, но готовятся к отлету. Видно, Роман письмо сдубли­ровал.