Книга Воспоминания великой княжны. Страницы жизни кузины Николая II. 1890-1918 - Мария Романова

Весной я уже больше не могла выдержать жизнь в городе. Мы сняли коттедж в Павловске недалеко от моего отца и организовали свою жизнь так, как смогли. Мы посадили овощи, и я сама ухаживала за ними: поливала их утром и вечером; купили козу – коровьего молока достать было невозможно.

Мне предстояло родить в начале июля, и за неделю до этого к нам должна была прийти жить опытная сиделка. Договорились также, что врач, который с самого начала меня наблюдал, приедет в Павловск по первому зову.

Однажды вечером, приблизительно за три недели до назначенного времени, я, как обычно, поливала в саду овощи, а чтобы не замочить чулки и башмаки, делала это босиком. Помню, что две большие лейки казались мне в тот день особенно тяжелыми.

Закончив поливать, я вошла в дом и вдруг почувствовала подозрительную боль в спине. Муж только что возвратился из Петрограда, куда ездил по делам, а свекровь, уехавшая на целый день в Царское Село, еще не вернулась. Муж несколько раз пытался дозвониться в Петроград, чтобы вызвать доктора или опытную акушерку, но тщетно. В сумеречном свете белой северной ночи мы сидели наверху в моей спальне и ждали. Боли становились все сильнее.

Наконец из Царского Села приехала свекровь. Она сразу увидела, как обстоят дела, и поняла, что нельзя терять времени. Она отправила Алека, моего деверя, на поиски какой-нибудь местной акушерки. Прошло два часа. Моя свекровь с помощью старой горничной Тани приготовила комнату и постель и поставила кипятиться воду. Между схватками я ходила по комнате. Любимая собака моего брата, о которой я заботилась со времени его отъезда, чувствуя необычный переполох в доме, спряталась под туалетный столик. Ее пытались выгнать оттуда, но она продолжала туда возвращаться, дрожа и не сводя с меня глаз; а когда кто-нибудь к ней приближался, рычала.

Наконец прозвенел дверной звонок. Это был Алек с местной акушеркой, которую он поднял с постели. Он не осмелился сказать ей, куда он ее везет, боясь, что она может отказаться помочь появиться на свет маленькому новому буржую. Она привезла все, что было необходимо, и оказалась очень умелой. Не задавая вопросов, быстро переоделась в белый халат и приступила к работе. Менее чем через час я услышала крик своего новорожденного младенца и едва смогла поверить, что все позади.

За окном стояла замечательная белая ночь. Чуть больше двадцати пяти лет назад так же спешно вызванная акушерка помогала моей матери в Ильинском. Но мама умерла при родах Дмитрия.

Спустя десять дней я начала вставать с постели, и мы отпраздновали крестины. Отец и бабушка моего мужа должны были стать крестными отцом и матерью новорожденному мальчику, чье появление на свет доставило моему отцу последнюю радость в жизни. Моей мачехе удалось приготовить настоящий пир, и по крайней мере на эти несколько часов мы постарались стряхнуть с себя заботы и тревоги, осаждавшие нас. Кажется, я никогда не видела своего отца в таком веселом настроении, в каком он пребывал в день, когда крестили малыша.

Могли ли мы знать, что в тот же день, почти в тот же самый час, в сотнях и сотнях миль от нас в маленьком сибирском городке Володя, тетя Элла и их товарищи по ссылке заканчивали свое земное существование в страшных страданиях? В тот день большевики сбросили их в старую заброшенную шахту, затем выстрелили в них и забросали сверху камнями. Кто-то был убит сразу, другие прожили еще несколько дней и умерли частично от ран, частично от голода.

Обо всем этом мы, конечно, ничего не знали в тот день, когда праздновали крестины моего сына. И слава богу, не могли знать, что этому новорожденному ребенку не суждено долго прожить. Он умер, едва ему исполнился один год.

Когда наши гости собрались уходить, я вышла на крыльцо проводить отца. Вместо великолепной машины его ждал старый потрепанный экипаж, который бог знает где откопали; он был запряжен рабочей лошадью, раньше использовавшейся в саду. Садовник, одетый в костюм, который не имел ничего общего с ливреей, был за кучера. Отец, который в течение долгого времени носил гражданскую одежду, в этот день был одет в старую твидовую плащ-накидку. Он сел в свой необычный экипаж с такой естественностью, как будто и не привык к чему-то другому. Садовник взял вожжи и тронул лошадь. Экипаж, скрипя и раскачиваясь, поехал. Я долго смотрела вслед медленно уезжавшему экипажу. Широкие плечи моего отца в накидке и его шея под темной шляпой навсегда отпечатались в моей памяти.

Приблизительно в это время пришли туманные сообщения об убийстве царя и его семьи, но мы отказывались им верить. Также из Сибири пришли непроверенные слухи о побеге группы наших родственников, которые находились в Алапаевске; якобы Володя был среди них. Бедная княгиня Палей была вне себя от радости при этой вести, но мой отец хранил молчание, мало доверяя таким разговорам, и это было правильно. Письма от Володи, которые приходили довольно часто, мы перестали получать с июля; его судьба была неизвестна; но отцу не суждено было узнать о смерти сына.

Много месяцев спустя, когда армии адмирала Колчака оккупировали Сибирь, было проведено расследование, и я, находясь в Лондоне, получила различные мелкие вещи Володи:

складную кожаную рамку с фотографиями его родителей, небольшую карманную книжку, в которую были вложены пахнувшие плесенью бумажные деньги, как будто долго пролежавшие в сырой земле, и несколько пожелтевших писем из дома. И все это вместе с официальными фотографиями тел, когда они были извлечены из шахты. Как нам сообщили, тела тети Эллы и Володи лежали рядом. Тела – всего их было семь – были положены в гробы и отправлены в православную миссию в Пекин. Еще позже брат и сестра тети Эллы отвезли ее гроб, а также гроб монахини, которая умерла вместе с ней, в Иерусалим, где теперь она нашла упокоение в Священном городе.

Большевики, все больше и больше ощущая свою силу, обратили свое внимание на образованную часть населения. Сначала они составили хорошо продуманный план уничтожения, направленный против всех, кто хоть каким-то образом был причастен к старому режиму. Судьба братьев Путятиных ужасно расстроила меня. Теперь в любое время могла наступить наша очередь. В отчаянии мы начали строить планы побега. Единственное, что меня останавливало, это мысль о разлуке с отцом, но он использовал все имевшиеся у него средства, чтобы настоять на осуществлении нашего плана.

Он был нечеток, этот план, и казался почти безнадежным. Несмотря на Брест-Литовский мирный договор, южная Россия, включая Киев, была теперь оккупирована немцами, которые получали из этих провинций, богатых пшеницей, достаточное количество продовольствия и скота для отправки в свою собственную голодающую страну. К тому же на территории, находившейся под их властью, они установили порядок.

Под защитой и при помощи этих самых немцев в Малороссии, которая теперь называлась Украиной, было сформировано местное правительство, во главе которого стоял бывший генерал русской армии Скоропадский. Мы решили попытаться пробраться на Украину, но все еще надеялись, что нам не придется покидать Россию, что мы просто поживем какое-то время на юге в ожидании лучших времен.

Главное было достать необходимые документы. Самая короткая поездка теперь требовала бесконечных пропусков и бумаг, удостоверяющих личность. О том, чтобы ехать с фальшивыми паспортами, не могло быть и речи. Хотя я теперь жила под фамилией мужа, Путятины были известны по всей России, и их имя не давало никакой защиты.