Книга Славия. Паруса над океаном - Александр Белый

Из дверного проема того самого длинного дома так и выглядывала чья-то мордашка. Показав на нее Оксолуке, который глядел на мир счастливейшими глазами, спросил:

– Кто это?

Как это ни странно, вопрос он понял. Что-то ответил, затем указал на себя пальцем, а ладонь другой руки немного приподнял над землей, показывая что-то маленькое. Я и подумал, что эта девчонка либо его младшая жена, либо дочь, либо внучка. Как чуть позже выяснилось, я был недалек от истины, это оказалась его дочь от младшей жены, и звали ее Паракоами, или Маленькая Радуга.

– Фомка, отправляйся на «Алекто», скажи лейтенанту Кульчицкому, пускай в трюме отберет из числа агадирских трофеев пять ножей, три копья и одну саблю. И еще один плотницкий топор. Запомнил?

– Так точно, ваша светлость! Пять ножей, три копья, сабля и плотницкий топор!

– Точно. А еще в моей каюте в шкатулке на столе лежат серебряные цепочки с крестиками. Принесешь одну. Все, вперед.

Пока Фомки не было, старый вождь разговорился, жестами помогая заплетающемуся языку. Я тоже что-то бубнил и раскидывал пальцы веером, мол, мы не нападали, а шли к вам с миром, но вы нас встретили стрелами, и я вынужден был отдать приказ ответить стрельбой. Да, погибло много людей, но мы в этом не виноваты, да и что можно сделать, если в моем оружейном арсенале не простые луки, а малые и большие «громкие палки».

Наконец Фомка приволок подарки, и наступил торжественный момент. Впрочем, не буду считать это подарками, так как поклялся никогда никаких подарков никаким аборигенам не дарить. Будем считать, что это малая компенсация за погибших в бою воинов.

Кульчицкий парень сообразительный, видно, понял, для каких целей мне все это нужно, так как один из ножей был украшен более богато. Его-то и подарил старому вождю, а еще вручил саблю. Остальные получили по ножу и копью, а малолетний шаман еще и плотницкий топор. Аборигены еле сдерживались, пытаясь не выплеснуть эмоции наружу.

Выглядывающей из двери симпатичной мордашке тоже махнул рукой:

– Иди сюда!

Это была девчонка пятнадцати-шестнадцати лет с большими черными глазами, пушистыми ресницами и длинными косичками цвета вороного крыла. Правда, излишне скуластенькая, но с вполне сформировавшейся фигурой, остро выступающей грудью, тонкой талией и стройными ногами. А еще, как потом выяснилось, была она довольно серьезно физически развита. Впрочем, как и все остальные индейцы, по крайней мере, рыхлых, а значит, ленивых ни здесь, ни в других племенах мне видеть не довелось.

Когда надел цепочку девчонке на шею, та ухватилась за мою руку и больше не отпускала. Сразу не понял, почему это в индейском лагере вдруг наступила тишина, даже старый вождь перестал алчно глазеть на выдвинутую из ножен саблю и уставился во все глаза на меня. Неужели нарушил какие-то местные правила?

В общем-то, как оказалось, ничего особо не нарушил. Просто предложил девчонке стать моей женой, ну а она согласилась. Оксолука быстренько вскочил с циновки, степенно подошел, возложил нам на головы свои тяжелые грабки и о чем-то минут пять разглагольствовал. Народ подтянулся ближе и стал что-то радостно выкрикивать. Воины роты Ангелова тоже выдвинулись метров на пятьдесят ближе и с недоумением поглядывали на меня, не понимая ситуации. А мне вдруг все стало ясно.

Но что теперь делать? Кричать, что уже женат и меня неправильно поняли? Что у нас другие обычаи? Взглянув на строгое и угрюмое лицо отца Филарета, на короткую ухмылку и веселую искорку в глазах отца Герасима, решил для себя: а! Что ни делается, все к лучшему. Да и народ в основном выглядел довольным. Еще бы, могущественный вождь, с которым лучше не враждовать, а дружить, в одночасье стал близким родственником их племенного вождя. Правда, радовались далеко не все, едва не половина мужчин и многие женщины смотрели на меня с ненавистью.

