Книга Безжалостное обольщение - Джейн Фэйзер

Обмахиваясь веером, Женевьева сделала жалкую попытку улыбнуться:

— Я польщена, господа, но сегодня у меня нет настроения для карт. Я вовсе не хотела вам помешать, но буду рада разделить ваше общество и, наблюдая за игрой, подышать свежим воздухом.

Легран собрал карты и начал нарочито медленно тасовать их. Его обильно украшенные перстнями пальцы двигались очень изящно.

— Вы должны милостиво дать нам возможность отыграться, мадам, — с лучезарной улыбкой попросил он. — В конце концов, вы же — игрок, и для вас дело чести — дать нам еще один шанс.

Женевьева облизала вдруг пересохшие губы кончиком языка, а ладони у нее вспотели и стали липкими.

— Охотно, — почти весело сказала она, откашлявшись. — Но я оставляю за собой право выбрать время и место.

— Однако ставки останутся прежними. — Улыбнулся Себастиани.

Женевьева быстро соображала. Каким-то чудом в голове у нее внезапно прояснилось. «Скорее всего от опасности, которая подстерегает меня со всех сторон», — мрачно решила она. В настоящий момент она ничем не рискует, оставаясь с поклонниками, если не будет играть в карты. Она кокетливо склонила набок голову и изогнула губы в призывной чувственной улыбке.

— Ну разумеется, — проворковала она, — я всегда с удовольствием, вы ведь знаете.

Слова канули в тишину, и Женевьева поняла, что они, вероятно, ничего не расслышали: все четверо уставились на дверь за ее спиной. С дурным предчувствием, уже точно зная, кого увидит, Женевьева медленно повернулась на стуле. В дверях стоял " сам дьявол в образе Доминика Делакруа с кнутом в руке.

— Ты не посмеешь… — Женевьева услышала свой каркающий голос словно со стороны, а Доминик угрожающе щелкнул кнутом.

Спазм перехватил ей горло, перед глазами поплыли черные круги., Стоит ей еще раз, не послушавшись внутреннего голоса, возразить — и последствия будут ужасными.

Доминик подошел к ней, наклонился, словно ястреб над жертвой, как показалось Женевьеве, объятой страхом, схватил ее за запястья и резко поднял со стула.

— Мужчин я убивал и за меньшее оскорбление, — сказал он с леденящим спокойствием. — И клянусь Богом, ты за это поплатишься!

Мертвая тишина воцарилась в заполненной сизым дымом комнате. Четверо мужчин сидели за столом, уставившись на эту странную пару, словно не верили глазам и ушам своим. Нe будучи свидетелями сцены, произошедшей в бальном зале, они решили, что лишь тайное присутствие жены в компании четверых поклонников вынудило месье Делакруа к столь чрезвычайной мере.

Женевьева затрясла головой, надеясь, что в мире грубой справедливости такая мольба — глаза в глаза — будет понята и сочтена уместной. Потом, как волчок, резко развернулась, оказавшись лицом к развевающимся портьерам, но твердая рука схватила, толкнула к двери, и щелкнул кнут. Только выскочив за дверь, Женевьева поняла, что кнут ее не коснулся.

В тишине, продолжавшейся и после того, как чета Делакруа под щелканье кнута покинула комнату, великий князь Сергей расправил кружевное жабо:

— Не думаю, господа, что месье и мадам Делакруа, если они те, за кого себя выдают, вели здесь, на Венском конгрессе, абсолютно честную игру. — Встав из-за стола, он взял графин с бренди из шкафа и наполнил бокалы. — Мне наплевать на то, что меня использовали, но, боюсь, в создавшейся ситуации могу сделать лишь один вывод. — Он вопросительно оглядел присутствующих: все задумчиво кивнули в ответ.

— Но почему? — спросил Чолмондели, делая большой глоток.

— Возможно, нам удастся понять это, если мы вспомним, о чем каждый из нас говорил с этой верткой дамочкой. Особенно во время интимных свиданий за карточным столом — когда столько было обещано и так мало выполнено.

— И если мы нащупаем ниточку… — вопросительно начал Легран, снимая карту с колоды, лежавшей на столе перед ним. Открылся туз пик.

— Тогда мы узнаем, как и зачем нас использовали, — закончил Себастиани, в свою очередь снимая карту — пятерку бубен. Пожав плечами, он поднес к носу бренди и стал изучать букет.

— А тогда уже сможем решить, что предпринять, — князю Сергею выпал туз червей. — Кажется, мы партнеры, Легран.

— Мне тоже плевать на то, что меня использовали, — твердо заявил Чолмондели. — А вот на то, что одурачили, — отнюдь.

— Да, согласен, такое прощать нельзя, — согласился великий князь Сергей, поднимая карты. — Ни в коем случае нельзя.

Глава 22

Стоял сильный мороз, и заледеневшая трава острыми шипами прокалывала бальные атласные туфельки Женевьевы, перебегавшей лужайку позади дома Полански. Тонкий луч света, падавший из комнаты, в которой остались четверо игроков, освещал впереди узкую полоску. Весь сад тонул в кромешной тьме, населенной призрачными тенями деревьев и кустов. У себя за спиной она слышала неумолимые шаги капера. Женевьева оглянулась в надежде вступить с ним хоть в какой-то диалог — и немедленно раздался свист и щелчок кнута.

— Куда мы идем? — отчаянно выдохнула она у ворот, сделанных в высокой каменной стене.

— Домой, — последовал короткий ответ.

— Но наша карета на Карнтнерштрассе, — возопила Женевьева, задыхаясь.

— Ты не поедешь, ты побежишь. — И Доминик подкрепил свои слова еще одним щелчком кнута.

— Будь ты проклят, Доминик Делакруа!

Проклятия были единственным оружием, которое она могла противопоставить куда более грозной силе, имевшейся в его распоряжении, и все же, как это ни нелепо, ощущение комичности этой чудовищной ситуации почти пересиливало ее страх и гнев. Дьявол Делакруа с кнутом в руке собирался прогнать ее по укромным улочкам Вены. Пока Женевьева бежит, кнут будет подниматься и опускаться, не причиняя ей никакого вреда. Сказать, что бы случилось, если бы она остановилась и тем самым бросила дьяволу вызов, Женевьева не могла.

Она дважды ударила Делакруа по лицу на виду у всех гостей, подвергла оскорбительному публичному унижению и в глубине души понимала, что пока еще легко отделалась.

Этот их, мягко выражаясь, необычный пробег по пустынным мощеным венским улицам, обтекавшим собор, не видел никто, кроме четверых картежников, вдруг сообразила она. Они, конечно же, поделятся столь необычной сплетней с другими. Из головы никак не шла мысль о последствиях, которые это будет иметь. Морозный воздух в сочетании с шампанским производили странный эффект: голова была как в тумане, ноги не слушались, но Женевьева продолжала бежать, потому что о другом не смела и помыслить.

Наконец они свернули на тихую Домгассе, и Женевьева, буквально упав на тяжелую деревянную дверь в их дом, застучала кулаками. Протянув руку поверх ее плеча, Доминик дернул бронзовый молоточек, и она едва успела отступить назад, так как Сайлас открыл дверь, как всегда, немедленно. Но ведь ему полагалось ждать в карете на Карнтнерштрассе, не так ли? Спотыкаясь, Женевьева прошла мимо слуги в благодатное тепло вестибюля. Ну разумеется, Доминик, должно быть, отослал его домой до того, как отправился на ее поиски по дому Полански. Возможно, и кнут-то он взял у Сайласа.