Книга Таинственный герцог - Джо Беверли

Оценивая впечатление, которое произвели на нее комната и огромный дом, Белла, к собственному удивлению, обнаружила, что все не так страшно. Несмотря на свои размеры, роскошь и невообразимое Количество коридоров, Ротгар-Эбби был наполнен домашним уютом.

Путешествие сюда каким-то непонятным образом изменило ее, и то, что она оказалась в новом месте, с которым ничего не связано, также оказало определенное воздействие.

Бороться с величайшим желанием ее жизни безрассудно, и если крошечные растения могли прорастать среди камней — а она знала, что могли, — Белла позволит семенам в ее мыслях делать то, что им требуется.

Глава 33

Белла буквально с первых же минут почувствовала себя в Ротгар-Эбби как дома. Вероятно, это объяснялось тем, что съехалось только небольшое общество — главным образом, родственники хозяев.

Белла узнала, что в предыдущие годы всегда приезжали братья и сестры лорда Ротгара, но, обзаведясь семьями, изменили свои привычки и начали создавать собственные семейные традиции. Если лорду Ротгару это и не нравилось, он не показывал своего недовольства. В конце концов, он тоже менял привычки. Впервые здесь присутствовала его взрослая дочь — теперь леди Хантерсдаун, — полная жизни, очаровательная итальянская леди.

Белла помнила, как леди Фаулер пыталась представить существование Петры Хантерсдаун омерзительным скандалом и стыдилась знаться с теми, кто был причастен к нему. Белла жалела, что не может извиниться, но Беллона Флинт умерла, забрав с собой все свои деяния.

Вскоре у лорда Ротгара появится ребенок, вероятно, первый из многих, и в будущем на Рождество в Ротгар-Эбби будет царить другая атмосфера.

Было еще несколько гостей, которые, как полагала Белла, так привыкли проводить сезон здесь, что их нельзя было не пригласить. Мисс Маллорен, женщина средних лет, любительница посплетничать, знала все о проступках Беллы, но, очевидно, кто-то попросил ее помолчать, потому что она о них не упоминала. Мистер Томас Маллорен был очень тихим, а лейтенант Моресби, имевший какие-то родственные связи с хозяевами, только что вернулся из плавания, так что ему некуда было больше идти. Он старался быть любезным со всеми, включая Беллу, и превосходно дополнял общество. Он составил ей компанию, и хотя, конечно, по-настоящему не интересовал Беллу, его общество было ей приятно.

Лорд Хантерсдаун иногда добивался внимания Беллы, и это смущало ее, пока она не поняла, что его жена ничего не имеет против.

— А, Робин! Для него флиртовать все равно что дышать, — сообщила ей Петра Хантерсдаун со своим восхитительным итальянским акцентом. — И делает он это великолепно.

Белла совершенно не так представляла себе высшую аристократию и, находясь в новом для себя обществе, чувствовала, что крошечный росточек подрастает и у него разворачиваются новые листики.

О, ей была знакома другая сторона высшего света — блестящая и официальная, надменная и неприступная, а теперь она узнала и такую — простое семейное празднование Рождества и ожидание рождения желанного ребенка.

Доктора говорили, что это может произойти очень скоро, но уже наступил рождественский сочельник — и никаких признаков родовых схваток. Доктор и акушерка постоянно находились в доме и наблюдали леди Ротгар, которая теперь большую часть времени проводила в своей комнате. Лорд Ротгар прекрасно выполнял обязанности хозяина, но все больше нервничал.

— Это потому, что он ничего не может сделать, — объяснила Белле Петра.

Они оплетали яркими лентами перила лестницы, а другие гости развешивали крошечные колокольчики, которые мелодично позванивали, но их звон начинал действовать Белле на нервы.

— Здесь никто ничего не может сделать, — отозвалась Белла. — Но как ужасно, если что-то вдруг пойдет не так.

Она сразу же пожалела о своих словах, вспомнив, что Петра тоже носит ребенка.

— Он привык, чтобы все было так, как ему хочется. Для Маллорена, говорит он, нет ничего невозможного. Любить трудно.

— Правда?

— Ну конечно. Когда мы любим, мы больше всего на свете боимся потерять любимого.

— Тогда, пожалуй, лучше вообще не любить.

— Но выбора нет. Такова жизнь. Любовь приходит ко всем. Вы… — Петра взглянула на нее. — Вы никогда не любили?

— Не знаю.

— Значит, не любили, — объявила Петра, подкрепив свои слова жестом.

— Нет, я люблю! — возразила Белла и в отчаянии села на ступеньку.

— Расскажите!

Петра, не скрывая любопытства, села рядом с ней.

— Нет.

— Почему нет?

Потому что, если рассказать об этом, росточек через мгновение превратится в дуб, разрушающий все на своем пути.

— С тобой все хорошо, любовь моя? — заботливо спросил лорд Хантерсдаун у жены, увидев, что она села.

— Конечно. Просто немного устала, — призналась Петра, и он помог ей встать с такой заботой, с такой нежностью.

Любовь может быть и чудесной, и ужасной, этого нельзя отрицать, но она самый дорогой подарок жизни.

Белла сидела на ступеньке среди зеленых листочков надежды и праздничных ленточек, окруженная звоном колокольчиков счастья. Теперь ей все стало совершенно ясно, так ясно, что она не могла понять, почему никогда не смотрела на это с такой точки зрения.

Главное — любовь, а они любили друг друга. Капитан Роуз или герцог Айторн — под этими именами был один и тот же человек. Он был героем из «Черной крысы» и благородным спутником в путешествии, он был ее напарником в отмщении, ее любимым, ее другом.

Внутри Беллы засияла любовь, та самая любовь, в которой Торн так бесхитростно признался ей.

Это была не такая хрупкая любовь, которую могут сломить испытания и невзгоды, она была подобна ростку, крепкому и сильному, способному сдвинуть камни и даже горы, — это был дуб.

— Белла, дорогая, у тебя все хорошо? — окликнула ее леди Талия.

— Великолепно.

Белла встала и взяла ветки и ленту. Что, если Торн передумал? Ведь прошел месяц.

Нет, такого не может быть, или их любовь — ничто.

Но она ему отказала — отказала категорически. Если бы только можно было сейчас пойти к нему и взять обратно тот отказ, но это невозможно. Нужно ждать…

Почему ждать?

Белла выпустила ветки, которые держала в руках, и поспешно пошла к маленькой гостиной, где держали письменные принадлежности.

«Мартовский заяц!» — подумала Белла и рассмеялась, прикрыв рукой рот, чтобы никто не услышал. Она смеялась от счастья, но при мыслях о будущем блаженстве в ней забурлило безрассудство.

Она могла убежать и отправиться к Торну — могла даже украсть лошадь! — но она еще не совсем сошла с ума, чтобы сделать это: он был слишком далеко, на другом конце зимней страны. Все, что Белла могла сделать, — это попытаться написать на бумаге что-то вразумительное.