Книга Чужой - Жюльетта Бенцони

– Не уезжай!.. Это несправедливо!

– Тсс, братец!.. Не делай мне больно! И так мне тяжело!

Элизабет в сопровождении Белины, моментально отказавшейся от ухода в монастырь, быстро пересекла вестибюль, поцеловала Дагэ, улыбнулась Валентину, потом, повернувшись к Гийому, сказала:

– Прощайте, отец! Я буду молиться за вас!

Не ожидая ответа и не заметив протянутой к ней руки, Элизабет вместе со своей преданной гувернанткой села в карету. Она расцеловала Розу, нежно обнявшую ее. Это было последнее, что увидел Гийом.

Когда экипаж тронулся под веселые шумы, сопровождающие отъезд: щелканье кнута, равномерный стук копыт, позвякивание удил, Гийом поднял глаза на окно, где стояла женщина, которую он сейчас ненавидел почти так же, как себя. Час тому назад в надежде на ее отказ от претензий он сообщил ей свое решение:

– Я женюсь на вас, поскольку это нужно, но не раньше, чем родится ребенок... здоровый!

Лорна лишь улыбнулась.

– Когда я вручу его вам, Гийом, вы будете помнить только о часах нашей любви и вы согласитесь быть счастливым.

Одновременно с этим идиллическим напоминанием Клеманс Белек высказала Потантену странный контрапункт.

– Поверьте мне, Потантен! Он еще не родился... Мадам Агнес не позволит, и я тоже...

Глава XIVБУХТОЧКА

Забрав к себе Элизабет, Роза де Варанвиль чувствовала себя некоторым образом спасительницей, вырвавшей из рук смерти человеческое существо. Поэтомуона лично отправилась за ней, чтобы забрать несчастного ребенка, хотя так просто было послать для этой цели слугу Фелисьена. Она очень опасалась, как бы в пути – между прочим, очень коротком – не случилась бы малейшая неприятность с драгоценным созданием, доверенным ее нежной заботе.

Уже давно было известно, что наступит день, когда дочь Тремэна приедет в Варанвиль. Еще много лет назад Агнес и она, а потом она и Гийом задумали в виде шутки, что брачные узы свяжут однажды Элизабет и Александра. По их мнению, это было решено на небесах: молодые люди слишком любили друг друга, чтобы их пути могли разойтись... Тогда обсуждались подробности большого праздника, в котором примет участие вся округа, включая Тринадцать Ветров, и воспоминания о нем сохранятся надолго в памяти людей. Конечно, имелась в виду карета, украшенная цветами, в окружении музыкантов и певцов, которая отвезет новобрачных в замок, который Роза решила им передать, чтобы они могли там устроиться, как им понравится, и не испытывать никаких стеснений.

– Я удалюсь в Шантелу, – говорила она, смеясь. – Это недалеко, и я смогу продолжать выращивать свои растения. Я буду играть в карты с моей доброй тетушкой и понемногу войду в новую роль богатой вдовы. Если только Александр, окончив училище, не получит большую должность. В этом случае я останусь в замке и буду вести его хозяйство.

Все смеялись, уверенные, что это предсказание обязательно сбудется, и никому не приходило в голову то, что произошло сегодня. Молодая девушка с рыданиями покидает свой дом, чтобы сохранить нетронутой душу... и Гийом Тремэн согласился с этим! Немыслимо, неслыханно, чудовищно, беспредельно, самая большая ошибка, которую когда-либо видели! Солидный человек, волевой, властный, даже наглый иногда, попался бурной ночью в западню, расставленную красивой девушкой!

Роза видела этого мужчину прошлой ночью, раздавленного, рыдающего перед ней на коленях, потерявшего голову от стыда и отчаяния.

– Я люблю вас, Роза! Клянусь спасением моей души! Вы единственная живете в моих мечтах, я только ждал, когда мой дом снова будет достоин вас, и тогда я смог бы просить вас стать его хозяйкой...

