Книга Однажды на краю времени - Майкл Суэнвик

Она шла под горку с Роксборо, широко расставив руки – вылитый ребенок, играющий в канатоходца, только почему-то движущийся вниз головой. Старательно переставляя ступни, внимательно глядя на провод перед собой, она была так сосредоточена на своем занятии, что заметила меня лишь за квартал.

И вскрикнула.

И побежала прямиком ко мне. Я стоял спиной к трансформаторной будке – отступать было некуда. Вся дрожа, она замерла передо мной. Я невольно отпрянул.

– Да, это ты! – возопила она. – О господи, Чарли, я всегда знала, что ты за мной вернешься, я так долго ждала, но ни разу не усомнилась, ни разу, и теперь мы… – Она кинулась ко мне, точно желая обнять.

Наши взгляды встретились.

И радость в ее глазах погасла.

– Ой, – вымолвила она. – Это не ты.

Я только что слез с высоковольтных проводов и весь трепетал от энергии и страха. Мой разум кипел, раздираемый противоречивыми мыслями. О своей жизни после смерти я не мог вспомнить почти ничего. Так, какие-то фрагменты, обрывочные советы старых мертвецов, кошмарный поединок с какой-то тварью – то ли чудовищем, то ли явлением природы, – из-за которой я был вынужден бежать из Манхэттена. Я понятия не имел, чтó лишило меня памяти: может быть, загадочный монстр или жуткое напряжение в сияющих проводах, послуживших для меня шоссе.

– Это все-таки я. – Наверное, в моем голосе прозвучала досада.

– Нет, не ты, – сказала она, смерив меня обескураживающе честным взглядом. – Ты не Чарли и никогда им не был. Ты представляешь собой всего лишь жалкие останки какого-то бывшего мужчины и притом не очень-то привлекательного. – Она повернулась ко мне спиной.

Она меня бросает! Я ощутил смятение – и такое отчаяние, какого никогда еще не испытывал.

– Умоляю вас… – выговорил я.

Она замялась.

Долгое молчание. Затем то, что живая женщина назвала бы «вздох».

– Вы, наверное, подумали, что я… ну да неважно. – Незнакомка протянула мне руку. Я не взял ее. – Идите за мной, – произнесла она, смирившись.

По неглубокому каньону делового центра, вдоль главной улицы мы в конце концов вышли на окраину города, к какой-то дешевой кафешке для шоферов, по обе стороны которой простиралась автомобильная свалка. Кафе было закрыто. Мы забрались внутрь и приспособились на потолке.

– Сюда попала машина после моей смерти, – сказала она, указав на свалку. – Сразу после того, как мне позвонили насчет Чарли. Дело было вечером. Я тут же надралась до чертиков, а потом мне пришло в голову, что они могли и ошибиться, бывают ведь всякие ужасные недоразумения, вдруг он на самом деле не умер, ну вы сами знаете, о чем я говорю… Он ведь мог просто впасть в кому или как там это называется… Всякое случается, с диагнозом обмишулились или спутали его с кем-то, как знать? В больницах творятся жуткие вещи. Врачи тоже ошибаются.

Я решила поехать и разобраться. Кофе варить было некогда, так что я залезла в аптечку, нахватала, не глядя, всяких таблеток и проглотила, полагая, что какая-нибудь точно не даст мне заснуть. Потом вскочила в машину и отправилась в Колорадо.

Понятия не имею, с какой скоростью я неслась – помню только, что перед аварией за стеклами все расплывалось, как кляксы. По крайней мере, я никого с собой не утащила на тот свет – Бог не допустил. На миг я почувствовала боль, злость и недоумение – и тут же обнаружила, что лежу на полу машины, а мой труп валяется в нескольких дюймах от меня, на потолке…

Помолчав, она продолжила:

– Первым моим желанием было вылезти из окна. К счастью, я этого не сделала. – Она вновь умолкла. – Со свалки я выбиралась почти всю ночь. Приходилось карабкаться с одной разбитой машины на другую. Иногда перепрыгивать. Кошмар.

– Удивительно, что у вас хватило духа остаться в машине.

– Голова сразу заработала. Когда умираешь, тут же весь хмель выходит.

Я рассмеялся. Просто не смог сдержаться. В ту же секунду расхохоталась и она. На миг мне стало хорошо-хорошо и тепло-тепло – уж не помню, когда со мной такое происходило. Словно подзаряжая друг друга, мы безудержно хохотали, и колебания нашего веселья накладывались друг на друга, пока по всей округе в радиусе мили телеэкраны не засыпало «снегом» помех.

Моя бдительность ослабла. Женщина взяла меня за руку.

В меня хлынули воспоминания. Ее первое свидание с Чарли. Он был электриком. Ее соседка затеяла капитальный ремонт. А моя новая знакомая работала в тот момент у себя на заднем дворе. Чарли завел с ней разговор. Назначил свидание. Они отправились на дискотеку в отель «Адамс-Марк» на Сити-Лайн-авеню.

В то время ей вообще было не до романов. Она еще не оправилась от кошмарной связи с женатым человеком, который считал ее своей собственностью, хотя вовсе не собирался узаконивать их отношения. Но когда Чарли предложил выйти для разнообразия на улицу – у него, дескать, в машине есть кокаин (дело было в семидесятых годах), – она с ходу согласилась. Все равно рано или поздно он к ней начнет подъезжать. Лучше уж сразу с этим покончить, чтобы выгадать побольше времени для танцев.

Но после того, как они подзарядились кокаином, Чарли потряс ее до глубины души: взял ее руки в свои и расцеловал. В те времена она работала в гончарной мастерской, так что руки у нее были красные и мозолистые. Она их очень стеснялась.

– Красивые руки, – бормотал он. – Какие красивые-красивые руки.

– Ты надо мной смеешься, – обиделась она.

– Нет! Эти руки не ленятся, а делают. И то, что они делают, придало им форму. Как камни в ручье – их ведь обкатывает текучая вода. Как инструменты, которыми работают. Хороший молоток всегда красив. Вот так и с твоими руками.

Легко можно было бы предположить, что он просто ее охмуряет. Но по голосу, по интонации было ясно: его слова совершенно искренни. Взяв его руки в свои, она увидела, что они тоже красивы. Внезапно она обрадовалась, что после разрыва с Дэниэлом все-таки не бросила принимать противозачаточные таблетки.

Она заплакала. Чарли уставился на нее встревоженными, непонимающими глазами. Но совладать с собой она не могла. Все слезы, оставшиеся невыплаканными за последние два года, теперь полились из ее глаз безудержным потоком.

«Малютка Чарли, – подумала она, – бери меня, я вся твоя».

И все это в одно мгновение. Я вырвал руку из ее пальцев. Цепь разомкнулась.

– НЕ СМЕЙ ТАК ДЕЛАТЬ! – завопил я. – НЕ СМЕЙ БОЛЬШЕ КО МНЕ ПРИКАСАТЬСЯ!

Презрительно-ледяным тоном Вдова произнесла:

– Для меня это тоже было не слишком приятно. Но я должна проверить, много ли ты помнишь о своей жизни.

Боюсь показаться тугодумом, но я не сразу сообразил, что обмен воспоминаниями был взаимным. А сообразив, обиделся. Но прежде чем успел высказать свое возмущение, она сказала:

– От тебя почти ничего не осталось. Ты лишь обрывок человека. Ошметки в лохмотьях. Практически ничто. Неудивительно, что ты так напуган. Чарли сказал бы, что у тебя низкий коэффициент «сигнал-помеха». Нью-Йорк тебя почти доконал.