Книга Муки обольщения - Джо Гудмэн

— Пожалуй, да. — Перевернувшись на другой бок, Ной зажег свечу на ночном столике. — Ну вот, так-то лучше. Видя твое лицо, мне будет легче понять тебя. — Снова повернувшись к Джесси, Ной увидел, что она спряталась с головой под одеяло. Он подавил в себе желание рассмеяться. — Джесси! Что за бредовая идея посетила

— твою голову на этот раз?

Ее голос прозвучал приглушенно:

— Мне стыдно. Я тебе столько лгала. Ты возненавидишь меня, если я тебе кое-что скажу, поэтому никак не могу решиться. Я не хочу, чтобы ты любил меня, потому

Что это нечестно по отношению к тебе. И я не знаю, что делать дальше

Облокотившись Ной потихоньку начал стаскивать с нее одеяло.

— В чем же ты лгала мне, Джесси?

Взглянув на него умоляюще, она покачала головой.

С его лица исчезла улыбка. Вначале он подумал, что Джесси шутила, прячась под одеяло, теперь же он понял, что дело совсем в другом. Она просто была чем-то или кем-то напугана.

— Ты доверяешь мне? — Ной был озабочен тем, что

— угнетало ее.

— Ты даже не представляешь себе, как мне этого хотелось бы, — призналась она, — но я предупреждала тебя, что я трусиха.

Ной провел рукой по волосам, рассыпавшимся по подушке, затем коснулся руки Джесси и почувствовал ее дрожь.

— Предположим, ты во всем призналась бы мне. Что, по-твоему, я сделал бы?

— Кроме того, что возненавидел бы меня?

— Кроме этого.

— Не могу сказать, — печально ответила она. — Я бы тогда выдала себя.

— Понимаю.

— Нет. Ты ничего не понимаешь. В том-то и дело. И я не знаю, с чего начать.

Ной помолчал, но потом решил помочь ей:

— Может быть, я облегчу твою участь, если попробую начать сам?

Джесси с надеждой посмотрела на него:

— Ты о чем?

— Я еще не любил тебя, когда предложил уехать со мной в Америку на «Клэрионе». — Ной коснулся пальцем ее губ, Я не притворялся, — признался Ной. — Не со всем. Было время, когда я верил, что он был твоим мужем. Ты упоминала его имя, чтобы помешать мне заниматься с тобой любовью. Можешь вообразить, как я ненавидел его тогда? Ты говорила о нем так, словно он действительно когда-то существовал. Я стал уже думать, что ты боготворила его при жизни. Ты так всегда убедительно отвечала, когда я расспрашивал о нем. Черт побери, ты даже описывала его мне!

— Но как мне открыться тебе в главном? Ты еще не знаешь худшего. Уверена, тебя разозлит даже мысль об этом. Нет, я не могу сказать. — Джесси никак не могла решиться сделать последнее признание.

Глубоко вздохнув и медленно выдохнув, Ной старался успокоиться. Поднявшись с кровати, он пересел в стоявшее поблизости кресло-качалку. На расстоянии общаться было легче.

— Ты отказываешься рассказать мне все? Но почему ты так упряма?

— У тебя все просто.

— Ты боишься, что я посажу вас с Гедеоном на корабль и отправлю обратно в Англию?

Джесси кивнула.

— Этого никогда не случится. — Ной наклонился вперед, не вставая с кресла. — Я вижу, что ты от кого-то скрываешься. Это твое право. Но я не собираюсь отправлять тебя назад. Не важно, что ты натворила.

— Ты не можешь обещать… ты ничего не знаешь.

— Я знаю, что не отвернусь от тебя. Я знаю, что хочу помочь тебе. Ты просила защиты. Если не позволишь дать тебе большего, то хотя бы позволь защитить тебя

— Почему ты этого хочешь?

— Потому что я люблю тебя.

Джесси с трудом верила его словам.

— Тебя ничто не обязывает меня любить. Вряд ли у нас что-нибудь получится.

Ной усмехнулся:

— Но я все равно тебя люблю. — Он встал с кресла и пересел на край кровати, скрестив вытянутые ноги. — Ты заслуживаешь любви, просто сама еще это не осознала. Смелая и нежная, решительная и ранимая, в сложных жизненных ситуациях ты становишься именно такой, какой и должна быть. Умеешь приспосабливаться, выживать и от этого делаешься еще сильнее. Я не всегда хотел тебя любить. Бог свидетель, я постоянно боролся со своими чувствами. Но в конце концов я сдался и не проиграл, а выиграл. Я люблю тебя, Джесси.

— Я не заслуживаю твоей любви. — В горле ее будто комок застрял.

— У тебя нет выбора. Нравится тебе или нет, но я буду рядом. — Краем простыни он вытер ей глаза. — А теперь расскажи мне о Гедеоне.

Джесси задумалась, решая с чего начать.

— Его настоящее имя Адам Панберти. Я была его няней. Панберти? Так звали тех людей в экипаже, которые пытались догнать нас, когда мы ехали в Лондон. — Ной прищурился. — Кажется, ты говорила, что Эдвард Панберти приставал к тебе в Грант-Холле?

Джесси кивнула:

— Это правда. У него были грязные намерения. — Она с тревогой взглянула на него. Ей очень хотелось, чтобы

Ной поверил. — Что касается Эдварда Панберти, то все, о чем я тебе рассказывала, было правдой, за исключением

Того, что местом действия был не Грант-Холл. Все произошло в имении Панберти. И конечно, Эдвард пришел в детскую не для утешения оплакивающей покойного мужа вдовы. Он явился позабавиться с одной из своих служанок.

— Эдвард — отец Гедеона… то есть Адама?

— Не называй его Адамом. Нет, Эдвард не его отец. Он его кузен, а может быть, даже и более дальний родственник. Я точно не знаю. После того как родители Гедеона погибли в дорожной катастрофе, Эдварда назначили опеку ном малыша. Я стала присматривать за ребенком, когда ему было всего несколько недель. С его родителями я встретилась в Лондоне. Они были знакомы с леди Говард.

— Итак, ты стала няней Гедеона?

— Да. Правильно. У тебя есть причины не доверять мне, но сейчас я не обманываю тебя. Сочинить грустную историю о бедной вдове мне помогла Мэри. Мы проигрывали ее вместе. Мэри предупреждала, чтобы я больше ничего не выдумывала, так как запуталась бы еще больше.

— Мудрый совет, — заметил Ной, — но ты ему не последовала.

Джесси не понравился его нравоучительный тон.

— Мне тяжело и без твоих замечаний.

— Извини, — искренне раскаялся Ной. — Это было нелюбезно с моей стороны. Джесси, а должен ли я верить тому, что ты мне рассказывала о своей семье?

— Да.

— А Грэнтхэмы — это полная ложь?

— Да. Никаких Грэнтхэмов не было.

— Хорошо. Идем дальше. Ты сказала, что родители Гедеона наняли тебя?

— Клаудиа упросила меня работать у них. Она сочувственно отнеслась к тому, что со мной случилось, и считала, что мне больше подошло бы быть няней Гедеона, нежели работать на леди Говард. Я с радостью приняла ее предложение. Мне нравилось общение с леди Говард, но жизнь в городе была жалким существованием. Слишком часто мне напоминали, что моя судьба была бы абсолютно иной, если бы отец вел себя иначе. В имении же Панберти меня ждали покой и уединение. К тому же Мэри жила неподалеку, и никто из Панберти не возражал против посещений моих друзей. Я как будто снова обрела семью. Мне было хорошо во всех отношениях.