– Кто сказал вам, что я соглашусь?

– Никто!.. Все говорило об этом... Особенно ваши глаза! О, моя дорогая, моя самая чистая! До вчерашнего дня я был уверен, что понимал вас, а сейчас я здесь, перед вами, презренный из презренных, надеюсь только на то, что вы не вышвырнете меня вон, что вы поможете не потерять окончательно мое дитя, которое не хочет меня больше знать... О! Роза, если бы вы знали, чего мне стоит говорить вам все это! Если бы вы знали, как я несчастен!..

– Мне кажется, я представляю это, – серьезно сказала она, – и мне вас жаль. Странно, что действия, которые мы хотели бы сохранить в тайне и о которых мы часто думаем, что они не имеют большого значения, могут выйти наружу, хотя нам казалось, что о них забыли...

– С вами, я думаю, такое случалось не часто!..

– Кто знает! У всех есть свои слабости!.. Я думаю, что вы на ней женитесь, Гийом...

– Не говорите мне об этом!

– Другого выхода нет! Вы совершили серьезную ошибку, последствия которой еще более серьезны, поскольку они коснулись Элизабет...

– Жениться на ней – значит отказаться от дочери! Вспомните, она сказала, что не вернется домой, пока ненавистная женщина будет оставаться у нас. Если Лорна и правда беременна... в чем я не уверен, и, если родится ребенок, возможно...

– Я не люблю «если», Гийом! Они слишком удобны!

– Может быть, но я не надену ей на палец кольцо, пока она не родит, я ничто не заставит меня изменить решение!

– Вы могли бы, по крайней мере, ее пожалеть! Разве вы не понимаете, что она в безвыходном положении?

– По всему видно, что она себя в нем чувствует очень даже хорошо! Кроме того, решение Элизабет ее бесконечно обрадовало. Она будет царить в доме как хозяйка, но я поступлю иначе...

– Вы никак не поступите! – отрезала Роза. – И вы мне поклянетесь, что не предпримете ничего, что сможет повредить ей и ее ребенку! Только такой ценой я берусь поколебать решение Элизабет, заставить ее понять то, что она не может...

Вдруг голос ее задрожал, она отвернулась и быстро приложила платок к глазам. Сердце Гийома сжалось. Значит, и она страдает? Однако ей хватило мужества отстаивать интересы той, которая их разлучила, заботиться о ее безопасности...

– Я сделаю так, как вы хотите, – прошептал он. – В чем я могу отказать вам, когда вы согласились принять мою мятежную дочь?

– Я думаю, вы в этом не сомневались! Она – моя крестница, и я надеюсь однажды назвать ее своей дочерью. Я хочу верить, что здесь она обретет душевный покой. Однако я хочу поставить вам одно условие.

– Какое? Я согласен на все...

– Оно будет для вас тяжелым: знайте, я буду за вас просить, но я буду уважать волю Элизабет. Не рассчитывайте, что моя к ней нежность поможет вам расставить ей ловушку: вашей ноги здесь не будет, разве что она об этом будет очень просить.

– Вы меня отталкиваете, – сказал он, задетый за самое больное.

– Да... Для вашего же добра. Ей нужно время!.. И мне тоже...

К этому нечего было добавить... Сгорбившись под тяжестью этой словесной анафемы, Гийом вернулся к коню. Он ушел в темноту, унося с собой образ Розы, стоявшей на зеленом ковре своей «исповедальни». В кружевном пеньюаре, наброшенном наспех, чтобы принять его, она походила на ангела, поставленного Богом у врат рая, чтобы закрыть вход туда виновным в первородном грехе. Недоставало только пылающего меча, но гнев, сверкающий в изумрудных глазах, обладал гораздо большей силой. Гийом был уверен, что она никогда не простит его, хотя об этом не обмолвилась ни словом...