Книга Цена короны - Татьяна Серебряная

Голос смолк. Но спираль становилась все ярче и медленно, завораживающе медленно вращалась. Она была огромна — добрый десяток шагов в поперечнике. Казалось, ее тупой конец вот-вот коснется железных сапог.

Наемница смотрела не на спираль. Она смотрела на высокого человека с длинными светлыми волосами, который неподвижно стоял в центре ленивого огненного водоворота. Слишком далеко, чтобы разглядеть лицо… Адрелиан?

— Рахх зыдыр судох[29]… — прошипела Тэм. — Пресветлый Сеггер, как все паршиво…

Она вдруг поняла, что видит духа, призрака, — кого угодно, только не человека. Сквозь высокую статную фигуру можно было смутно разглядеть камень стены…

Внезапно наемница застонала, качнулась и начала оседать на камни. Ее лицо вдруг постарело, подурнело и стало похоже на тряпичную маску-личину с разорванной и наскоро зашитой щекой — маску вампирши, прикусившей одним клыком собственную губу.

* * *

Флайри осталась одна. Тишина невыносимо давила — так, что хотелось изогнуться и крепко приложиться затылком о каменистую землю. Слух просил хоть каких-то звуков. Но все звуки куда-то подевались, куда-то исчезли: и пение ночного сверчка, и скрип козодоя, и почти неуловимый слухом шелест ветра в траве. Тысячеглазая безмолвная ночь зорко глядела вниз, и казалось: ничто не в силах укрыться от равнодушного холодного взгляда.

А затем она услышала… Нет, показалось, обманул собственный пульс, отдающийся в ушах… Однако несколько мгновений спустя сомнений не осталось: шаги! Приближаюшиеся осторожные шаги!

— Мну, малыш! — позвала Флайри тихонько.

Потом несколько громче:

— Я здесь, сюда!

Неизвестно, что творилось на душе у маленького осклизга… Да и есть у него вообще душа? Однако всю его жизнь люди дрессировали и натаскивали болотное существо, добиваясь, чтобы оно лечило, умеряло страдания… Многолетние старания не пропали даром: очевидно, какие-то эманации избитой и страдающей Флайри пересилили панический страх, внушаемый мертвецами Мну.

Из темноты выплыла закутанная в плащ фигура — не Мну! чужой! — и Флайри поняла, что опять ошиблась… А вот расчет наемницы опять оказался точен.

Повисла томительная пауза. Наложница не могла толком рассмотреть остановившегося в нескольких шагах незнакомца. Он же, казалось, разглядывал ее весьма внимательно, нимало не смущаясь темнотой. А затем произнес странным голосом, сопровождавшимся металлическим лязганьем:

— Доброго вам здоровьичка, сейра Маар!

Флайри изумилась. Давно, очень давно никто не называл ее так — став наложницей, девушка теряет родовое имя.

Знакомый из прошлой жизни… Может, не все так плохо? Врагов тогда юная Флайри еще не успела себе нажить… Она пыталась хоть как-то приободрить себя, но ничего не получалось. Всё плохо. И станет еще хуже.

И тут из-за горизонта наконец выскочила Галлана, первая и меньшая из лун, — она двигалась по небу стремительно, не в пример своим неторопивым товаркам.

Старый знакомец шагнул вперед, откинул капюшон, скрывавший лицо. Знакомец? Нет, узнать его Флайри не смогла… Да и немудрено: лицо человека было страшно изуродовано.

Нос и уши отсечены, и раны зажили не так давно; губ тоже нет, в лунном свете поблескивали оскаленные в вечной ухмылке зубы. Стальные зубы…

— Не узнаете, сейра Маар? — пролязгал изувеченный. — Понятственно, кто ж людишек-то запоминает, кому нагайки выдает да копытами лошадиными их топчет… А вот я не забыл, Бо-Заир ничего не забывает.

— Вы ошиблись… Я никогда…

Бо-Заир засмеялся, и лучше бы он этого не делал. Казалось, что части тела, производящие смех, ему тоже отковали из стали, а затем смазали змеиным ядом.

— Было, было… Людишки винцо попивали, никого, значит, себе не трогали, а тут рог трубит, солдаты скачут… Были зубы у Бо-Заира — подковой хрясь! — и не стало.

И Флайри вспомнила! Тогда, много лет назад назад, на самой заре их знакомства с Адрелианом… Мятежный сайэр Яллен Суркот велел открыть винные погреба, надеясь привлечь на свою сторону пьяную чернь. Лорд-регент запретил гвардейцам пускать в ход оружие, хмельная толпа не выдержала вида скачущих на нее боевых коней. И юная сайрис Флайри Моор скакала там, у левого стремени любимого, — наверное, этот бедолага был слишком пьян и невзначай подвернулся под копыта…

Что-либо сказать и как-либо оправдаться она не успела. Бо-Заир надвинулся вплотную со словами:

— Я эту штучку вот попросил, значит, и получил для балеоговской потаскушки, для Дочки Снегов, так ее кличут… А нынче вот думаю: дайкось на тебе, значит, спытаю…

На миг Флайри показалось, что стальнозубый выдернул из-под одежды какое-то оружие, блеснувшее в лунном свете. Потом разлядела: не выдергивал, выскочило само, и вовсе не для боя сделано это орудие. Чудовищная стальная пародия на детородный орган, усеянная шипами, лезвиями и зазубренными крючками, напоминающими рыболовные…

Флайри закричала во весь голос, и кричала очень долго.

* * *

Я потерял счет времени. Голос, который говорил со мной… или во мне… тот странный бестелесный голос… Был ли он? Или это я говорю сам с собой, подобно пленнику, запертому в башне?..

Время никогда не останавливается. Оно подобно реке, а реки всегда текут…

…Реки на стыке болот и предгорий Йериклиппена, чьи русла глубоки, словно прорезаны клинком в теле земли. Летом вода в них кажется неподвижной, как золотисто-бурое стекло. Но поздней осенью начинаются дожди, и тогда выходят из берегов и несутся, исходя белой пеной, в отчаянной попытке достичь моря…

…Моря, которого больше нет…

И никогда не будет…

…Если не сделать прошлое будущим. Это кажется невозможным, но есть в мире то, что заставит реку времени повернуть вспять…

…Молот Времени. Недаром мое сердце затрепетало от радости, когда мне принесли тот свиток. Я понял, как можно сделать с его помощью…

…Если попадет в нужные руки. Не следует забывать: у мальчика, который отправился добывать Молот, свои представления о спасении мира. Все мы неохотно расстаемся с тем, что досталось с потом и кровью. Или с тем, что обещает исполнение желаний… Захочет ли он расстаться с молотом? Что победит в нем: чувство долга или стремление сделать все по-своему, свойственное юности?

…Слава, которая приходит быстро, может вскружить голову. Особенно мальчишке, который стал героем легенд раньше, чем успел повзрослеть. Пресветлый одарил его при рождении более чем щедро. То, что другим достается тяжким трудом, он получил просто так. Но не стоит судить его слишком строго…

…Не стоит судить его слишком сурово. Это не его вина, это его беда. Главное, чтобы она не обернулась бедой для всего Лаара. Молот должен попасть в надежные руки. В руки человека, который знает, что сила — это власть…