Книга Музыка тысячи Антарктид - Ирина Молчанова

— Нет, — прохрипела девушка, — во всяком случае, не так…

— … как в люке, — закончил за нее Лайонел, убирая свою руку. Взгляд его застыл, губы сомкнулись плотнее.

Она усмехнулась, но сразу об этом пожалела — горло сдавило от боли.

— Я не ожидал, что Анжелика пришлет Даймонда, — признался он.

— Какая разница кого?

— Большая. — Лайонел задумчиво посмотрел на осколки стекла, разбросанные по ковру. — Она так жаждет твоей смерти, что готова лишиться своего лучшего слуги! Если бы у Даймонда была душа, он бы продал ее дьяволу, пожелай того Анжелика. Уже как двести лет они идут рука об руку, он следует за ней повсюду, и вот теперь она послала его на верную смерть.

— Ты убьешь вампира ради человека?

Лайонел снисходительно улыбнулся:

— Нет, дело не в тебе. Я не потерплю в моем городе неповиновения.

— Ах, да, все должны тебя слушаться, — понимающе опустила ресницы Катя. — Прости, забыла!

Молодой человек наклонился к ней, утопив ладони в подушку по обе стороны от головы девушки.

— Ты, конечно, можешь обижаться, злиться и язвить сколько тебе угодно, но черт возьми, я ведь уже сказал — мне жаль!

— Не говорил, — возразила Катя. Его красивое лицо было так близко, она могла бы немного приподнять голову и дотронуться до его губ. Но вместо этого продолжала лежать не шевелясь, слушая, как бешено бьется сердце.

Он тоже слушал и с интересом рассматривал ее.

— Не говорил, значит… — Лайонел ухмыльнулся. — Интересно, что сделал бы на моем месте Вильям? Наверно, я должен тебя как-то утешить?

— Наверно, — смело заявила она.

Уголки его губ с наигранной досадой поползли вниз.

— Будь на твоем месте другая, я знал бы что делать… — Он опустился еще ниже, легонько укусил ее за губу и, резко отпрянув, отчеканил: — Но, помнится, моя нежность тебе не по душе!

— Твоя грубость, — поправила Катя.

Он засмеялся.

— Подарить тебе котенка?

Ей хотелось крикнуть: «Подари мне себя!» — но она молчала, а Лайонел продолжал глумиться:

— Или щеночка, назовешь его в честь моего брата, и он будет нежно облизывать тебя по утрам!

Молодой человек поднялся и, хрустя подошвами ботинок по осколкам стекла, прошелся до окна. Вынул из кармана сотовый и, пока набирал номер, бросил:

— Подумай как следует, сколько будет стоить твое купание в люке и встреча с Даймондом, а я пока договорюсь, чтобы нам вставили стекло.

Катя села на кровати, ей не нужно было думать, она и так знала, чего хочет. От волнения по спине поползли мурашки.

Лайонел поговорил быстро и, бросив сотовый на пальто, посоветовал:

— Смотри, не продешеви!

— Сделай меня…

— Нет, — оборвал он и сердито прибавил: — Глупо! Какая-нибудь другая прихоть будет?

Девушка повела плечом:

— Тебе ни одна не понравится!

Его глаза стали острее и прозрачнее осколков стекла на ковре.

— Уверен, ты прекрасно знала, что вампиром я тебя не сделаю. А за свое купание можешь пожелать все что хочешь… кроме меня и моего брата.

— Ну раз так, других желаний у меня нет! — рассердилась Катя.

Лайонел прищурился, точно оценивая серьезность ее слов, и развел руками.

— Похоже, я бессилен утешить тебя.

С минуту они друг друга разглядывали. Катя загадочно улыбнулась, уточнив:

— Я могу пожелать кого угодно, кроме тебя и Вильяма, так?

Молодой человек рассмеялся.

— Только не проси Анжелику, а то ведь я могу и согласиться!

— Кого и что угодно? — повторила Катя, недоверчиво глядя на него.

— Ну хорошо, давай ограничим тебя! К вампирам твое желание не должно иметь отношения, а то мне не по себе! В остальном — свобода… деньги, власть, положение, смерть врагов — давай!

— Йоро! — выпалила она. — Я хочу твоего оборотня!

С лица Лайонела исчезла улыбка, он какое-то время молча смотрел в окно, затем отвернулся к стеллажу с книгами.

Катя хмыкнула.

— Так я и думала! Не умеешь играть честно. Йоро не относится к вампирам…

Молодой человек посмотрел на нее через плечо.

— Прости, но что ты с ним будешь делать?

— Не твое дело, — огрызнулась девушка. — Ты хотел знать, сколько стоит мое купание в люке, вот она — цена!

Лайонел приподнял брови.

— Я должен привести его к тебе на поводке? Подарочный бант нужен?

— Нет.

— Без банта?

Катя протяжно вздохнула и, поеживаясь от холода, проникавшего из разбитого окна, укрылась одеялом. От ледяного взгляда мороз проникал под одежду, стягивая кожу. Лайонел был в бешенстве, но старался это скрыть. Его пристальный взгляд заставил девушку отвести глаза. Вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Может, Дайманда она не боялась, потому что тот никогда прежде не причинял ей боль в отличие от стоящего перед ней молодого человека. В один миг он мог улыбаться, быть галантным и расточать дьявольское обаяние, а в другой — все с той же улыбкой карать неугодных.

В дверь позвонили. Разговор так ничем и не окончился — пришли стекольщики. Катя была даже рада, она чувствовала, что злоупотребила необыкновенным предложением поиграть с волшебной палочкой. Пока устанавливали стекло, девушка сидела в комнате родителей с учебником по географии туризма — делала вид, будто читает. На самом же деле она прислушивалась к телефонному разговору Лайонела, доносившегося из коридора.

— Я зайду на днях, — кому-то пообещал молодой человек.

Катя вытянула шею и напрягла слух.

— Венедикт, потестируй пока на ком-нибудь другом, на ассистентах… Ты же знаешь, у меня несварение на твои шедевры.

Девушка отложила книгу, тихо поднялась и крадучись подошла к двери.

Лайонел надолго замолчал, а потом неожиданно произнес:

— А человек тебе на опыты не нужен? Да! Девушка, молоденькая… Нет, не красавица.

К щекам прилил жар — дверь распахнулась — Катя отступила на шаг.

— И очень любопытная, — произнес Лайонел, весело глядя на нее. Телефона у него в руке не было.

— Я… — девушка запнулась, — просто хотела спросить — можно мне вернуться в свою комнату?

Несмотря на чуть приподнятые утолки его губ, она чувствовала, что он все еще злится.

Стекло вставили, осколки убрали, рабочие ушли. Катя поела, краем глаза посмотрела телевизор, пока Лайонел отвечал на бесконечные звонки. В течение пяти часов ему позвонили двести сорок семь раз, она специально посчитала. Его постоянно куда-то приглашали, о чем-то спрашивали. Большинство назойливых, абсолютно дурацких звонков совершали женщины.