Книга Разрушь преисподнюю! - Валерий Вайнин

– Оставим это, Володь! – окрысился Луганский. Но галстук поправил. – Работы навалилось много. И расследование убийства лейтенанта Вегина висит на мне.

– Что значит «висит», Юрик? Как же учитель французского? Я думал, ты позвал меня, чтобы порадовать…

– Он этого не делал, Володь.

Толстяк выглядел потрясенным.

– Как это?! Ты уверял, что он не выкрутится.

Глаза майора забегали.

– Обстоятельства изменились. Шеф привел доводы, которые… в общем, доводы неопровержимые.

Физиономия Куроедова так вытянулась, что казалась похудевшей.

– Что-о?! Ты заставлял меня не приближаться к моей девушке, заверяя неоднократно…

– Я помню, Володь. Но шеф привел столь весомые доводы…

– Срал я на твоего шефа! Понял, ублюдок?!

Луганский подскочил, врезавшись головой в потолок.

– Что ты сказал?! – взвизгнул он, панически озираясь. – Что ты провякал, жирный недоносок?!

Куроедов, который от злости стал покрываться сумраком, в обалдении потускнел.

– О чем ты?.. Что я сказал, Юрик?

Луганский сгреб его за лацканы плаща.

– Вякнешь слово против шефа – в зону закатаю! Ясно тебе?!

Мир в глазах Куроедова перевернулся вверх ногами.

– Ясно, Юрик… Разумеется, ясно.

Луганский разжал пальцы.

– Вот и ладушки. Расставим теперь точки над «i».

3

Со стекла «жигуленка» «дворники» сгребали мокрую пыль. Наблюдая за гипнотической их работой, Даша произнесла:

– Скорей бы снег, что ли. Не морщи лоб.

– Я не морщу. – Глеб выехал на отрезок дороги, ведущей к школе. – Надо было еще вчера Илью послушаться.

– Вчера, – возразила Даша, – вариантов было навалом.

– На это я и клюнул. Целых три квартиры, надо же!

– Во-первых, последняя еще под вопросом. А во-вторых, любовь моя, ты, конечно, дурак Тупей тебя нет никого, так что расслабься и прекрати заниматься самоедством.

Глеб притормозил, пропуская перебегающего дорогу пса.

– Мы почти не продвинулись, Даш. Как я нынче посмотрю в глаза Сато?

– А ты не смотри, – предложила Даша. – Повернись к нему задом, а я буду кланяться и бормотать: «Сато-сан, Сато-сан, моему господину лапша в глаз попала».

Глеб улыбнулся.

– Похоже, это выход. Что-то не видать твоего хахаля.

Они подъехали к школьным воротам. Даша оглядела окрестности. Вблизи стояли серая «Тойота» Стаса и синий «Мицубиси». Черный «Мерседес» отсутствовал.

Даша приоткрыла дверцу «жигуленка».

– Куда запропастился голубь мой? Почему не встречает?

– Накличешь, – вздохнул Глеб.

Они вышли из машины. До звонка на уроки оставалось около десяти минут, и ватаги учеников спешили к школьному крыльцу. Со всех сторон стало раздаваться: «Доброе утро, Дарья Николаевна! Здравствуйте, Глеб Михайлович!»

Меж тем из синего «Мицубиси» выпрыгнул Василий и крикнул:

– Француз! – Он нагнал Глеба с Дашей на школьном дворе. – Глеб Михайлович, потолковать можно?

Глеб глянул на часы.

– Вообще-то времени у нас…

– Две минуты, – заверил Василий, – без понтов. – Он был в жеваном спортивном костюме, щеки его обросли щетиной.

Даша внимательно посмотрела на него.

– Что случилось, Вася?

Василий соорудил улыбку.

– Все ништяк. Дельце просто одно.

Глеб и Даша обменялись взглядами.

– Не буду мешать. Всего доброго. – Даша направилась к школьному крыльцу.

Дав ей отойти, Василий выдохнул:

– Папаню замочили. Копченые. – Лицо его перекосилось. – Куроедов, гнида.

Глеб побледнел.

– Господи… Как?

Василий, похоже, прилагал неимоверные усилия, чтобы не заплакать.

– Уши ему отрежу… потом яйца паяльником…

– Заткнись. – Глеб оттащил его в сторонку. – Как это произошло? Спокойно, без ругани.

Василий вкратце поведал, как Куроедов занял их тренажерную, как Папане об этом донесли, как примчались они в спортклуб и так далее, вплоть до ужасного финала. Завершив свою сагу в обещанные две минуты, Василий пообещал:

– Я харю эту жирную с его копчеными взорву на хер, перестреляю…

– Нет, – перебил Глеб, – ты ляжешь на дно.

Василий нервно дернулся.

– Че ты гонишь, Француз?! Моего друга грохнули, а я на дно залягу?! Да я этому Курое… – Он вдруг застыл с возмущенно поднятой рукой: ни звука, ни движения.

Глеб смотрел окаменевшему парню в глаза.

– Вася, я на урок опаздываю, некогда. Куроедов с копчеными – моя проблема. Они пьют некую жидкость, от которой становятся такими крутыми, что им море по колено. Я лишу их этого пойла и разберусь с главной сволочью. А ты будешь сидеть тихо, потому что, Сильвестр, я не хочу, чтобы с тобой тоже… э-э… Короче, сиди, жопа, и жди моего звонка! Когда с этим покончу, обсудим, как жить дальше. Веришь мне?.. Тогда отомри. – Взбежав на опустевшее крыльцо, Глеб исчез в здании школы.

Василий, глядя ему вслед, разминал онемевшие конечности.

– Во, блин, примочки, – проворчал он. – Веришь, говорит, мне? Сучок, блин. Кому ж мне еще верить?

4

Невзирая на приоткрытые окна в «Мерседесе» было душно. Куроедов достал из «бардачка» сигареты, нарвался на взгляд Луганского и сунул пачку обратно.

– Какие точки над «i», Юрик? Я не понимаю…

– Забери. – Луганский протянул ему пачку долларов. – Не потребовалось.

– Юрик, ради бога…

– Не потратил ни цента, можешь пересчитать.

– Сдурел? Какие счеты между нами…

– Я выхожу из дела.

Лицо Куроедова опять вытянулось.

– Вот как?.. Позволь спросить, почему?

Вымолвив главное, майор разгладил усики.

– Решил сосредоточиться на карьере.

Куроедов в досаде выхватил доллары и швырнул их в «бардачок».

– Как вам угодно, Юрий Васильевич. На чем конкретно вы сосредоточитесь?

– Мой долг найти убийцу лейтенанта Вегина.

– Засунь свой долг в анус вместо клизмы! Убийца был у тебя в руках, а ты его отпустил!