Книга Лонгборн. "Гордость и предубеждение". Из жизни слуг - Джо Бейкер

– Ты мне поможешь? Сними, пожалуйста. – Элизабет положила руки на колени, словно обещая ничего не трогать. – Я боюсь испортить.

– Сейчас-сейчас.

Перебросив завязки через руку, Сара бережно приподняла шляпку. Элизабет сидела смирно, не шевелясь.

– Как ты думаешь, Сара, каково это – выйти замуж?

Сарины глаза встретились в зеркале с глазами Элизабет. Увидела она и собственное отражение: вот она стоит за спиной молодой хозяйки, одной огрубевшей рукой касаясь хрупкого плеча, другой придерживая ленты и шляпку. Платье на ней мышиного цвета, волосы – их не помешало бы вымыть – торчат из-под чепца.

– С позволения сказать, это, должно быть, очень приятно.

Элизабет кивнула, и от этого движения шелковистые локоны рассыпались по плечам.

Поговаривали, что мистер Дарси женится на неровне. Но Сара никак не могла с этим согласиться. Здесь одно другому точно соответствовало, сходилось, как у аккуратного хозяина сходятся цифры в конторской книге: его богатство, недвижимость и положение с лихвой возмещались очарованием и прелестью Элизабет. Если взглянуть на дело под таким углом, становится ясно, что он ничем не поступается, беря ее в жены. И неудивительно, что у самой Сары никого нет.

– Я представляю себе, как выйду замуж и стану жить там, в Пемберли, но как-то обрывочно, отдельными картинками, – призналась Элизабет. – Рождество могу вообразить. Еще вижу, пожалуй, как милая Джейн с мистером Бингли приезжают к нам в гости весной. И представляю себя за фортепиано рядом с его сестрой.

– Это и вправду приятно.

– Но вот чего я вообразить не могу, о чем вообще не имею представления, как такое возможно: день за днем и изо дня в день только он и я. Из-за этого я чувствую себя неуверенно… и даже немного… нервничаю.

Мягкие пальцы Элизабет коснулись Сариных рыжих волос.

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

– Как, мисс?

– В Пемберли. Я хочу взять тебя с собой. Ты ведь согласна, правда?

– Не знаю, я…

Элизабет торопливо перебила:

– Видишь ли, мне непременно понадобится там частица родного дома. Это послужит таким утешением! Мистер Дарси не возражает, а мама говорит, что, когда мы с Джейн выйдем замуж, ты ей больше не потребуешься.

Сара положила шляпку на кровать и распустила тесемки, освобождая тончайшие складочки кружева. Дело, по всей видимости, было уже решено.

– Обязанности у тебя будут не так обременительны, как здесь: в Пемберли довольно слуг. Тебе не придется таскать ведра и разжигать очаг. И штопать чулки ты там не будешь. Во всяком случае, не для всего семейства. Разве что собственные, да еще, возможно, мои.

Сара сложила вуаль и стала укладывать на место, в коробку.

– Ты боишься, что станешь тосковать по своим друзьям. Разумеется, ты ведь к ним привязана. Но миссис Рейнольдс, экономка в Пемберли, очень мила – о, ты непременно ей понравишься. Она будет с тобой добра, особенно когда поймет, какая ты прилежная, добрая и воспитанная девушка. А ты немного посмотришь мир, ты же не станешь отрицать, что всегда этого хотела.

Вуаль легла на дно коробки ровно, как стопка неисписанной бумаги. Сара закрыла ее крышкой.

– Ну так что, ты согласна? Условились?

Сара отвернулась к туалетному столику. Хозяйка в ожидании ответа не отводила глаз от ее отражения в зеркале. Сара кивнула.

– О, я рада! Тебе там понравится, я уверена, понравится.

Сара уложила на место локоны Элизабет и привела прическу в порядок. Барышня просияла, но улыбка вскоре угасла, и Элизабет погрузилась в раздумья. Видно, не такое уж это простое дело – быть совершенно счастливой. А может, человеку даже страшно жить в таком состоянии, понимая, что предел мечтаний достигнут.

На кухне было пролито немало слез, когда Сара сообщила новость. Даже мистер Хилл шумно прокашлялся и отвернулся, притворившись, будто целиком поглощен отколупыванием наплывов воска с подсвечника. Разумеется, они обсуждали свое будущее, знали, что рано или поздно это случится – их распустят, – и все же оказались не готовы, когда это время настало.

– Если вы что-то узнаете, – попросила Сара, – получите хоть словцо от него… если он воротится…

– Я тотчас же тебе напишу.

– И еще Полли – присматривайте за ней. Следите, чтобы у нее оставалось время на учебу. И на игры с местными ребятишками.

Миссис Хилл кивнула, стараясь не заплакать.

– Она же еще совсем маленькая, – продолжала Сара.

– Знаю.

– И совсем еще дурочка. Эй! – Сара подхватила Полли, прижала и уткнулась лицом ей в плечо. – Ты такая красотка, так бы тебя и съела!

– Не надо, – буркнула Полли и утерла глаза ладошкой. – Ты смотри, пиши мне из Пемберли. Я буквы-то уже хорошо разбираю, сама знаешь.

Глава 18

И они отправились в Пемберли

Почтовый дилижанс доставил саквояжи и баулы Элизабет в лэмтонскую гостиницу и в спешке покатил дальше. Сара рассматривала освещенные окна, силуэт церковного шпиля на фоне звезд, темные купы деревьев, но тут ее окликнул узколицый старик с фонарем в руке. Он махнул, указывая на подводу, в которую гостиничные слуги поспешно грузили багаж миссис Дарси. Сара вскарабкалась на передок рядом с местом кучера и подождала, пока старик задернет багаж парусиной и закрепит понадежнее.

Наконец он уселся и что-то забормотал невнятно, от него пахло солодовым пивом и лошадьми. Они выехали на открытое место, и колеса застучали по мощеной дороге. Вскоре, однако, старик смолк, и Сара тихонько вздохнула с облегчением: все время, пока он говорил, она кивала и улыбалась ему в ответ, понятия не имея, с чем, собственно, соглашается. Прошло немало времени – Сара потеряла ему счет, проведя столько часов в дороге, – и они оказались на перекрестке, подвода сбавила ход и свернула на узкий проселок. Они въехали в лесок, снова повернули, и на этот раз впереди неясно замаячили ворота парка. Возница переговорил о чем-то со сторожем у ворот. Из их разговора Сара не разобрала ни словечка.

Фонарь, качаясь над подводой, ярко освещал резкие черты лица кучера, переплетение нитей в наброшенном Саре на колени одеяле, оси и оглобли подводы, но вокруг было не видно ни зги. Боль утраты к этому времени стала привычной, Сара приняла ее, а долгий переезд в Дербишир позволил окончательно с ней смириться. Все, что она когда-то знала, что любила, все дорогие воспоминания отлетели, как шелуха, и от Сары осталась лишь сердцевина – нежная и саднящая. Действительно, с тех пор как Сара себя помнила, ей хотелось повидать мир за пределами Лонгборна, и желание это было всегда горячим и искренним. Только следовало бы, по-видимому, точнее представлять, о чем мечтаешь. Прежде стать счастливой, а тогда уж и мир повидать…

Подвода проехала по лесу с полмили, а то и больше, и Сара уже дремала, уронив голову на грудь, когда возница разбудил ее, пихнув в бок острым локтем. Выставив вперед подбородок, он указал Саре, куда смотреть. Она взглянула.