Мои терзания прервал вождь. Он снял висевшую на шее разноцветную курительную трубку, набил ее табаком с какими-то травками и стал высекать на клочок мха огонь. Я тут же вытащил зажигалку, которая удивила всех сидящих индейцев. Дав возможность вождю раскурить трубку, показал, как пользоваться зажигалкой, и преподнес ее в подарок.

Вождь забыл все на свете и стал радостно крутить колесико. Действительно, простейшие механизмы оказались для них чудом невиданным, до прибытия на континент европейцев краснокожие даже колеса не знали, таскали грузы на волокушах с собачьими упряжками. Наконец вождь вспомнил о нас, опять что-то сказал, торжественно поднял трубку и приступил к курению. Он глубоко затянулся, пыхнул дымом на левую сторону, на правую, вверх и вниз. Потом передал трубку мне. Да, в той жизни долгое время курил, затем бросил и никотинового запаха терпеть не мог, а сейчас приучать свой организм к этой гадости не собирался. Но дыма все же набрал полный рот и точно так же пыхнул им на все четыре стороны, после чего трубку передал сидящему рядом Антону.

– Делайте, как я, – сказал негромко. Правда, отцы не «пыхали».

Как только поднялся с циновки, девчонка тут же подбежала ко мне, и буквально через десять минут нас стали одаривать какими-то кожаными изделиями, а плечи покрыли расшитыми бисером накидками. Пришлось в который раз за сегодняшний день отправлять шлюпку за ответными подарками. На берег привезли четыре рулона ситца, три рулона шелка и двухведерный бочонок вина. В общем, повеселились от души.

Спал эту ночь в доме вождя. Помня о венерических заболеваниях, этот момент проверил в первую очередь. Моя Маленькая Радуга была во всех отношениях чистой. Правда, она оказалась не девочкой. Выяснилось, что, прожив два дня замужем, четыре месяца назад она стала вдовой. Ее молодой муж погиб в бою с воинами чужого племени. Еще сегодня утром Маленькая Радуга являлась потенциальной невестой, но буквально пару часов назад ее потенциальный жених потерял голову под «столбом позора». Да и не люб он ей был, а вот я стал люб с первого взгляда.

То, что мы с ней вытворяли целую ночь, описать невозможно. В общем-то я и раньше особо воздержанием не страдал, Марфуша и Глашка никуда не делись, но на борту и себе и кому-то другому подобных шалостей никогда не позволял. Разве что при высадке на берег. Но высадки были нечастыми, поэтому гормоны молодого организма уже давно рвали мозги пополам.

Удовольствие от полового акта моя девчонка получила впервые в жизни. Да что там говорить, кроме положения буквой «зю», она ранее ничего знать не знала. Но я научил. Угостил глотком вина и зацеловал все тело, вертел во всех позах и отдавал всего себя, показал, как получать удовольствие и удовлетворять. Маленькой Радуге это дело ужасно понравилось, с двумя небольшими перерывами, периодически лаская и возбуждая уставшую плоть, мы занимались любовью целую ночь. Шептали ласковые непонятные слова, кричали и стонали, плакали и смеялись.

Сначала мы в своем углу прислушивались к смешкам родственничков за ширмой, шуткам караула за стенами на улице и немного сдерживались. Но, войдя в раж, плюнули на все и на всех. Да и смешки умолкли, везде стало тихо-тихо. А мы отрывались по полной программе Камасутры, и только когда моя вконец измотанная Маленькая Радуга откинулась на медвежьей шкуре и не смогла больше поднять ни ног, ни рук, мы наконец успокоились. Честно говоря, я тоже чувствовал себя совершенно обессиленным.