Книга Ярлыки - Гарольд Карлтон

Элистер снова глубоко затянулся.

— Прекрати! — Она вырвала у него из рук косячок. — Ты сейчас отключишься, а это серьезный разговор, и я хочу, чтобы мы продолжили его…

Он выхватил у нее сигарету и снова затянулся.

— Я, может, и твой лакей, но будь я проклят, если не буду курить, когда мне этого захочется.

— Послушай, милый…

Она села на софу рядом с ним и, сделав усилие, начала говорить.

— Честно, без тебя я ничего бы не добилась. Если мы не будем вместе, мне будет так тяжело.

Она взяла в ладони его лицо. Она смотрела в его бледные глаза. Ее поражало, как могут быть такие глаза у мужчины. Они так отличались от глаз мужчин в Бронксе. Для нее они обозначали другой социальный класс. Могут ли благородные парни воровать? Ей нужно было поговорить об этом. У нее в голове звучали слова: «Ты воруешь из кассы магазина! Ты воруешь у меня!»

Но она не могла произнести их. Она не могла обвинять мужчину, который поклялся ей в любви.

— Я так хотел быть творческой личностью, — говорил он. — Вместо этого творческая личность у нас — это ты!

— Ты ревнуешь меня к моим способностям? — спросила она. — Если ты захочешь, ты тоже сможешь проявить свои способности.

Он стал таким грустным и протянул к ней руки.

— О Элистер! — воскликнула она. — Ты же знаешь, я не могу устоять, когда ты делаешь вид, что ты грустный, обиженный и брошенный маленький мальчик. Черт бы тебя побрал!

Она упала ему в объятия, и он крепко прижал ее к себе. Несколько минут она была под впечатлением, что находится в объятиях сильного мужчины. Ей так хотелось рассказать ему свои новости, она поняла, что для этого настал нужный момент.

— Ты на самом деле более творческая личность, чем думаешь.

— То есть?

— Ты сотворил мне малыша!

— Нет, Мак!

Он приподнял ее, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. Его лицо все осветилось от улыбки. — Это просто прекрасно! Когда ты узнала об этом? Когда он должен родиться?

— Я узнала сегодня днем. Малыш должен родиться в августе, летнее дитя…

— Боже, как я рад, дорогая. — Он начал целовать ее лицо, губы. — Почему ты мне сразу не сказала об этом, когда я пришел?

Она посмотрела на него.

— Если сказать правду, я думала об аборте. Он помрачнел.

— Мак, тебе не следует этого делать. Этот ребенок должен родиться. И ты сразу же выйдешь за меня замуж… Я стану хорошим отцом!

Маккензи соскочила с дивана и побежала в кухню.

— Я забыла про обед. Он, наверно, весь сгорел. Я подумала, что мамочка и папочка поедят дома… О Боже!

Он пошел за ней на кухню, и, когда она наклонилась, чтобы заглянуть в духовку, обнял ее сзади.

— Я сказал, что тебе нужно выйти за меня замуж, — повторил он, щекоча ее шею своим носом.

Она медленно выпрямилась и повернулась к нему.

— Ты считаешь, что я принадлежу к тому типу женщин, которые выскакивают замуж в ту же секунду, как только забеременеют? — спросила она. — У нас еще будет масса времени для этого, если мы не надоедим друг другу скоро.

Он отодвинулся от нее с обидой и, чтобы скрыть свои чувства, сделал вид, что ему что-то нужно в холодильнике.

— По этому поводу нам нужно выпить самого лучшего шампанского! — воскликнул он.

Она наблюдала за ним, ей показалось: что-то не то… Он слишком желал продемонстрировать, как рад. Но когда он предложил тост, Маккензи обняла его и поцеловала в мягкие светлые волосы.

Она надеялась, что у ее ребенка будут такие же волосы.

— Мак, не отстраняй меня. Я правда хочу стать настоящим отцом!

Она обнимала его и гладила по голове.

— Малыш, все зависит от тебя, — тихо сказала она. Шампанское подтолкнуло их к сексу. Так было всегда.

После того, как они прикончили бутылку, они занимались любовью на кушетке в гостиной. Он был таким нежным и мягким и старался доставить ей удовольствие. Он долго ласкал ее между ног. Сначала нежно, потом его пальцы стали более настойчивыми, пока она не начала стонать. Он довел ее до оргазма и потом быстро лег сверху и вошел в нее. Он не вколачивал агрессивно свой член в нее, а нежно покачивал Маккензи, и потом она достигла еще одного оргазма, но только более насыщенного. Но в этом удовольствии, кроме сладости, присутствовал и оттенок горечи. Она испустила долгий стон, когда Элистер кончил.

Этот ребенок сильно связал их друг с другом. Вне зависимости от того, поженятся они или нет, они все равно станут его родителями. Она с чувством вины подумала об Эде и в первый раз в жизни пожалела, что все так случилось.

Как только на следующий день Элистер ушел из дома, она вызвала Эда к себе на квартиру. Она устала от переживаний прошлого дня и тихо сказала ему:

— Я не хочу, чтобы вы что-то делали или говорили кому-нибудь о пропавших деньгах. Я вложу эти суммы в кассу.

Эд откинулся на спинку софы и высоко поднял брови.

— Вы не собираетесь его ни в чем обвинять?

— О Эд! Как я могу сделать это?

— Вы просто должны пойти со мной в ближайший полицейский участок!

Она провела рукой по растрепанным волосам.

— Нет.

Они смотрели друг на друга. Так продолжалось некоторое время, потом он спросил:

— Мне даже не предложат кофе? Маккензи с улыбкой повела его на кухню.

— Я вчера пыталась готовить, — сказала она, объясняя хаос в кухне. Потом налила воды в кофейник. — Мне никогда не следует этим заниматься.

Он смотрел, как она насыпала гранулы кофе в две толстые фаянсовые чашки.

— Он пользуется наркотиками, не так ли? — спросил Эд. — Говорят, что он здорово курит «травку». Но потом он станет употреблять более сильные наркотики — они всегда это делают, особенно, когда могут себе позволить!

— Эд, я не желаю ничего слушать, — сказала она, подвигая ему тарелку с печеньем.

— Можно дать вам совет? Мне наплевать, что он англичанин и у него самый великолепный акцент в мире. Англичане всего лишь люди, и, время от времени, они вышвыривают из своей страны самых плохих ее граждан.

— Он не такой плохой, Эдди, — мягко заметила она.

Она увидела в его темно-синих глазах настоящую озабоченность. Ей так хотелось, чтобы он обнял ее и дал ей силу, поддержку и все остальное, чего она не могла получить от Элистера. Он сидел за столом в кухне, а Маккензи стояла за его спиной. Она положила руки ему на плечи.

— У меня будет ребенок, — сказала она ему в затылок. Он обернулся и посмотрел на нее.

— Да, — грустно сказал он, — я так и думал. Вы выйдете за него замуж?