Книга Неверные шаги - Мария Адольфссон

Прокурор с улыбкой откидывается на спинку кресла.

— Да нет, не надо. По всей вероятности, мы возбудим обвинение против Кванне, улик для этого достаточно. Он находился в Лангевике ко времени убийства, имел и мотив, и возможность, иными словами. И лгал. К тому же ранее продемонстрировал, что в случае чего готов применить насилие.

— Вы имеете в виду то убийство? Так ведь он убил не ради выгоды, скорее как бы мстил. Или защищал свою подружку, если посмотреть доброжелательно.

— Да, но это еще и признак безудержности. По словам Арильда Расмуссена, Линус Кванне, когда он выставил его из паба, был не в себе, пьян, а возможно, и обкурен. И в дом Сюзанны Смеед он влез либо с целью прикарманить ценные вещи, либо просто чтобы переночевать.

— Он должен был сообразить, что в доме кто-то есть. На участке стояла машина.

Динеке Веген пожимает плечами:

— Иной раз взломы происходят и когда хозяева дома. У нас были случаи, когда народ просыпался оттого, что в спальне стоял грабитель.

— Однако в таких случаях грабитель обычно не один.

— Вероятно, Кванне действовал не вполне рационально. И не забывайте, по меньшей мере в нескольких случаях он поджигал ограбленные дома.

— Вам не кажется, что в таком случае ему бы не мешало прихватить и столовое серебро?

Динеке Веген опять пожимает плечами:

— Может, ему помешали или он проморгал ящик, где оно лежало. Нет, едва ли случайность, что Кванне находился в Лангевике именно тем утром. Единственная проблема, пожалуй, автомобиль.

Карен кивает. В “тойоте” обнаружена только ДНК Сюзанны и только ее отпечатки пальцев. Был, правда, отпечаток на пассажирской стороне, тот же неустановленный, что и в доме. Плохо, что он не принадлежал Кванне.

— Он ведь утверждает, что его подвезли. Вероятно, так оно и было, — говорит Карен неуверенным голосом.

Ей вспоминается, как выглядят дороги наутро после Устричного. Если и была какая-то машина, маловероятно, чтобы она остановилась, да еще и подобрала его.

Динеке Веген быстро листает бумаги, потом зачитывает вслух:

– “Я ждал примерно полчаса, но потом один мужик остановился. Кажется, на «вольво». Черном таком или, может, темно-синем”.

— Замечательно, — говорит Карен. — Всего-то полчасика. И конечно же “вольво”, а как же иначе?

Прокурор снова пожимает плечами:

— Да, тут и я несколько сомневаюсь. Что ни говори, вероятнее всего, он уехал на автомобиле Сюзанны. И постарался не оставить отпечатков.

Карен смотрит на нее, но не говорит, что Линус Кванне едва ли из тех, кому удастся ловко обвести криминалистов вокруг пальца.

— Велосипед, на котором он, по его словам, приехал в Лангевик, мы отыскали, — говорит она. — Он стащил его в одной из усадеб южнее Грундера, после того как разбил краденый мотоцикл. Кроме того, врач говорит, у Кванне трещина в правой ключице и ссадины на бедре, что подтверждает эту часть его рассказа.

Прокурор фыркает:

— Бедняжка. Пострадал, а за спиной рюкзак с награбленным. И по малым дорогам явился в Лангевик, чтобы после взломов скрыться от полиции. Очень трогательно.

Карен невольно улыбается.

— Как дочитаете отчет до конца, вы увидите, что нам удалось подтвердить звонки, о которых говорил Кванне. Старый самогонщик Йорген Бекстрём, вы его знаете, подтвердил, что, когда проснулся под вечер после Устричного, у него было четыре пропущенных звонка. Один от матери и три от Линуса Кванне, каждый раз они переключались на автоответчик. И неудивительно, учитывая, что старикан в то время был не слишком разговорчив. А уж тем более не мог сесть в машину и съездить за своим корешем.

— Тогда он и вломился к Сюзанне Смеед, убил ее и уехал на ее машине. Осталось только объяснить, почему в машине нет его следов. Знаю, криминалисты работают тщательно, но, может, им все-таки осмотреть машину еще раз?

— Увы, не получится. Они отдали машину. А Ларсен никогда бы этого не сделал, не будь он уверен на все сто процентов. Если Кванне ездил на этой машине, то в перчатках и в шапке. Или ему чертовски повезло.

Карен встает. Ни слова не говорит о том, что думает, а думает она, что Кванне, пожалуй, вовсе не вламывался в дом Сюзанны Смеед, просто случайно оказался поблизости, как он и твердит. И на сей раз Линусу Кванне просто-напросто не повезло. Не говорит она и о гложущем ощущении, что убийца Сюзанны Смеед по-прежнему где-то рядом. Будь у нее хотя бы имя или версия насчет мотива, но смутное ощущение… Нет, на сей раз лучше держать язык за зубами.

— Что ж, дальше мне не продвинуться, — говорит она. — Теперь дело за вашими людьми. Перед уходом домой оставлю подробный отчет у вас в корзине с входящими документами. Кстати, я собираюсь наконец-то взять положенный отпуск. Хёуген и Смеед рады отдохнуть от меня, — с кривой улыбкой добавляет она.

Динеке Веген тоже встала, с улыбкой протягивает руку.

— Да, я слыхала, что вы уходите в отпуск. Спасибо вам. Если вдруг возникнут вопросы, согласую с Юнасом. Куда, кстати, собираетесь?

— На северо-восток Франции. У меня там доля в винограднике, хотела успеть помочь друзьям с урожаем.

— Не в Эльзас ли?

— В общем, да. Можем поспорить на ящик.

— Давайте. О чем спорим?

— Если суд примет ваше обвинение против Кванне, получите от меня ящик белого вина.

— А если нет?

— Тогда я права. И мне этого достаточно.

74

— Значит, покидаешь корабль, раз нельзя больше играть в капитана.

Не оборачиваясь, Карен следит, как струйка кофе медленно течет в кружку, которую она подставила под краник. Не спеша оборачивается и дует на кофе, поднеся кружку к губам. Прислоняется к мойке и смотрит на Эвальда Йоханнисена, который стоит в дверях кухоньки.

Она не подает виду, что только сейчас сообразила, что забыла положить сахар и горечь ест губы.

— Здорово, что ты снова здесь, Эвальд, — говорит она. — Я слышала, что ты вышел на работу. Хочешь чашечку?

Он кривит лицо:

— Гейский кофе? Спасибочки, я предпочитаю наш старый добрый полицейский.

— Почему я не удивляюсь? Но мог бы и попробовать. Вкусный.

Она поднимает руку, поглаживает ладонью матовую сталь. Потом нажимает пальцем на рычажок вспенивателя молока, который тотчас поворачивается, и шлет коллеге улыбку. Тот смотрит на нее, качает головой.

— Н-да, а раскошеливаются, ясное дело, налогоплательщики, — с кислым видом роняет он. — Но это, надо думать, далеко не все, что Юнасу придется улаживать после тебя.

— Вот как, — спокойно говорит она. — Что за интересные сплетни ты собрал?