Книга Песенка для Нерона - Том Холт

Это только показывает, насколько тупы были эти злые цари на самом деле. Вместо всей этой мороки с убийством драконов и доставкой трехногих псов из Нижнего Мира им всего-то и надо было приказать: иди и укради арфу — и самый везучий из героев имел бы небольшой шанс умереть от старости холостяком. Ну, мы в конце концов нашли несколько арфистов — обойдя сотню площадей, храмов и прочих мест, где собираются наемные работники в поисках работы — где-то с десяток, если быть точным, а также двадцать с лишним флейтисток, восемь или девять барабанщиков и двух киликийцев довольно опасного вида, которые умели создавать шум с помощью колокольцев. Предположительно, все они ждали нанимателя, хотя никакой спешки и не выказывали; не то что бедолаги на ярмарках наемных работников. Эти ярмарки во времена моего детства люди предпочитали обходить по дуге, чтобы избежать встречи с тридцатью или сорока печальными мужиками, которые всей толпой наваливались на всякого, кто казался способным доверить самому достойному рытье канав. Возможно, это чисто музыкантское, я не знаю; в общем, они валялись на мощеном дворе храма Юноны-на-Субуре, пуская по кругу кувшины с зуборастворителем и расчесывая друг другу волосы. Когда мы пересекли двор и уселись на ступенях храма, некоторые повернулись и улыбнулись нам, а остальные вообще проигнорировали наше появление.

Думаю, по нашему виду они смогли предположить, что мы не наниматели, и классифицировали нас как собратьев-песнопевцев или бездельников широкой квалификации.

Опознать арфистов было нетрудно, поскольку у них были арфы.

К несчастью, задача отделения арф от арфистов выглядела совершенно невозможной. Прежде всего, какими бы беззаботными и богемными они не выглядели, каждый из них держал свою прелесть поближе к телу — либо под мышкой, либо между коленями, не оставляя ни малейшего шанса просто прихватить ее на отрыв. Даже имей мы бронзовые яйца и решись на такое, мы убежали бы не более, чем на пару шагов, потому что музыканты кучковались так плотно, что и совершенно невинному человеку протолкаться сквозь них было непросто. Луций Домиций взглянул на меня и вздохнул, и мы как раз собирались удалиться, когда заметили игру в кости.

Ясное дело, мы были не в том положении, чтобы играть в азартные игры, поскольку не имели ни гроша, да и вообще ничего ценного, кроме разве что грязи и мух. С другой стороны, что они могли нам сделать, если бы мы проиграли и не расплатились? Ну, они могли разбить нам рожи, но опять-таки — что такое простая физическая боль в нашем положении?

Кроме того, во всем, что касалась катающихся кубиков, Луций Домиций не знал себе равных: он учился у самого великого игрока его эпохи — своего дяди, покойного Клавдия Цезаря. Единственным, что как-то примиряло их друг с другом, была игра, а старик Клавдий мог вытерпеть присутствие Луция Домиция только в одном случае — если они бросали кости. Несмотря на этот его чудесный талант, мы старались держаться подальше от азартных игр после ужасного опыта, полученного нами где-то через шесть месяцев после подвала Фаона; я не хочу вдаваться в подробности, но они включают в себя спорный выброс Венеры, двух очень крупных грузчиков-киприотов и выгребную яму. Мы вполне усвоили урок и взяли за обыкновение в самом начале игры удаляться поскорее и в любом доступном направлении. Но тут мы оказались в ситуации, когда терять нам было нечего, кроме наших зубов, а удачный бросок мог принести нам деньги, арфу — или даже и то, и другое. Я ткнул Луция Домиция в ребра, а он, для разнообразия, оказался со мной в одном настроении; он жестом велел мне оставаться на месте, а сам поднялся и подошел к игрокам.

— Прошу прощения, — сказал он. — Но тут у вас вроде весело.

Какой-то арфист посмотрел на него и переспросил:

— Весело? — как будто это было последнее слово, которое пришло бы ему в голову в данном контексте.

— Игра, в которую вы играете, — сказал Луций Домиций. — Я вроде помню, что играл во что-то такое в детстве, когда мы спускались с гор, чтобы навестить дядю с тетей.

Тут уж все игроки на него уставились.

— Правда, что ли? — сказал один с выражением крайней занятости в голосе. — Маленький у нас мир, везде находишь что-нибудь знакомое, да?

— Ничего, если я немного понаблюдаю? — продолжал Луций Домиций. — Хочу проверить, помню ли я правила.

— Конечно, — сказал один из игроков. — Только рта не разевай, ладно? Мы пытаемся сосредоточиться.

В общем, он присел на корточки и некоторые время за ними наблюдал. Затем, улучив момент между ставками, сказал:

— Извините, что снова влезаю, но как с этим связаны деньги?

Барабанщик изогнул шею, посмотрел на него и нахмурился.

— Чего ты сказал? — спросил он.

— Я не мог не заметить, — сказал Луций Домиций, — что вы все время передаете друг другу монеты, когда играете. Они используются как фишки, чтобы вы знали, чей ход? Или это как-то связано со счетом?

Если бы я попытался такое сказать, это прозвучало бы до смешного лживо, и вы, наверное, тоже думаете — какими надо быть идиотами, чтобы на такое купиться? Что ж, это потому, что вы не видели, как это было исполнено — а исполнение, надо отдать должное, было великолепным. Гений в чистом виде. Оно было столь прекрасно, что даже я был готов поверить, что перед нами деревенский дурачок, который никогда не слышал об игре на деньги. Если у них и были какие-то сомнения, то их заглушила алчность — им хотелось, чтобы он оказался тем, кем казался, величайшим простаком в истории человечества.

Поразительно.

— Ну что ж, — сказал арфист после короткой паузы. — Штука тут вот в чем…

Теперь, ясное дело, возникала одна проблема, и я уверен, что вы уже ее заметили. На случай, если нет: прежде чем допустить его к игре, как бы им того не хотелось, они должны были увидеть его деньги, а их, конечно же, у него не было — ни гроша.

Я и представить не мог, как он из этого вывернется. Я бы на его месте попытался спереть несколько монет из банка — и, конечно же, попался, за чем последовала бы отвратительная сцена и, возможно, проявления насилия. Решение Луция Домиция оказалось гораздо хитрее. Он внимательно выслушал лекцию об основах азартных игр, а затем сказал: спасибо, очень интересно — и поднялся, чтобы уйти.

— Куда это ты? — спросил один из игроков разочарованно. — Разве ты хочешь присоединиться на пару кругов и испытать удачу?

Луций Домиций напустил на себя ужасно печальный вид.

— Очень хочу, — сказал он. — но не могу. Понимаете, у меня нет денег.

Общее разочарование, крушение всех надежд.

— Ох, — сказал кто-то. — Жалость-то какая.

Луций Домиций кивнул.

— Все, что у меня есть — пять ослов, груженых солью, я оставил их на продуктовом рынке. Мы с братом возим соль с побережья в это время года, когда на земле дел немного. Это интересный приработок, мы немало с него имеем, особенно когда цены идут вверх, как в этом году. Думаю…

В данный момент игрокам явно не очень хотелось выслушивать откровения о солеторговле. Больше всего они хотели обдурить простака.