Книга Сокровище - Жюльетта Бенцони

— Сколько людей наверху?

— Только господин барон, госпожа баронесса, двое швейцаров и Эжени — горничная баронессы.

— Хорошо!

Бесшумно поднимаясь по лестнице, четверо вошли в вестибюль. В столовой свет не горел и только анфилада салонов была еще освещена.

Жиль осторожно выглянул из-за угла и увидел Жюдит и мнимого барона де Керноа. Молодая женщина откинулась в кресле у камина и, казалось, дремала. Керноа у игорного стола подсчитывал выручку. Больше в бледно-зеленом зале никого не было.

Минуту спустя Керноа отбросил перо и бумагу, потянулся и удовлетворенно зевнул.

— Как жаль, моя дорогая, что вы так плохо чувствовали себя сегодня. Вечер прошел прекрасно!

Мы заработали на триста луидоров больше, чем вчера. Что с вами случилось?

Из глубины своего кресла, не открывая глаз, Жюдит пробормотала:

— Все! С меня хватит! Я достаточно для вас потрудилась! Сколько бессонных ночей я провела, слушая дурацкие галантности этих идиотов!

Я устала. Я больше не хочу так жить!

— Правда? Ваш сундук уже переполнен золотом? А вы знаете, что скоро мы будем богаты, очень богаты?! Еще немного терпения. Должен вам напомнить, что наша основная цель еще не достигнута. Королева так и не пришла к нам…

Внезапно Жюдит очнулась, открыла глаза и встала. Ее зеленое платье подчеркивало лихорадочный румянец, заливший лицо и грудь молодой женщины.

— Я думаю, что она никогда не придет и мы только зря теряем время!

Не отвечая, Керноа взял из шкатулки пачку денег и распушил ее, как веер.

— А про это что вы скажете? Это тоже потерянное время? И, в конце концов, чего вы хотите?

— Я вам уже сто раз говорила: я хочу уехать отсюда! Я ненавижу этот дом и людей, которые приходят к нам играть. Я хочу жить с вами в счастье и мире, достойно и спокойно, как и положено любящим супругам. Зачем нам столько денег? С тем, что у нас есть, мы уже и так можем жить роскошно. У нас будет замок, земли…

Мужчина рассмеялся.

— И это все?! Замок, полный сквозняков, земля, более или менее плодородная, и грязные, вечно недовольные крестьяне, вы этого хотите? Я так жить не хочу! А вы? Вы думаете, я буду долго любить женщину плохо одетую, неаккуратно причесанную, штопаюшую носки в перерыве между двумя беременностями?

— У каждого свои мечты. Мои меня устраивают… Но вы, Джоб? Чего хотите вы? О чем мечтаете? Разве вы меня не любите?

Он пожал плечами.

— Люблю ли я вас? Конечно, люблю! Вы восхитительное создание, но ваша красота слишком ценная вещь, чтобы ее похоронить в глуши. Моя душа тонка, она не выносит обыденности. Для любви мне необходима определенная атмосфера и любить вас так, как я умею, как я однажды уже показал вам, я смогу только при одном условии, что ваша чудесная кожа будет всегда свежа и надушена.

— Вы не говорили этого, когда женились на мне. Вы умоляли на коленях и мечтали о том мгновении, когда я стану вашей. Но вы заставили меня слишком долго ждать этого мгновения…

— И теперь вы раскаиваетесь?

— Нет. Наша первая ночь была божественной.

Я только сожалею, что она больше не повторилась, и я вас вижу очень редко. Я знаю, надо щадить ваше здоровье, но когда мужчина любит женщину, свою жену…

— Все дело в том, что вы ему не жена, он не доктор Керноа.

Турнемин, с пистолетом в каждой руке, появился на пороге комнаты. Понго, Винклерид и Малавуан заняли позиции у разных дверей салона.

Увидев Жиля, Жюдит вскрикнула и обвила руками шею своего мнимого мужа, лишив его, вовсе не желая этого, возможности сопротивляться.

— Вот как? Кто вы такой, сударь?! — вскричал Керноа, делая безнадежные попытки освободиться от нежных цепей.

— Вам незачем знать мое имя. Я муж этой женщины, единственно законный.

— Это не правда! — застонала Жюдит. — Джоб мой муж. Я думала, что он мертв, когда соглашалась на брак с вами…

— Кому вы рассказываете?! Может, вы безумны, но не настолько, чтобы спутать настоящего Керноа с этим типом. Ну же, мой мальчик, как ваше имя?

Освободившись наконец от объятий Жюдит, мужчина поднялся с надменной улыбкой на губах.

— Мое имя? Жена уже устала вам повторять: меня зовут Керноа.

— Ложь! Говорите правду, не то я для начала всажу вам пулю в колено…

— Что вы хотите от меня услышать? Я же вам говорю: меня зовут Керноа.

— Хорошо, вы утверждаете, что вы доктор Керноа, а мне доподлинно известно, что он покоится на дне могилы в Ланво…

По огню, блеснувшему в глазах мнимого доктора, Жиль догадался об опасности. Не опуская пистолета, он осторожно оглянулся. Из соседнего салона на цыпочках крались два гигантских швейцара, в руках у них были дубинки. Но войти в комнату им не удалось. Первый из них споткнулся о ногу Понго и растянулся во весь рост, второй, оглушенный кулаком Винклерида, составил ему компанию. Мгновенно индеец сел верхом на того швейцара, который только споткнулся, и, приподняв за волосы его голову, приставил к горлу кинжал. Керноа позеленел, хотел броситься на помощь молодому швейцару, но наткнулся на дуло пистолета Жиля. Турнемин понял, что жизнь его была особенно дорога хозяину игорного дома.

— Не торопись, Понго, — небрежно сказал Жиль, — перерезать горло этому молодцу ты еще успеешь, если наш дорогой доктор не проявит понимания.

— Нет, нет, прошу вас, — стонал Керноа, — не убивайте его. Я… я не переживу его смерти…

— Я знаю и это, — гневно бросил ему Жиль.

Затем, повернувшись к ничего не понимающей Жюдит, Турнемин безжалостно добавил:

— Вот видите, дорогая, вы даже не знаете, что происходило в вашем доме. Например, как вам нравятся нежные чувства, которые питал ваш мнимый муж к этому молодому швейцару, чувства, значительно более нежные, чем к вам…

Бледная как смерть, она подняла на Жиля невидящие глаза.

— Нежные чувства? Я не понимаю…

— Понять это трудно, особенно вам, мадемуазель де Сен-Мелэн, при всей вашей гордости и независимости. Но мои слова означают следующее: ночи, которые ваш мнимый муж отказывался проводить в вашей постели, он проводил в постели своего лакея, который был для него и любовником и любовницей. Но вам не надо волноваться, этот человек вам чужой, вы никогда не были с ним обвенчаны. Правду я говорю или нет? — добавил он, обращаясь к самозванцу.

— Правду, — ответил тот, косясь на нож Понго.

— Кто вы такой?

— Секретарь графа де Модена. Секретарь и ученик. Меня зовут Карло Мариани…

— Его ученик? Так это он научил тебя усыплять слишком нервных женщин?