Книга Страсть Клеопатры - Энн Райс

Теперь эти мощные свирепые псы молча уселись перед своей обителью, ожидая, когда им откроют двери.

Дрожа от страха, Джулия вышла вперед, открыла перед ними дверь и быстро отскочила в сторону.

Один за другим они прошли мимо нее и спустились в свою грязную тесную яму.

Как только все оказались внизу, она взялась за веревку и аккуратно опустила тяжелую решетку на место. Все собаки дружно посмотрели на нее, и под их взглядами она содрогнулась. Это, конечно, была работа Актаму. Он ждал, когда она опустит решетку и плотно закроет ее, прежде чем стереть со своего лица волшебную пыльцу, тем самым вернув этим монстрам их истинную природу.

С громким щелчком она задвинула толстую щеколду. Но не могла заставить себя уйти. Только не в такой момент. Она должна была проследить этот феномен до самого конца.

И постепенно с собаками начали происходить перемены.

Кто-то из них вздрогнул, кто-то принялся отчаянно вибрировать всем телом, словно стараясь стряхнуть с шерсти воду. Несколько собак залаяли, но не так неистово и агрессивно, как раньше. Они казались озадаченными и сбитыми с толку – что с ними только что сделали?

Их когти цокали по каменному полу, но двигались они как-то растерянно и как будто смущенно; наконец она поняла, что собаки внизу стараются пристроиться так, чтобы им через прутья решетки было ее лучше видно.

Эти создания явно изменились. Что бы это ни было за растение из сада Бектатен, но оно позволило этим безжалостным убийцам ненадолго оказаться под властью человеческого сознания. И сейчас они, присмиревшие и покорные, бросали на нее тоскливые взгляды, словно очень хотели, чтобы это повторилось.

Ей было почти жаль покидать их, потому они больше не были монстрами.

Но в этот момент дверь позади нее открылась и на пороге появился запыхавшийся Рамзес. На лице его угадывался отнюдь не триумф, а еле сдерживаемые страдания, хотя при виде Джулии его черты смягчились и из его груди вырвался вздох облегчения. Оказавшись в его объятиях, она вдруг подумала, что не может сообразить, кто из них первым бросился навстречу. Впрочем, какое это имеет значение?

– Где она? – наконец спросила Джулия.

– Сбежала.

– О, Рамзес!

– Мы сцепились. Ей удалось отобрать у меня мое кольцо с ядом. Это был вопрос жизни или смерти – либо я, либо она. Поэтому я дал ей уйти.

– Яд и теперь у нее?

– Нет. Она открыла кольцо и швырнула его в меня, когда я попытался ее преследовать. Оно и сейчас лежит на ковре в доме.

Снаружи раздался рев мотора. По звуку было понятно, что этот автомобиль явно больше и мощнее, чем те машины, на которых они приехали сюда.

– Мы нашли грузовик с гробом, в котором они доставили сюда Клеопатру. И мы используем его для перевозки Сакноса. Джулия, я должен ехать с ними и быть рядом, чтобы помочь усмирить Сакноса, если он вдруг проснется. Ты сможешь сама ехать за нами на машине?

– Конечно, Рамзес. Конечно.

Он уже развернулся, чтобы уйти, но, взявшись за ручку двери, вдруг замер.

– Я не справился, Джулия, просчитался.

– Нет. Нет, Рамзес.

– Я мог погнаться за ней. Перед тем как она выпрыгнула в окно, был такой момент, когда я мог свалить ее на пол. Но не сделал этого, потому что она попросила меня. Сакнос наговорил ей страшные вещи про то, кто она есть на самом деле, про ее сущность выходца с того света, и самое ужасное, что это может быть правдой. Ночтин – вот как он называл ее. Мы все слышали это. Ночтины. Это жуткие существа.

– Но почему же, Рамзес?

– Дело в том, что он сам много раз с помощью эликсира оживлял людей из мертвых. И в результате все эти ночтины, как он их называет, сходили с ума. Это он ей и рассказал.

Рамзес отвел глаза в сторону, глядя куда-то вдаль.

– Ее переполняют страдания, Джулия. – Он передернул плечами. – Я был готов к жестокости, к ее гневу, но только не к ее мучениям. Поэтому, когда она попросила отпустить ее, чтобы прожить последние свои дни в здравом рассудке так, как она хочет сама, я дал ей уйти.

Джулия снова обняла его. Рамзеса, ее царя, ее бессмертного фараона, всего трясло. Трясло от бушевавших в нем чувств.

– Неужели я совершил еще одну ужасную ошибку? – наконец спросил он. – Не менее страшную, чем когда оживлял ее?

– Нет, Рамзес.

– Но Сибил? Что будет с Сибил?

– Сибил уже освободилась от всех мук, которые Клеопатра здесь испытала. Как и сама Клеопатра.

– Но мы ей обещали больше.

– «Найдите ее и освободите». Это были слова Сибил. И мы это сделали. А остальное… Все со временем устроится. Клеопатра уже не тот коварный монстр, какой мы знали ее в Каире. В этом можно не сомневаться. К тому же она слабеет. Она больна. И в настоящее время нам нужно заботиться не о том, чтобы оправдать все ожидания Сибил. Ведь это не она требовала, чтобы мы привезли Клеопатру в замок. Этого хотела Бектатен. Поэтому для начала давай удостоверимся, что наша новая царица удовлетворится тем, кого мы привезем ей на самом деле.

Он взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал:

– В тебе, Джулия, счастливым образом сочетаются мудрость и любовь. И это залог того, что я навеки буду пленен тобою.

Она ответила ему также поцелуем.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Актаму, который уже окончательно стер пыльцу со своего лица. Он вопросительно взглянул на них.

– Пойдемте, – сказал он, – нам пора ехать.

39

Корнуолл

Что должен был почувствовать Сакнос, когда очнулся у спокойно потрескивавшего огня камина под убаюкивающий шум моря, пенящегося за стенами просторного зала? Переполняло ли его чувство облегчения, что каким-то образом судьба спасла его от этих псов?

Этого Рамзес не знал.

Когда Сакнос увидел царицу, сидевшую всего в нескольких шагах от него на таком же стуле с высокой спинкой, на каком еще недавно восседал и он сам, он застыл словно статуя. Рамзес, при всем своем любопытстве и желании выведать планы Сакноса, так и не смог определить, что за мысли роились у того в голове.

Бектатен и Сакнос молча смотрели друг на друга.

Был ли Сакнос вновь сражен красотой этой величавой темнокожей женщины с веером рассыпавшихся по ее плечам длинных тонких косичек, украшенных вплетенными в них драгоценными безделушками? На ней сейчас не было ее золотистого тюрбана, который она носила когда-то; она была одета в длинное облегающее красное платье, представлявшее ее стройную фигуру в самом выгодном свете.

Или Сакнос просто еще не вполне пришел в себя? Может быть, его молчание объясняется продолжающимся действием наркотического средства? Рамзес был уверен, что Сакносу давали еще какое-то зелье, еще одно из бесконечного запаса всевозможных снадобий царицы. Посвятят ли Рамзеса когда-нибудь в тайну того, сколько всего лекарств и ядов имеется у Бектатен?