Книга Голубая роза - Яна Темиз

– Значит, звонившая думает, что вы действительно видели девушку и вынуждает вас солгать? Что она точно сказала, можете вспомнить?

Через двадцать минут непростого для Кемаля диалога он сумел выяснить все подробности: и что встреча с Аксу была лишь плодом воображения старушки («но она так похожа на всех этих девиц, которые сюда таскаются, что немудрено перепутать!» – «Конечно, конечно!»), и что голос звонившей был тихим, а сама Мерием сильно напуганной и потерявшей способность соображать от неожиданности, поэтому узнать голос она вряд ли сумеет, но уверена, что звонок – дело рук Дениз.

Кемаль не стал говорить ей, что вчера вечером ее молодая соседка, судя по всему, еще и не подозревала о ведущемся расследовании, да и сегодня Дениз не в курсе тех обвинений, которые выдвигает пожилая соседка.

– И, между прочим, я не единственная, кого эта девчонка запугивает, – таинственно и значительно сказала вдруг Мерием, когда Кемаль почти собрался встать из мягкого низкого кресла и постараться не причинить ущерба расставленным вокруг безделушкам.

– Что вы имеете в виду? – напрягся он, сделав вид, что не придает этому сообщению никакого значения. Пожалуй, так будет лучше: пусть доказывает, что это важно, пусть постарается! Только бы фантазировать не начала!

Сделав страшные глаза и усиливая впечатление от сказанного выразительными паузами, она поведала ему о когда-то подслушанном («совершенно случайно услышанном») разговоре.

– А вы уверены, что это была не Сибел и не кто-то еще – совсем посторонний? – Кемаль уже понимал, что задает бесполезный вопрос: даже если она прежде и не была ни в чем уверена, то теперь она будет валить на несчастную, хоть и не слишком нравственную Дениз все, что сумеет вспомнить. И хорошо еще, если она действительно вспомнит, а не придумает какие-то факты. Потому что реально имевшие место факты можно будет потом связать и с другими именами, к которым они на самом деле имели отношение. А не только с красивым именем красивой девушки. Дениз…

Как там дальше? Дениз Арман?

Кемаль был уверен, что помнит ее фамилию. Как, впрочем, и все фамилии, попадавшиеся ему в последние несколько лет. Но что-то зацепило его в этом имени. Что? Неужели память, на которую он привык полагаться, стала давать сбои?

Он попросил Мерием еще раз повторить ему слова, которые она услышала на лестнице. Хотя их-то он уже выучил наизусть – с первого раза.

«Пожалуйста, потерпи, я тебя умоляю. Если он узнает, то ни ты, ни я не получим ни гроша». В свете сообщенной господином Орханом информации о шантажистке эти слова приобретают весьма интересный смысл. И он их, понятно, не забудет. Но надо было сосредоточиться хоть на несколько секунд.

Правильно. С памятью все в порядке: он вспомнил, что на почтовом ящике фамилия Дениз состояла не из пяти, а из шести букв. Арман… Армани? Точно. Надо будет выяснить, что сие означает. Может быть, ничего. Как и девяносто процентов сведений, добываемых сыщиками в процессе раскрытия преступления.

Выйдя из квартиры госпожи Мерием, Кемаль инстинктивно расправил плечи: ему хотелось потянуться без страха задеть засушенные цветочки и вдохнуть свежего воздуха без того легкого приторного аромата дешевых духов, которыми почему-то пахла квартира бывшей учительницы.

Последним впечатлением от разговора с нею стал неподвижный взгляд разноцветных глаз белой кошки. Хорошо, что у Айше нет кошки! А впрочем, мне-то что до этого?

Он секунду поколебался: не подняться ли ему этажом выше, чтобы побеседовать с Дениз и Фатош, но тут же решил действовать по своему первоначальному плану. Он чувствовал каким-то шестым чувством охотника, что идет по правильному следу, и что он добрался до вершины той информационной горы, которую всегда представлял себе. Значит, теперь будет проще: вниз, вниз, до той долины, где он встретится лицом к лицу с убийцей.

«А ведь она наверняка наблюдала за мной в глазок, – быстро, почти бегом спускаясь по лестнице, подумал Кемаль, – поэтому мне и не хотелось сразу подниматься к этой… как?» – он уже был возле почтовых ящиков, и на одном из них увидел четко написанные шесть букв фамилии: «Армани». Странно: «Арман» – распространенная фамилия, а «Армани»? Что-то знакомое было в том, как звучали эти буквы. Но подозреваемых и свидетелей с такой фамилией Кемаль не встречал… кажется, модельер?

Слегка запыхавшись, он подскочил к своей машине и, открыв дверцу не со стороны водительского места, схватил унесенную из участка газету. Кроме броских заголовков, прочитанных ему начальником, там были две фотографии: дом, в котором совершено преступление, и аптека, расположенная на первом этаже того здания, из которого он только что вышел. Прикинув, откуда сделан снимок недостроенного дома, Кемаль еще раз убедился в правильности своего предположения, пришедшего ему в голову во время разговора с ювелирным магнатом. Он на всякий случай пробежал глазами текст большой статьи, стараясь задерживать взгляд только на заглавных буквах в начале собственных имен. И довольно быстро нашел то, что искал: «…госпожа Берна, владелица аптеки, рассказала нашему корреспонденту…».

«Вот и прекрасно. Сейчас госпожа Берна, владелица аптеки, будет иметь дело со мной», – и он, прихватив с собой газету, направился к расположенной в торце «кривого дома» большой прозрачной двери.

– Добрый день, господин полицейский, – Берна была на месте и узнала его. Но он не торопился отвечать на ее любезную улыбку. Вчера он ей охотно улыбался, а сегодня у него совсем другая задача. Надо взять пугающий обывателя официальный тон. Жаль, он не в форме – в форме было бы убедительнее.

– Госпожа Берна, я не намерен обсуждать с вами ваши вчерашние показания. Я знаю, что это ложь. Расспрашивая вас вчера, я не предупредил вас официально об ответственности за дачу ложных показаний, полагая, что вы достаточно образованны, чтобы знать об этом. Я не спрашиваю вас, зачем вы это сделали. По-видимому, ради этого? – он небрежно бросил на прилавок газету. – Сегодня я буду вести нормальный протокол, а если вам кажется, что я что-либо делаю неправильно, я могу подождать, пока вы вызовете своего адвоката. Присаживайтесь.

Он кивнул на стоящий в углу низкий журнальный столик с креслами и, не задерживаясь взглядом на онемевшей владелице аптеки, сел в одно из них. И тут же увидел аккуратно, но как бы случайно разложенную на столике газету – ту самую, раскрытую на той же статье. Стараясь не выдать внутреннего ликования от пусть небольшой и неважной, но правильной догадки, он молча дожидался, пока Берна обойдет прилавок и присоединится к нему.

Рано располневшая, крашенная блондинка с нарисованными каким-то почти коричневым цветом губами и невыразительными небольшими глазами, она не понравилась ему еще вчера. «Наверное, я все-таки Рыба со всякими предчувствиями и предвидениями!» – успел подумать Кемаль, прежде чем она заговорила. Первое удивление прошло, и госпожа аптекарша казалась спокойной – во всяком случае, если она и была испугана, то ловко это скрывала.

– Господин офицер, у вас есть дети? – спросила женщина, опустившись в кресло напротив него. Он заметил, что у нее темные круги под глазами и что вся она какая-то усталая и измученная.