Книга Женатые холостяки - Эльмира Нетесова

Когда он нормально ел и спал, давно забыл. Человек дремал, прислонившись к стене вагона. Случалось, не ел сутками. Он зарос и похудел до неузнаваемости. Месяц в пути, за это время Яков не просто устал, а вымотался и едва держался на ногах.

Добравшись к сестре, человек лег в постель и проспал двое суток, забыв обо всем. Лишь потом вспомнил о еде и ванне, привел себя в порядок, рассказал, как добирался, сестра, слушая, плакала навзрыд:

— Что ж не сказал, я бы выслала. Зачем собой вот так рисковал? Почему тебя жена отпустила без копейки? Или совсем совести не стало?

— Она считает, что женщине достаточно иметь смазливую рожицу, ну и все другое, что положено. Совесть уже лишнее. Она в жизни не попутчик, потому, не взыщи. Наши дамочки лишний багаж не берут. Ты о том давно забыла. А я помнил всегда.

— Забудь, успокойся, отдохни, там оглядишься. Здесь ты дома, у себя. Ни о чем не переживай и не думай, — села рядом и, глянув в глаза Яшки, сказала грустно:

— Кажется, совсем недавно мальчишкой был. А теперь взрослый. Даже виски поседели, морщинки вокруг глаз…

— Смеялся много! От того морщины! Ты не думай, я быстро освоюсь здесь. Уж так не хочется расставаться с тобой снова. Ведь ты вырастила меня. Я это всегда помнил. За мать и отца, за сестру и друга одна была.

— Ну, почему нам с тобой не повезло? — вздохнула, положила голову на плечо брату.

— Не знаю! Наверное, чтоб мы с тобой никогда не разлучались.

— Может быть, — согласилась тихо.

— Катя, скажи, почему ты одна? Где твои? — решился спросить сестру. Та вздрогнула, опустила голову:

— Да что тут необычного? Пока все было хорошо, меж собой ладили, жили не хуже других. А потом, все закаруселило. Если у кого была работа, зарплату по полгода не выдавали. Все вконец обнищали. И мы не жили, а выживали как могли. Сам знаешь, каково с двумя детьми вот так мучиться. Я из сил выбивалась. Зарплаты на неделю не хватало. Цены подскакивали до небес. А Димке восемь месяцев получку не давали. Кто смотрел на врачей всерьез? Человек вовсе сник. А тут, как спасательный круг, предложили ему работу в Германии, по контракту на два года. Димка сразу ухватился за это предложение. Согласился. А куда было деваться? Заведующий отделением ходил в рваных туфлях. Новые, даже самые дешевые, купить было не на что. Сбережений не имели, да и откуда возьмутся при двух детях. Дмитрия не хотели отпускать. Но он объяснил ситуацию, его поняли, и муж уехал, — всхлипнула женщина.

— Конечно, он обещал вернуться через два года и высылать деньги, по возможности поддерживать нас. Но я в день его отъезда поняла, что вижусь с ним в последний раз. Наверное, у всех баб есть такое предчувствие. Оно не от разума. Поверь, мы дружно жили. Димка не пил, мог, конечно, выпить, но меру знал всегда. Он не скандалил. Не обижал, был хорошим отцом и мужем. Нам многие завидовали, хотя жили скромно всегда. Короче, в тот день отъезда, я почему-то на всякий случай простилась с ним.

— Кать! У тебя в запасе дружок имелся, или как теперь называют, дублер? — глянул на сестру озорно.

— Да что ты, Яшка? С ума съехал? Какой там хахаль при взрослых детях? — толкнула брата локтем в бок.

— А причем дети? Они не помеха!

— Никого в запасе не имела, чисто жила!

— И тупо! — добавил Яшка.

— Это почему?

— Пока пчелы прилетают к цветку, садятся на него и целуют, тот живет и цветет. Как только его забыли, цветок вянет! Так и бабоньки! Одной пчелы даже ромашке мало, а уж розе и подавно! Вспомни, когда тебя в последний раз ласкали и называли любимой?

— Да я уж и забыла, — растерялась Катя.

— Э-э, значит, давно крапивой стала. На нее не садятся пчелы. А вот если б твой Димка увидел, как вокруг тебя пчелы и шмели кружат, не уехал бы в Германию. Мужики любят своих жен, пока на них другие обращают внимание. Как только их баб перестают замечать, они и своим мужьям не нужны становятся. Это знаешь, как старая игрушка, ее заменяют новой, а прежнюю выбрасывают или прячут подальше с глаз.

— А как же любовь?

— Катюша! Любовь — это та же жвачка! Закончилась сладость, резинку выплевывают…

— Выходит, и со мною так случилось. Меня выплюнули? — съежилась женщина.

— Так что случилось с Димкой?

— Он уехал. Поначалу хорошо помогал. Писал письма. Говорил, что получает во много раз больше чем здесь. Похвалился квартирой. Мол, один живет в трехкомнатной, она даже меблирована была. Всем восторгался. Писал, что живет как в сказке. О такой работе только помечтать, никто не мешает и не подсиживает, не плетет интриги. Что не надо выбивать для больных полотенца и мыло. А операционные оснащены так, что нам, русским только помечтать об этом. Там все для человека, а не от человека. Его письма дышали восторгом. О возвращении в Россию не шло речи. Я скоро поняла, что Димка согласится продлить контракт. Я не ошиблась. А через два года вызвал к себе старшего сына. Игорек к тому времени закончил институт и ординатуру. Мне кажется, он ждал, когда отец позовет к себе. Дал согласие, даже не советуясь со мной. Только перед отъездом сказал. Будто сугроб на башку свалил. Оказалось, Димка уже открыл свою клинику и стал успешным. Но при этом меня никто не позвал к себе. А через три года поехала к ним в гости моя Люська. И что думаешь? Замуж там вышла.

— Я ж тебе о том и говорю! — рассмеялся Яшка.

— Ну, чего хохочешь? Я совсем одна осталась.

— Твои звонят, пишут?

— Дети, конечно, не забывают. А Димка давно женился на немке. Последнее письмо прислал, все извинялся за случившееся. Просил простить. Та женщина тоже медик. Димка говорит, что они коллеги и деловые партнеры, им интересно вдвоем. Ну, коли так, о чем говорить. Пусть живут. Сорвавшуюся с цепи собаку ловить бесполезно, все равно убежит, познав волю.

— Ну, а ты как? — спросил Яшка.

— Прокисаю…

— Улетели твои шмели и пчелы? Не летают вокруг мотыльки?

— Яшка, если и возникают, так только комары да навозные мухи!

— Кать! Такты, совсем одна? Это не годится! Пока не заплесневела как старая баржа, надо жизнь устроить. Ты же знаешь, как одесситки на это смотрят? Там даже в преклонном возрасте не остаются без вздыхателей. Вон наша соседка Сара, помнишь ее? В восьмой раз замуж вышла.

— Сколько же ей лет теперь?

— Когда в четвертый раз выходила замуж, говорила, что сорок пять. На самом деле шестьдесят стукнуло. Теперь восемь десятков, она не соглашается больше чем на полсОтню. Тебе по ее меркам не старше тридцати признать можно. И выходить замуж только в подвенечном платье и при фате!

— Все бы ладно, да жениха нету!

— Найдем! Сыщем! Было бы желание! Я не собираюсь здесь прокисать и тебе не позволю канать в брошенках! Мы еще совсем молодые и на некоторые места, если приглядеться поближе, даже красивые! — смеялся человек громко, искренне.