Книга Ты победил - Александр Зорич

– А шардевкатран? – спросил Эгин.

– А что толстому сделается? – заметил Снах и был прав.

«Южан больше нет», – отозвалось в мозгу Эгина. А тот, с красным гребнем? Дальноглядная труба перекочевала в его руки и он смог самолично убедиться в том, что человек, заваривший на Медовом Берегу всю кровавую кашу, лежит поблизости от руин дома Люспены в крайне противоестественной позе. Вероятно, с раскроенным черепом.

Эгин, разумеется, не видел как шардевкатран, облюбовав блестящую шевелящуюся игрушку среди всех прочих, нагнал-таки южанина и схватил его своими жвалами-захватами. Причем сила шардевкатрана была столь велика, а его ярость столь слепа, что даже заговоренный доспех не выдержал и лопнул с характерным, звенящим звуком. Но даже этот звук до ушей Эгина в свое время не долетел.

x 11 x

Густые предгрозовые тучи тяжелым щитом закрывали Ваю от солнца. «Их» шардевкатран, лениво разложив свою не такую уж и омерзительную тушу в грязном канале имени «гремучего камня», отдыхал от ратных трудов.

Все было кончено. Руины домов, тела костеруких, шардевкатранов, южан… Эгин подошел к растерзанному шардевкатраном южанину и сорвал забрало с его лица. На Эгина глядел невидящим взором главный конюх гиазира Багида Вакка. Ну сыть Хуммерова!

Да. На этот раз южане чуть было не переиграли Свод Равновесия. Он, Эгин, аррум Опоры Вещей, имел возможность три с половиной недели назад вот прямо здесь, на этой же кривой вайской улице положить конец всем тем ужасным и кровавым событиям, что обрушились на Медовый Берег вместе с изломом лета. В тот день когда он, Эгин, вышел из дома Люспены после сумбурной любовной схватки, когда к нему подошел этот малый и молодцевато гаркнул: «Вам письмо от милостивого гиазира Багида Вакка!» Тогда ему было достаточно одного удара меча, чтобы Багид Вакк, безвольная марионетка, остался без своего кукловода. Чтобы замерли замерзшими тараканами, предельно уйдя в небытие, костерукие. Чтобы остались жить Гнук, Есмар, многие горцы и десятки людей Багида. Но теперь южанин обрел свою смерть. Как, впрочем, и шардевкатраны, и их зловещие коконы. Возможно, все опять вышло к лучшему.

– Ты знал его, – скорее утвердительно, нежели вопросительно сказал Лагха.

Эгин молча кивнул. Потом он посмотрел на юг.

Хвала Шилолу, что подходы к Медовому Берегу столь мелководны! Хвала Шилолу, что Вая никогда не была и не будет великим варанским портом! Хвала Шилолу, что все это закончилось.

Так думал Эгин, созерцая корабли южан, замершие в лиге от берега. Сорок галер и двадцать «черепах», прикованных к галерам длинными цепями. Неутопимые, несжигаемые, непобедимые корабли Ихши. И вся эта сокрушительная мощь, которая была призвана обрушиться на корабли Свода, теперь совершенно бесполезна. Ибо ей не было в море достойных противников. А шардевкатран – свирепая и послушная боевая машина – был здесь, на берегу, сильнее чем многие тысячи панцирных пехотинцев. По крайней мере, пока нет солнца. А оно, возможно, не покажется до самого вечера. А потом придет ночь. Ночь – совсем хорошо, ибо ночью шардевкатран втройне хозяин положения.

И когда Эгин уже собирался осведомиться у гнорра, не пора ли им убираться отсюда восвояси, к горцам, а оттуда через горы – в Старый Ордос, ибо все уже кончено…

Над «черепахами» раскатились слышные даже здесь, на берегу, мерные удары боевых барабанов. И сразу же вслед за этим железные драконы на носах «черепах» противоестественно откинули назад мощные, по-лебединому изогнутые шеи, а под ними открылись зияющие черной пустотой провалы.

Захрипели сигнальные трубы. Двадцать «черепах» разом исторгли двадцать детенышей – широкие, неуклюжие, но очень вместительные деревянные баркасы, соскользнувшие в воду по наклонным направляющим. Оказавшись в воде, баркасы ощетинились веслами и двинулись по направлению к Медовому Берегу.

– Похоже, неудача с первой высадкой не смутила южан, – сказал Сорго тоном бывалого стратега.

Лорма поглядела на него с обожанием, Авелир – с изумлением, Эгин – с усталостью. Лога на Сорго не смотрел, а безучастно вычесывал благоприобретенных в странствиях по Медовому Берегу блох.

– Похоже на то, – кивнул Лагха, поднося к глазам дальноглядную трубу.

Даже безо всякой трубы Эгин видел, что каждый баркас рассчитан по меньшей мере на сто тяжелых пехотинцев. С его точки зрения это означало всего лишь то, что недалекие и самонадеянные южане отчего-то решили подставить под удары страшных жвал-захватов их шардевкатрана еще две тысячи отборных солдат. Аррум пожал плечами.

– Ну вот что, – процедил гнорр. – Отойдем к руинам градоуправительского дома и будем наблюдать оттуда. А вы, милостивый гиазир Сорго, готовьтесь повелевать шардевкатраном. У вас сегодня есть все шансы стяжать себе лавры великого истребителя южан.

x 12 x

Баркасы были в ста шагах от берега, когда шардевкатран, побуждаемый игрой Сорго, покинул свою канаву и пополз к морю.

Баркасы приблизились еще на тридцать шагов, а шардевкатран уже пересек полосу прибоя, готовясь обрушиться в самый центр цепочки посудин, набитых под завязку отборной тяжелой пехотой.

Расстояние между шардевкатраном и врагами сократилось еще на двадцать шагов. И тогда, скрытые до времени за сомкнутыми щитами воинов, над тупыми носами баркасов показались узкие жерла железных труб, запечатанные смоляными пыжами.

– «Молнии Аюта»? – не удержался Эгин.

– Едва ли, – сдержанно возразил гнорр.

А солдаты на баркасах уже выбивали смоляные пыжи топорами. Спустя несколько мгновений первая труба изрыгнула длинный, восьмидесятилоктевый язык пламени – словно бы пробуя на вкус затхлый воздух Медового Берега, провонявший гарью и обожженными шардевкатранами.

Пламя было чадным, почти черным. Быстро набирая силу, огонь угрожающе заревел и вслед за легким доворотом трубы полоснул прямо по перепуганным глазам шардевкатрана. Не успела тварь свернуться в кольцо, пряча голову от губительного колдовского огня, а на ее фиолетовую шкуру уже обрушилось «темное пламя» с пяти соседних баркасов. И тогда Эгин услышал пронзительный, страшный вереск. Так когда-то вопил шардевкатран, которого сравнительно успешно подорвали мужики Багида в Кедровой Усадьбе. Сегодня пока что обходилось без этого отчаянного крика боли. Шардевкатраны погибали беззвучно. А этот – нет.

«Их» шардевкатран еще пытался бороться за жизнь. Он судорожно сокращался и распрямлялся, он катался по мелководью, стараясь сбить буквально липнущее на его шкуру, неотступное пламя, он даже смог несколько раз достать своими объятыми пламенем жвалами-захватами ближайший баркас и оттуда просыпались в воду искалеченные меченосцы южан. Но шардевкатран был обречен, ибо пламя било теперь в десять струй и казалось неиссякаемым. Лагха вспомнил доклад Альсима. Десять коротких колоколов огня. О Шилол!

– Скоро они будут на берегу, – безучастно сказал Лагха. – Надо уходить.