Книга Венеция. Прекрасный город - Питер Акройд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Считалось, что в некоторых старинных домах обитают привидения. Следовало избегать некоторых каналов. Рассказывались истории о черепах, испускавших дикие вопли, об оживших статуях и диковинных подводных существах. Венецианцам всегда нравилось причудливое и фантастическое. Жизнь на воде открывает ум для сверхъестественных подсознательных ассоциаций. Из этого влажного утробного ландшафта выплывают странные очертания, олицетворяющие мечты или кошмары человечества. Отсюда острый страх перед колдовством.
Тени истории
Угасание и закат?
Вначале XVII века город уже не строил достаточно кораблей. Его доля в торговле импортными товарами с Ближнего Востока сокращалась. Чтобы торговать с Индией, голландские и английские купцы пользовались недавно открытым путем вокруг Африки. Немецкий рынок резко сократился, отчасти вследствие Тридцатилетней войны. В Константинополе осталось только три венецианских купца. Налеты пиратов означали, что торговым маршрутам грозит постоянная опасность.
Перед лицом экономического соперничества с другими европейскими странами венецианское правительство сочло своим главным долгом сохранять высокие стандарты производства; следовательно, цены оставались высокими. В условиях конкуренции Венеция обратилась к присущему ей традиционализму. Она сохранила строгость построения существующих гильдий; практика изготовления товаров осталась неизменной. Были приняты законы, дававшие венецианским судам преимущества в венецианских портах. Товары, предназначавшиеся для Венеции, могли перевозиться только на принадлежавших венецианцам кораблях. Консерватизм и новый протекционизм привели к тому, что Венеция не смогла эффективно действовать в условиях быстро меняющегося торгового мира 1630-1640-х годов. Более дешевые изделия подорвали венецианские рынки в таких областях, как крашение и набивка тканей. Венеция сохранила позиции в торговле предметами роскоши; во всех остальных областях она оказалась позади. Анналы того времени пронизаны меланхолией, тоской, отголосками некогда великой экономической империи.
В первой декаде XVII века Папа торжественно отлучил Венецию от Церкви. Отлучение не возымело эффекта главным образом потому, что венецианцы равнодушно отнеслись к папскому неодобрению. Когда один из членов правительства сказал священнику высокого ранга, что на территории республики запрещается открывать и читать любые папские послания, тот ответил: «Я буду следовать велению Святого Духа». На что венецианский чиновник ответил: «Святой Дух уже повелел Совету десяти повесить всех ослушавшихся». Когда священник в соответствии с папским эдиктом закрыл свою церковь, на следующее утро перед папертью воздвигли виселицу. «Руководители вашего Сената, – сказал один Папа венецианскому послу пятьюдесятью годами ранее, – упрямые люди, с ними трудно вести переговоры».
Резкий отпор, полученный Папой, помешал ему распространить свои честолюбивые замыслы на остальную часть Италии, но угроза отлучения от Церкви укрепила венецианцев в мысли, что независимость города никогда не будет чем-то само собой разумеющимся.
Ощущение угрозы нашло драматическое выражение в открытии так называемого Испанского заговора и в последующей истерической реакции на него. В 1618 году некий нормандский наемник якобы предложил испанскому правительству и его представителям в Италии план по разрушению города в лагуне. В определенный день его агенты подожгут Арсенал, Монетный двор и Дворец дожей; одновременно все венецианские аристократы будут убиты, а испанский флот овладеет входами в город. Венеция падет перед Испанией.
Таков был план. Согласно сообщению, он был с энтузиазмом принят испанским послом в Венеции маркизом Бедмаром и французскими властями. Герцог де Осуна, испанский вице-король Неаполя, был также вовлечен в заговор.
Однако, как часто случается в Венеции, заговорщики были выданы тайными осведомителями. План заговора был представлен Совету десяти, который 17 мая 1618 года принял соответствующие меры. Этот день случайно совпал с днем выборов нового дожа. Поэтому город был полон заинтересованных наблюдателей и приезжих.
Проснувшись утром 18 мая, венецианцы увидели тела двух мужчин, болтавшихся на виселице под двумя колоннами на piazzetta. Следующие три дня шли празднования по случаю выборов нового дожа, во время которых тела казненных были выставлены на всеобщее обозрение. Власти ничего о них не сообщали, кроме того, что они французы. В некоторых гостиницах, населенных французами, обнаружились свободные номера. Было сказано, что ночью в каналах утопили пятьсот заговорщиков. Бедмар был вынужден бежать. Французский посол, также находившийся под подозрением, воспользовался возможностью совершить паломничество в Лорето.
Молчание властей можно истолковать как замешательство. Представляется вполне вероятным, что никакого заговора не было и что Совет десяти предпринял панические действия на основе ложной информации. Однако его реакция показывает, что власти города считали, что Венеция постоянно находится под угрозой уничтожения.
В исторической литературе Испанский заговор как символическое событие занял место рядом с Пороховым заговором и Варфоломеевской ночью. По словам сэра Генри Уоттона, это «самое глупое и самое страшное событие, о котором стало известно, со времени основания города». Ни одно из существующих объяснений заговора не представлялось полностью убедительным. К примеру, утверждалось, что венецианские власти заключили союз с герцогом Осуной, чтобы установить венецианское господство над Неаполем, но из страха раскрытия заговора убили всех эмиссаров Осуны в городе. Возможно, существовал какой-то заговор и заговор внутри заговора со всеми интригами сложного тайного союза, которые в высшей степени соответствовали театрализованному и подозрительному городу.
На тему заговора были написаны пьесы и памфлеты самого мелодраматического содержания. Он вдохновил Томаса Отвея написать свою лучшую пьесу «Спасенная Венеция, или Раскрытый заговор» (1682). Судьба всегда хранила Венецию. И будет хранить. Венецианская пословица хорошо передает суть дела: sempre crolla ma non cade (всегда рушится, но никогда не падает).
Через двенадцать лет гражданскую гармонию постиг еще один тяжкий удар. В 1630 году во время эпидемии чумы погибло почти пятьдесят тысяч жителей города. Правительство предприняло серьезные меры в области здравоохранения и санитарии; паники и гражданских беспорядков необходимо было избегать любой ценой. Однако население города сократилось до ста двух тысяч человек и в последующие века так и не стало прежним. В этом нет явной вины властей. Конечно, отрицательную роль сыграло сокращение налоговых поступлений, однако снижение численности населения означало, что оставшимся было легче найти работу и заработная плата значительно выросла. Доходы росли, а цены падали. В чрезвычайных обстоятельствах город мог доказать свою самодостаточность.
В любом случае, как можно говорить об угасании и закате города, который до сих пор остается невредимым? В конце XVII века государственное устройство Венеции продолжало действовать. Еще в 1612 году английский посол назвал сенаторов «капризными взрослыми, мстительными, безответственными и расточительными»; но они оставались сплоченными. В действительности на исходе века Венеция пережила коммерческое возрождение. Ему способствовала торговля с Германией и константинопольскими турками. За последние тридцать лет XVII века доходы от налогов на морские перевозки выросли на семьдесят процентов. Стандарты жизни в городе ничуть не снизились. Возможно, Венеция и перестала быть международным рынком, но она стала важным региональным портом, обслуживающим территорию долины По. Чтобы увеличить поток судов по реке Адидже, был предложен широкий план общественных работ. Вдоль побережья лагуны проложили новые дороги. Были разработаны проекты юридической, образовательной и технологической реформ. Функции города изменились. Он приспособился и выжил. Он стал в полном смысле слова не столько западной, сколько региональной державой.
