Книга Код Маннергейма - Василий Горлов

Но та не собиралась сдаваться:

— А как же холокост и блокада? Или это тоже из разряда общепринятого уровня антисемитизма?..

— Ха! Вы, девушка, еще татаро-монгольское иго вспомните!.. — Он сокрушенно покачал головой и тяжело вздохнул, как бы сожалея о недостатке ума и воспитания у современной молодежи, но все же счел нужным поделиться мудростью: — Вы молодая и жизни совсем не знаете, так я вам скажу: среди евреев столько жуликов и подонков, что это просто неслыханно. А вы говорите — антисемитизм!..

Анна собралась возразить, но Яков Аронович умоляюще поднял руки:

— Все-все-все! Извините, но дела бизнеса требуют внимания. Мы с вашим спутником должны кое-что обсудить, — и, уже уходя, мстительно добавил: — А вы можете продолжить спор с моими мальчиками. Я надеюсь, у них найдутся весомые аргументы. Кстати, есть свежайшее немецкое пиво. Попробуйте — не пожалеете.

Николай вслед за Яковом Ароновичем прошел в неприметную дверь и, спустившись по крутой лестнице, оказался в подвале, переоборудованном в мастерскую. Обритому униформисту слегка постарше тех, что встретились наверху, хозяин приказал:

— Гоша, ступай в лавку и поглядывай там. — И, закрыв за ним дверь, подошел к молодому мужчине, копавшемуся в груде железок на верстаке, приобнял его за плечи и горделиво представил Николаю: — Вот он, ваш спаситель. Мишенька Копаев — лучший специалист, великий знаток мест боев всего Северо-Запада и ближайшей заграницы. А скольких людей он сделал счастливыми, дав им те вещи, которые они давно и безуспешно искали, — так просто без счета.

Разглядывая невзрачного парня лет тридцати в потертых джинсах, стареньких стоптанных кроссовках и круглой оправе из никелированной стали, которая, судя по старомодному виду, тоже найдена в каком-то раскопе, Николай подумал, что этому «черному следопыту» очень подходит его фамилия.

Миша вопросительно взглянул на Якова Ароновича. Тот кивнул: можно приступать к делу.

Следопыт достал из-под верстака большую спортивную сумку. Аккуратно развернул холщовую тряпку и передал Николаю немецкий автомат. Взвесив оружие в руках, тот удивился его тяжести. Миша снисходительно усмехнулся:

— Тяжелая машинка. В снаряженном состоянии — почти пять килограммов. Как любят писать в газетах — «шмайссер».

С покровительственными интонациями отличника-всезнайки он продолжил пояснения:

— Настоящее название — пистолет-пулемет МР-40. От исходной модели 1938 года отличается незначительными деталями. Вначале разрабатывался для десантных и танковых подразделений, позже стал основным стрелковым оружием сухопутных частей вермахта. Калибр — девять миллиметров под патрон Люгер/Пара, темп четыреста-пятьсот выстрелов в минуту, эффективная дальность — порядка ста метров. В общем, так себе машинка… Наши автоматы Шпагина и Судаева по всем параметрам его превосходят. Но вещь культовая, и в ближнем бою…

— Простите, что прерываю наивным вопросом, а стрелять-то из него можно?..

Миша забрал автомат, отстегнул магазин, привычно и ловко снарядил его несколькими патронами. Потом закрепил оружие в специальном зажиме и вдвинул ствол в металлическую трубу с резиновым кожухом.

— Глушитель такой, — пояснил он.

У противоположного конца трубы он установил отрезок довольно толстой доски и, спустив затвор, дал короткую очередь. Звук выстрелов действительно глушился, зато отчетливо было слышно, как пули пробивают древесину…

Отстегнув магазин, «черный следопыт» пояснил:

— Машинка с дойчевского военного склада. Только смазку старую снял — и готово.

Он демонстративно передернул затвор. И, посмотрев, как умело Николай повторил его действия, усмехнулся:

— Ну, ты, похоже, человек грамотный, разберешься — куда чего совать. Вот два полных магазина — шестьдесят четыре патрона. Да, смотри во время стрельбы за ствол не хватайся — руки сожжешь.

Миша снова порылся в своей безразмерной сумке и извлек оттуда довольно крупную кобуру из коричневой толстой кожи. Лукаво усмехнувшись, предложил:

— Угадай, что у меня здесь? — и начал понемногу извлекать из кобуры пистолетную рукоять. — Обычно начинают кричать: парабеллум, парабеллум… А это ни фига не «люгер», а совсем другая машинка.

Он показал пистолет, формой действительно напоминавший знаменитый немецкий «Люгер Парабеллум». Николаю вспомнилось, что название оружия повторяло вторую часть известного латинского изречения: «Si vis pacem, para bellum» — «Хочешь мира — готовься к войне».

Миша продолжал пояснять:

— Это «Вальтер Р-38» — калибр тот же, что и у МР, — девятимиллиметровый. Емкость магазина восемь патронов, вес восемьсот граммов. На вооружении немецкой армии с 1938 года — основной пистолет Второй мировой. Очень надежная, неприхотливая и простая в обращении машинка. Рекомендую. Тут, — он похлопал по кобуре, — две снаряженные обоймы.

Передав Николаю кобуру, Миша присел на верстак, предоставляя разговоры о деньгах Якову Ароновичу. Тот бодро взялся за любимое дело:

— Мишенька забыл добавить, что оба раритета, — он упорно избегал слова «оружие», — в прекрасном состоянии. Более того, совершенно новые. И я вам, Коля, должен сказать, что я сам впервые вижу такие экземпляры.

Николаю хотелось поскорее закончить эту процедуру:

— Сколько? — спросил он.

— Ну, учитывая сложившуюся конъюнктуру и мое к вам хорошее отношение… — Лицо улыбавшегося хозяина клуба подобралось, проступили углы и жесткие линии — хищник сделал стойку на добычу — С вас смешная сумма — пять тысяч долларов.

Николай не ожидал, что запросят так много, — в кармане двадцать стодолларовых банкнот, привезенных Анной. Этого не хватало даже наполовину.

По-своему истолковав его колебания, Яков Аронович сделал знак Мише, и у того в руке оказался длинный черный пистолет — похоже, ТТ с глушителем.

— Не поймите нас неправильно, это необходимая мера безопасности, — вкрадчиво объяснил продавец. — Ну, так что, Николай, вас устраивает цена?..

Полуверцев не успел ответить — распахнулась дверь, и в подвал бодро ворвался Дюня.

— А ну опусти ствол! — заорал он с порога. — Руки вырву!

Его властный напор возымел действие — Миша опустил пистолет. Дюня в своей обычной, вальяжной манере прошелся по подвалу, осматриваясь. Потом остановился рядом с хозяином и укоризненно покачал головой:

— Ай-ай-ай, Яков Ароныч, что же вы — опять за старое?.. А ведь предупреждали вас — не доведет до добра эта торговлишка, чай, не в Абу-Даби, на выставке вооружений.

— Да что вы — какая торговлишка?.. Тут собрались коллекционеры и пригласили меня в качестве эксперта. Я и знать не знал, что эти раритеты могут стрелять!..

— Да ну? А что ж тут так порохом тянет?.. И смотри-ка ты, — он взял у Миши пистолет и выщелкнул магазин, — патроны-то боевые, а?..