Книга Да будет воля моя - Дженнифер Бенкау

Санитары просят Дерию отойти назад. Они поднимают носилки и несут их к машине «скорой помощи». Дерия видит, как Киви барахтается и поворачивает голову, чтобы не потерять ее из виду.

— Я поеду с тобой! — кричит она вслед.

— Извините, — говорит чей-то голос позади нее, — но это невозможно.

Дерия оборачивается. Она стоит напротив очень молодой служащей полиции с большими оленьими глазами и оливковым цветом лица.

— Что вы имеете в виду? Киви… моя подруга очень боится без меня.

— Я хотела бы услышать от вас, как произошел этот несчастный случай, — говорит полицейская, не обращая внимания на слова Дерии. — Вторая свидетельница сообщила о ссоре на краю дороги.

Дерия чувствует себя так, словно в ней есть какое-то незаметное отверстие, из которого постепенно вытекает воздух. Ей становится тяжело дышать.

— Я ее оттолкнула.

Она с удивлением замечает, что молодая полицейская не арестовывает ее. Она ни в чем не упрекает ее, ведет себя исключительно дружелюбно, улыбается и несколько раз успокаивающе берет ее за руку.

Дерия немного расслабляется, пока указывает свои персональные данные. После этого она сообщает о ссоре, и когда полицейская спрашивает, о чем шла речь, она выкладывает все карты на стол и рассказывает правду. Киви будет ее за это ненавидеть, но, при всем желании, у нее больше нет сил выдумывать разные истории. Пока Дерия рассказывает, молодая полицейская потирает указательным пальцем свою верхнюю губу. Затем она что-то записывает, а после этого задает свои вопросы. Дерия доходит до конца, рассказывает, как Киви била ее и как она от боли оттолкнула девушку от себя.

Полицейская бросает взгляд на подбородок Дерии. Наверное, там еще видны следы крови. Наконец она дает ей подписать протокол, говорит, что если будут дальнейшие вопросы, то они письменно обратятся к ней, и прощается.

Только после того, как Дерия остается одна и никто больше не заботится о ней, она понимает, что теперь ей действительно разрешили уйти. Она оглядывается по сторонам. Машина «скорой» уже давно уехала, и водительница машины, которая, к счастью, лишь зацепила Киви, тоже уехала. Полицейский предлагает ей вызвать такси, и Дерия соглашается, не задумываясь. Она живет рядом, всего в полукилометре, но сейчас она просто не может пешком идти домой. Нет, она должна поехать в больницу, она должна быть рядом с Киви.

Она пишет Солнцу сообщение, чтобы та не беспокоилась, где она находится. Ее пальцы все еще трясутся, как сумасшедшие, и ей нужна целая вечность, чтобы написать каждое слово.

«Это не может подождать до завтра?» — приходит ответ от Солнца.

«До завтра Киви исчезнет», — хочет написать Дерия, но на втором слове уже подъезжает такси. Она бросает телефон в сумку, не дописав и не отправив сообщение.

Водитель такси — человек разговорчивый, но Дерия почти не слушает его, улавливает лишь только обрывки слов, на которые отвечает «хм-м» или вообще ничего не говорит. Ей становится легче, когда звонит ее мобильный и у нее появляется отговорка, чтобы не слушать монолог таксиста. Она роется в сумке в поисках телефона, но звонок затихает, прежде чем ей удается найти телефон. Она смотрит на список вызовов. Надин. И, очевидно, она уже полдюжины раз за последние двадцать минут пыталась дозвониться до нее. Приходит письменное сообщение — тоже от Надин.

«Позвони мне, позвони мне срочно»

Дерия сразу подозревает, что могло случиться. «Феликс!» — это ее первая мысль. Ей приходится несколько раз поспешно нажимать на кнопки мобильного телефона, пока устанавливается соединение. Надин сразу же берет трубку, и единственное, что понимает Дерия, это ее имя и ужасный плач.

— Что случилось? — Она почти кричит. Водитель оборачивается к ней и долго со страхом смотрит на нее, вместо того чтобы смотреть на дорогу.

Надин плачет.

— Феликс? — спрашивает Дерия. — Что-то случилось с Феликсом?

— Нет. — Надин несколько раз вздыхает сквозь плач. — Роберт… Роберт… Он мертв.

— Мертв, — как эхо, отвечает Дерия.

Это слово странно звучит в отношении Роберта. Роберт и мертв — это никак не подходит друг другу.

— Глупости, — слышит она свой голос.

— Нет. — Надин все еще плачет. Где-то на заднем фоне Дерия слышит, что еще кто-то плачет и всхлипывает. Это похоже на Феликса, и от сочувствия у нее сводит желудок.

— Дерия, это так ужасно, — говорит Надин. Плач на заднем плане становится тише и замолкает, наверное, Надин ушла в другую комнату. — Роберта убили.

— Что?

— Это правда. Дерия, я еле могу это сказать. Но он… его труп… Роберт, его труп плавал в Рейне.

«Несчастный случай», — думает Дерия. Может быть, просто несчастный случай. Наверное, он утонул или сам себя…

— Он давно уже был мертв, — продолжает Надин. Ей приходится сделать несколько вдохов, но она продолжает говорить. — Так говорят полицейские. Нам не разрешили даже взглянуть на него. Это невозможно, сказали они. Они опознали его по зубам, потому что… И это было убийство, Дерия, кто-то убил его, его голова… они говорят, что кто-то ему… О боже, Дерия! Что кто-то ему… проломил череп.

Дерия вслушивается в плач Надин. Ей понятно, что она должна что-то сказать. Надин ждет, что она что-то скажет. Но она не знает, что сказать. Она ничего не чувствует, просто не может думать. Что она должна ей ответить? В голове царит пустота. Неужели это ее не трогает? Если она не потрясена и не опечалена его смертью, то, по крайней мере, это должно было бы шокировать ее. Неужели она не поняла, что значат эти слова?

Роберт мертв.

— Тогда это не он, — невольно вырывается у нее. Он не может быть преследователем, если он уже давно мертв.

— Что ты говоришь? — спрашивает Надин.

— Это не может быть ошибкой? — Что за идиотские вопросы она задает. Опознание по зубам — это очень надежно, она это знает точно. Вряд ли можно себе представить, что произошла ошибка. И тем не менее она еще раз спрашивает Надин: — Исключено, что Роберт еще жив?

— Да, Дерия. Он действительно мертв. Я не могу этого понять. Но это действительно так.

Такси останавливается перед больницей:

— Сначала я должна понять все это, — говорит Дерия и отключается, не давая Надин времени на ответ.

Она глубоко дышит. Ее сердце бьется по-прежнему ровно, словно ничего не случилось. Несколько смешных банальных мыслей проносятся у нее в голове. Видимо, от шока.

Водитель такси смотрит на нее с сожалением:

— Я не хотел подслушивать, женщина, но я не мог поступить по-другому. Что бы ни случилось, это звучит ужасно. Разрешите выразить вам мое соболезнование?

— Спасибо, — отвечает Дерия почти беззвучно.

Водитель указывает подбородком на вход в больницу: