Книга Последний странник - Джон Твелв Хоукс

Раздался скрежет. По полу снова царапали когти. В шести футах от Холлиса поднималась другая гиена. Грудь зверя была залита кровью, но он все равно приготовился к броску. Холлис бросил винтовку в мутанта и выскочил из гостиной. Он захлопнул за собой дверь, гиена налетела на нее с разбега и распахнула.

Холлис заскочил в ванную. Закрыв фанерную дверь, он навалился на нее всем весом и вцепился в ручку обеими руками. Хлипкая дверь выстоит пару секунд, не больше. В нее с силой ударилась гиена. Дверь раскрылась на несколько миллиметров, Холлис толкнул ее изнутри и снова закрыл. «Надо найти оружие, — подумал он. — Любое оружие».

Наемники Табулы разбросали по полу все полотенца и туалетные принадлежности. Не отпуская дверь, Холлис встал на колени и стал отчаянно шарить рукой среди раскиданных вещей. Гиена снова бросилась на дверь, слегка приоткрыв ее. Холлис успел заметить клыки, услышал безумный звериный хохот и всем телом навалился на дверь.

На полу валялся баллончик с лаком для волос, а под раковиной лежала бутановая зажигалка. Схватив и то, и другое, Холлис отступил к окну, и дверь тут же распахнулась. Долю секунды он смотрел гиене прямо в глаза — в глаза полные безумного желания убивать. Холлису показалось, будто он ухватился за оголенный электрический провод и сквозь все его тело прошел разряд невероятно злобной энергии.

Холлис направил струю лака гиене в глаза и щелкнул зажигалкой. Облако лака вспыхнуло огнем, и струя оранжевого пламени ударила зверю в морду. Гиена издала булькающий вой, похожий на человеческий крик боли, и кинулась по коридору в сторону кухни. Холлис заскочил в комнату со спортивными снарядами и, схватив стальной гриф от штанги, бросился вслед за гиеной. Дом наполнился резким запахом горящей шерсти и мяса.

Холлис встал в дверном проеме и поднял над головой оружие. Он приготовился к бою, но гиена продолжала выть, охваченная пламенем. Она проползла по полу еще пару метров, затем растянулась под столом и затихла.

43

Габриель не знал, сколько времени провел под землей. Может, дня четыре или пять. Может, больше. Весь внешний мир начинал казаться Габриелю нереальным, а ежедневная смена дня и ночи будто бы его не касалась.

Стена, возведенная им между сном и реальностью, почти исчезла. Прежде, в Лос-Анджелесе, Габриелю всегда снилось что-то путаное и бессмысленное. Теперь его сновидения выглядели как иная реальность. Если, засыпая, Габриель представлял буквы тетраграмматиона, то во сне оставался в полном сознании и следил за всем, что происходит вокруг, как сторонний наблюдатель. В мире его снов все было настолько ярким, почти подавляющим, что основную часть времени он смотрел вниз, на собственные ноги, и только иногда поднимал голову посмотреть на новый пейзаж.

В одном из сновидений Габриель оказался на пустынном пляже, где каждая песчинка была крохотной звездой.

Стоя у кромки воды, он смотрел, как сине-зеленый океан бесшумно накатывает на берег. В другой раз Габриель очутился в пустом городе с бородатыми ассирийскими статуями, вмурованными в стены высоких каменных домов. В центре города был парк с рядами берез, фонтаном и клумбой с синими ирисами. Габриель отчетливо видел каждый лист, цветок и травинку, и все они были безупречны.

Выбравшись из мира сновидений, Габриель находил рядом с раскладушкой пластмассовую коробку с крекерами, фруктами и банкой консервированного тунца. Еда появлялась, будто по волшебству, и он не понимал, как Софии удавалось войти в комнату, не издав ни малейшего звука. Габриель наедался, а затем выходил из спальни в главный тоннель. Если Софии нигде поблизости не было, он брал керосиновую лампу и отправлялся исследовать окрестности.

Змеи, как правило, сторонились освещенных участков тоннеля, но в боковых помещениях чувствовали себя уверенно. Иногда они сплетались в живой клубок из голов, хвостов и скользящих тел, а иногда лежали спокойно, вероятно, переваривая особенно крупную крысу. Змеи никогда не шипели на Габриеля и не делали никаких резких движений, но смотреть им в глаза — чистые и яркие, как маленькие драгоценные камни — оказалось непросто.

Ужи не делали ему ничего плохого, зато сам бункер был опасен. Габриель успел обследовать диспетчерскую, электрогенератор и радиоантенну. Генератор зарос слоем плесени, покрывавшей стальную поверхность, как рыхлый зеленый ковер. В диспетчерской были разбиты или разобраны все приборы и панели управления, а с потолка свисали оборванные провода, напоминая корни растений в пещере.

Габриель вспомнил, что еще наверху заметил небольшие отверстия в бетонных крышках, которые закрывали три стартовые шахты. Наверное, через них можно было выбраться из бункера наружу, к солнцу, но та часть, где когда-то хранились ракеты, была самой опасной во всем подземном комплексе. Один раз Габриель все-таки попробовал исследовать стартовую шахту, заблудился в темных переходах и едва не провалился в какую-то щель в полу.

Возле пустых топливных баков для электрогенератора Габриель нашел выпуск газеты «Аризона рипаблик», вышедший в свет сорок два года назад в Финиксе. Газета успела сильно пожелтеть и стала очень хрупкой, но текст остался разборчивым. Несколько часов Габриель провел, лежа на раскладушке и читая новостные статьи, частные объявления и сообщения о бракосочетаниях. Он представил, что явился из другого измерения и та газета — единственный источник его знаний о человеческой расе.

Цивилизация со страниц «Аризона рипаблик» выглядела жестокой и агрессивной, хотя приятные новости тоже встречались. Габриель с удовольствием прочел статью об одной супружеской паре. Они прожили вместе пятьдесят лет. Том Циммерман работал электриком и коллекционировал модели поездов. Его супруга Элизабет, бывшая учительница, активно участвовала в работе местной методистской церкви. Растянувшись на кушетке, Габриель рассматривал фотографию с юбилея их свадьбы. Супруги держались за руки, улыбаясь в объектив камеры. В Лос-Анджелесе Габриель встречался со многими женщинами, но те отношения были совсем другими. Фотография Циммерманов доказывала, что любовь способна победить и в этом жестоком мире.

Старая газета и мысли о Майе оставались единственным развлечением Габриеля. Потом он снова выходил в главный тоннель и, как правило, встречал там Софию. Год назад она пересчитала всех змей в бункере, а теперь снова занялась подсчетами, чтобы выяснить, увеличилась популяция или нет. София ходила с флаконом нетоксичной краски в руках и отмечала каждую встреченную змею, чтобы не посчитать ее дважды. Габриель быстро привык встречать ужей с оранжевыми полосками на хвостах.

44

В очередном сне Габриель прошел по длинному коридору, затем открыл глаза и понял, что лежит на кушетке. Он попил воды, съел горсть пшеничных крекеров и, выйдя из спальни, обнаружил Софию в разбитой диспетчерской. Биолог обернулась и внимательно, оценивающе посмотрела на Габриеля, а он в который раз почувствовал себя ее новым студентом.

— Хорошо спал?

— Нормально.

— Видел, что я тебе поесть оставила?