Книга Четыре королевы - Нэнси Голдстоун

Эта эскапада создала вокруг Карла мистический ореол, и его тепло встретили в Риме — «римляне оказали ему великие почести, поскольку им не нравилось господство Манфреда». Граф Прованский немедленно принял пост римского сенатора, иными словами, стал главой города. И месяца не прошло, как он нарушил договор с папой, который однозначно запретил ему занимать в Италии какую-либо должность, кроме правителя Сицилии.

Закрепившись в Риме, Карл стал ждать свою остальную армию. Имея средства на оплату лишь нескольких месяцев рыцарской службы и не зная, насколько хватит его сил удерживать Рим, он перед отъездом оставил приказ, чтобы войска собрались в Лионе в октябре 1265 года и оттуда направились через альпийские перевалы в Асти и далее в центральную Италию.

Приказ был выполнен; осенью 1265 года тысячи солдат сошлись в Лион, готовясь к походу в Италию. Карл и Беатрис сумели собрать впечатляющее воинство. «Французы в большом числе явились на помощь Карлу, брату короля Франции, который находился в Риме, — писал хронист Салимбене. — Я сам видел, как они собирались, когда ехал из Фаэнцы в Сан-Прокуло читать проповедь на праздник св. Иоанна Евангелиста». По оценке хрониста, там было шесть тысяч всадников, шестьсот конных арбалетчиков и до двадцати тысяч пехоты. Виллани указывал, что Беатрис, «жена упомянутого Карла, со своими рыцарями», сопровождала армию по пути в Рим; «они направились через земли Бургундии и Савойю», — отмечает хронист.

Это означало, что Беатрис и Карл без труда получили необходимое разрешение от ее родичей на переход через Альпы в Мон-Сени. Хотя савояры первоначально поддерживали заявку Эдмунда на сицилийский трон, к осени 1265 года она была признана нереализуемой, а правители Савойи были в первую очередь реалистами. Филипп Савойский, самый младший из дядюшек, не видел причин отказываться от возможности извлечь что-то для себя из сицилийской затеи и присоединился к племяннице, когда она отправилась в Рим; возможно, именно на этом условии была выдана охранная грамота и предоставлены проводники для Беатрис и ее отряда.

В Средние века переход через Альпы даже в летние месяцы был опасен; двигаться через перевалы поздней осенью было безумием, но именно это Беатрис со своими людьми и совершила. Путешественники, проделывавшие тот же путь до и после нее, оставили свои описания. Один хронист, однажды проходивший через Мон-Сени в мае, заметил, что горы были «весьма излишней [sic!] высоты… настолько высоки, что если бы случилось моему коню споткнуться, он бы упал вместе со мною в пропасть глубиною в четыре или пять раз большей, нежели высота колокольни св. Павла в Лондоне… путь был чрезвычайно труден. Ибо тропы весьма тверды, каменисты и полны изгибов и замысловатых поворотов, коих, я полагаю, было числом не менее 200, прежде чем я достиг подножия». Обычно тропа была столь узка и извилиста, а погода столь плоха, что проводникам приходилось крепко держать и путника, и его лошадь, чтобы не дать им свалиться со склона.

И в XVI веке ситуация была не лучше — судя по воспоминаниям путешественника, который поднялся на тот же перевал в ноябре:

«Подъем грозил нам гибелью… из-за снега, хотя у меня был добрый крепкий конь и крепкий человек держал меня за одежду, боясь, как бы мой конь не упал… без него я поддался бы сильному страху, поскольку двигался по очень узкому уступу, край которого обрывался круто вниз и был высотою, пожалуй, с три колокольни в Дуэ, а то и больше. Когда мы прошли по горе примерно лигу [около 4 км [вверх, там увидели дом, где отдохнули, а дальше я спешился и повел коня под уздцы, боясь, как бы он не свалился в какую-нибудь пропасть… ведь тропа имеет в ширину едва три фута, когда ее засыпает снег, а снег там плотный, глубокий, и если лошадь провалится, то никогда уже не выберется… Притом ветер дул так сильно, что мне казалось, мы вот-вот пропадем; снег летел в лицо, слепил меня, и я едва мог двигаться против ветра».

