Книга Охота на героя - Владимир Аренев

Полотно серого нечто колыхалось перед ним, вздымаясь куда-то необозримо высоко, так что верхнего края (если он вообще существовал) видно не было. Дрей постоял, запрокинув голову и силясь разглядеть невозможное, потом одернул себя. Сколько ни оттягивай момент, идти дальше все равно придется. К сожалению.

За то время, пока бессмертный разглядывал завесу, она тоже начала проявлять к нему интерес. Тоненькие струйки тумана отделились от общей массы и незаметно стали обвивать ноги Дрея, забираться под одежду и в волосы. Потом несколько струек вздрогнули и отпрянули назад, словно наткнулись на что-то страшное, чего уж никак не ожидали обнаружить у этого обычного с виду альва. Оставшиеся еще немного попетляли по волосам и одежде странника, а затем поспешили вслед за товарками.

Приняв в себя разведчиков, пелена всколыхнулась и задрожала, а потом начала сгущаться и темнеть, словно набирающая силу грозовая туча. Именно к этому времени бессмертный закончил созерцание верхних пределов завесы и обратил внимание на то, что творилось прямо перед ним. Зрелище ему не понравилось. Плотное черное месиво совсем не походило на тот непроглядный, но казавшийся безобидным туман, который Дрей видел вначале. Что-то менялось внутри этой странной субстанции. Но что? И зачем?

Неожиданно (бессмертный так и не уловил того мгновения, когда это произошло) черная стена наплыла на него, обступив со всех сторон и оставив свободным небольшое пространство. Образовалась этакая комнатка: с невысоким потолком, с черными стенами, даже с дверцей и маленьким окошечком в ней. С невесть откуда появившимися гвоздями в стене.

Гвозди, выгибаясь, словно взбесившиеся щупальца, резко потянулись к рукам и ногам Дрея. Он понял, что происходит, и… В первое мгновение бессмертный почувствовал непреодолимое желание закричать, просто раскрыть рот и выпустить из себя тот склизкий ужас, что проснулся и всплыл мрачным спрутом из глубин памяти; в первое мгновение… он почти сделал это, но вовремя удержался. Потому что ничто так не пугает, как твой же собственный крик отчаянья и боли. Потому что именно этого крика и ждала от тебя черная каморка с ожившими гвоздями, потому что иначе она не смогла бы завладеть тобой. И, хоть и давился криком, Дрей промолчал. Только напряженно улыбнулся уголком побелевших губ: «Нет, тварь, не выйдет. Слишком примитивно играешь — сильно, да, но сила твоя одновременно и слабость твоя тоже. Не разгадай я загадку, поддайся — и оказался бы в твоей власти, но теперь все будет по-другому».

Интересно только, как по-другому?

Комнатка подрагивала стенами, словно загнанный конь, пусть даже в этом мире не было ни единого коня. Затем пелена отпрянула назад.

Дрей внимательно следил за противником, но ничего не предпринимал. Ждал, так сказать, следующего хода.

Дождался. Черные стены исступленно завертелись вокруг него, как будто Дрей оказался внутри гигантского волчка, который истерически заставляет крутиться большой — очень большой — избалованный ребенок. Образовавшаяся воронка начала сужаться, потом обхватила бессмертного за плечи и повлекла за собой в этом сюрреалистическом танце. Завертела, сбила с ног и выбросила наружу.

И успокоилась.

Дрей поднялся с земли и внимательно огляделся. Нет, к сожалению, он все еще был по эту сторону завесы. Просто бессмертного выплюнули, сочтя несъедобным.

Туманное нечто вздрогнуло, будто его пронзила судорога при одном только воспоминании об этом неудавшемся блюде. Затихло.

Любой другой счел бы подобный исход вполне удачным, развернулся и отправился бы прочь. Вот только Дрею нужно было на ту сторону. Почему-то он не сомневался в том, что тайна и причина появления завесы скрывается там.

Бессмертный снова шагнул к стене загадочного тумана, но та, видимо напуганная приобретенным опытом общения с этим странным существом, шарахнулась назад. Образовалась солидная вмятина, как будто уже упомянутый избалованный ребенок-гигант игриво ткнул в завесу пальцем.

Чем дальше шел Дрей, тем глубже становилась эта вмятина, словно завеса яростно не желала прикасаться к бессмертному. Он все шел, а она все выгибалась; сзади, за спиной, дымка уже сомкнулась, и теперь Дрей шагал наугад, втайне надеясь, что под ногами не окажется какой-нибудь среднестатистической пропасти глубиной эдак метров на двадцать — двадцать пять.

Нет, ничего такого там не оказалось. Зато обнаружилась та же самая тропа, с которой он уже дважды начинал свой путь на ту сторону завесы. Обидно, но ничего страшного. Дрей попытается снова. И будет пробовать столько раз, сколько понадобится, чтобы дурацкая пелена уяснила: легче пропустить странного альва на ту сторону, чем противостоять ему.

…В конце концов бессмертный таки оказался на той стороне. Сначала он даже не понял, что произошло — просто тропа, на которую он возвращался уже Создатель ведает сколько раз, вдруг изменилась. А потом выяснилось, что изменилась не тропа — это завеса не рискнула играть с ним далее в игры, сдалась.

Поскольку небо уже начало темнеть, Дрей поспешил прочь от туманной пелены, чтобы подыскать место, где можно будет остановиться на ночь. Испытания на терпеливость измотали его, и теперь единственным желанием бессмертного было лечь и уснуть. Наступит завтра, тогда и решим, что делать дальше.

2

Проснувшись рано утром, Дрей посмотрел на мутное солнце, завязшее, как в трясине, в сероватом небе, и подумал, что отыскать причину появления завесы будет не так-то просто. Он ведь даже не знает, как далеко простирается эта живая, даже излишне, стена тумана. Тем более что…

Бессмертный так и не успел додумать мысль до конца — помешали. Откуда-то сверху по корявому склону горы слетел на тропу и удивленно заклекотал грифон, топорща шерсть и перья, размахивая крыльями и щелкая клювом. Это так напоминало случившееся когда-то с Дреем (в этих же самых горах, между прочим), что он вместо того, чтобы испугаться, расхохотался.

Грифон ошалело зыркнул на него, перестал выказывать недовольство и даже опустил крылья.

— Это ты? — осторожно поинтересовался он.

— Ага, — весело подтвердил Дрей. — Несомненно, я.

— Тогда понятно, — заявил грифон.

Он был еще молод, хотя и очень грозен на вид. Естественно, если подсчитать… все правильно, он и должен был быть молодым.

Дрей посмотрел на своего старого знакомца: а ведь трудно узнать в нем того маленького оторопелого детеныша, который растерянно пищал и хорохорился, а потом уснул прямо на куче нарубленных веток. Теперь грифон вырос, его тело поменяло свой цвет, клюв приобрел ту увесистую мощь, с которой вынуждены считаться многие крупные хищники. Когда-то подобное Дрей испытал на собственной шкуре, но сейчас не чувствовал к старому знакомому неприязни — скорее уж наоборот.

— Отец почти ничего мне не рассказывал, а потом… в общем, спасибо, что тогда помог им меня найти, — грифон улыбнулся той неуловимой птичьей улыбкой, которую сложно разглядеть и, кстати, еще сложнее счесть доброжелательной, пусть она даже и является таковой. — Да, меня зовут Кэр-А-Нанг.