Осень 1265 года выдалась мягкая; графу и графине Прованса снова повезло. «В год, когда они [войско Карла] пришли, случилось великое чудо, ибо не было ни холодов, ни заморозков, ни льда, ни снега, ни даже дождя и распутицы, так что дороги были в отличном состоянии, прочны и проходимы, словно в мае», — писал Салимбене. Однако как бы ни была мягка погода в центральной и южной Италии, на высотах Альп в ноябре наверняка были и снег, и лед, и холод, и только упорство и решимость помогли Беатрис их преодолеть.

Армии потребовалось шесть недель, чтобы добраться до Рима. «Так вышло, что только в начале месяца декабря, в указанный год 1265, прибыли они… и когда явились в город Рим, граф Карл весьма обрадовался и встретил их с величайшим удовольствием и почетом», — писал Виллани. Как только Беатрис присоединилась к Карлу, начали готовиться к коронации.

Новые король и королева Сицилии короновались 6 января 1266 года в церкви св. Петра в Риме. К этому времени папа был уже новый, Климент IV (Манфред пережил двух понтификов подряд). Но Климент, как и его предшественник, был слишком робок, чтобы рискнуть явиться в Рим, поэтому он прислал пятерых кардиналов, чтобы те провели церемонии вместо него. Виллани рассказывает, что Карл и его дама короновались с «великими почестями», то есть со всеми полагающимися церемониями. Беатрис наверняка надела венец, украшенный самоцветами, и платье из золотой парчи, подбитое горностаем. Музыка, танцы и большой пир полагались непременно; присутствие армии наверняка обеспечило достаточное количество гостей. Учтивость требовала, чтобы праздники длились два-три дня. Хотя Карл был известен скупостью, по этому случаю он вряд ли стал скряжничать: мать, Бланка, давно внушила ему, что чем пышнее празднество, тем более законно событие в глазах света. А Карл, которому еще предстояло победить Манфреда, чтобы взойти на престол, нуждался в любых способах придать себе вес.

Для Беатрис коронация представляла собой завершение длительной и трудной борьбы за то, чтобы ее зауважали сестры, уже добившиеся высот успеха. Ирония судьбы заключалась в том, что корона принесла ей не превосходство, а равенство; Беатрис не обогнала старших, а лишь догнала их. Но, наверно, равенство было самоцелью в семье, которая насчитывала теперь четырех королев.

Как только праздники завершились, Карл вывел свое воинство из Рима и отправился искать Манфреда. На то, чтобы нанести врагу решающий удар, у него оставался всего месяц; после этого у него должны были закончиться деньги, и войско разошлось бы кто куда. Манфред попытался что-то выторговать, прислал посланцев, над елейных полномочиями — сделать уступки в целях перемирия, но Карл отклонил их: «Я не хочу ничего, кроме битвы, — сказал он, — и пусть в этой битве либо он убьет меня, либо я его». Беатрис осталась в Риме с небольшим гарнизоном для обороны города, почти так же, как Маргарита однажды осталась охранять Дамьетту для своего супруга.

Манфред поспешно разослал приказ свои войскам — прийти в Капую, чтобы отбросить захватчиков. Но большая часть его людей находилась к северу и востоку от Рима, под командованием его племянника, и Манфред не мог знать, когда они прибудут. Поначалу его стратегия заключалась в том, чтобы стоять и отбиваться от противника, пока не подойдут подкрепления, однако армия Карла двигалась быстро и неумолимо на юг, и подданные Манфреда, не осведомленные о его планах, полагая, что он их бросил, легко сдавались. Замок за замком попадали в руки французов.