Книга Бытовая химия - Мил Миллингтон

Один из них, которого я посчитал главным из-за его огромной шляпы, спросил:

– Какую музыку нам лучше играть?

– Ну, на ваше усмотрение… – пожал я плечами и указал на их инструменты.

– Мы можем сыграть «Такая, какая ты есть», – ответил главный. Он оглядел своих компаньонов в ожидании подтверждения. Они все закивали без тени сомнения.

– Билли Джоэл, – пояснил один из них.

– Очень романтично, – добавил главный.

Я неуверенно покрутил головой:

– Я… хм… Не думаю. Это может выглядеть чуть… пошловато.

– Это прекрасное произведение. Очень романтичное, – сказал главный, слегка обидевшись.

– Билли Джоэла все недооценивают, – встрял эквадорец с гитарой в руках.

– Да… – ответил я, – конечно же… хм…

– Его альбом «Пятьдесят вторая улица» – один из моих самых любимых.

– Да-да, но мне кажется, лучше сыграйте что-нибудь свое, эквадорское.

Главный пожал плечами.

– Как скажете… вы же платите. – Он откинулся на сиденье и всю дорогу демонстративно смотрел в окно, чтобы не видеть меня.

Я дал водителю указания, и он припарковался недалеко от магазина Сары. Я не хотел, чтобы она видела машину до самого финала. Я вынесу ее на руках… нет, подождите-ка – это как-то глупо… мы выйдем вместе, и я махну рукой: лимузин подъедет и отвезет нас в аэропорт. Я велел водителю дождаться моего взмаха рукой до того, как подъезжать. Он спросил, будет ли это какой-то особый взмах. Я пояснил, что самый обыкновенный.

– Фу, – сказал эквадорец с гитарой в руках, когда поднялся, чтобы вылезти из машины. – А я-то думал, отчего это сиденье такое неудобное… – Он вручил мне плоский пакет с помадкой. Я заглянул внутрь. Помадка была расплющена, но в остальном с ней все было в порядке. По крайней мере, если не знать, отчего она была такой теплой.

Осталось сделать только одно: войти в дешевый магазин замороженных продуктов и найти там женщину своей мечты. Эквадорцы и я прогулочным шагом направились ко входу. Перед стеклянными дверьми я остановился на секунду и сделал глубокий вдох… Эквадорцы ждали, когда настанет их час. Я кивнул им, они заиграли, и мы вошли внутрь.

Я прошелся вдоль всех касс и посмотрел на ряды, но Сары не увидел. На секунду меня охватила паранойя, и я подумал, что, возможно, ошибся и Сара не работает в эту субботу! Однако я все продумал, несколько раз сверял даты и был уверен, что она должна быть здесь. Все в магазине – и продавцы, и покупатели – застыли и наблюдали за мной: пакеты безжизненно повисли в недвижимых руках, продукты бесшумно двигались по конвейерной ленте у кассы и сбивались в кучу в специальном отсеке. Я подбежал к Сюзан, которая сидела за последней кассой и смотрела на меня взглядом, в котором можно было прочесть полнейший ужас.

– Привет, Сюзан… а Сара в офисе?

– Я не… – начала она, но тут из-за ее плеча вдруг вырос старший менеджер Терри.

– Нет, – встрял он, – я только что оттуда. А что все это значит, Том?

– Я ищу Сару.

Терри слегка повернул голову в направлении кассовых аппаратов, но при этом не сводил с меня глаз.

– Кто-нибудь знает, где Сара? – крикнул он.

– Мне кажется, она в туалете! – крикнула в ответ женщина за соседней кассой, имени ее я не помнил.

– Не могла бы ты пойти и позвать ее для меня, Пэм?

Ах да, Пэм. Ей удалили матку, мне об этом постоянно рассказывали, хотя я и сопротивлялся.

– Так… – сказал Терри. Он улыбнулся. Щелкнул зубами. Вдохнул воздух и медленно выдохнул. Он медленно постукивал по крышке кассы, в такт эквадорской музыке.

– Кажется, дела у вас идут неплохо, – заметил я, кивнув на недвижимых покупателей.

– Ну, знаешь… жаловаться не приходится… Видишь ли… наш магазин… А вот и Сара!

Она появилась сбоку от него, Пэм бежала позади.

– Ну… – сказал Терри и начал отступать: он пятился назад, слегка приседая, словно выходящий из комнаты лакей.

Сара выглядела просто потрясающе. Волосы убраны назад, в розовом рабочем комбинезоне из нейлона, с глубоко засунутыми в карманы руками. От ее совершенства и красоты у меня подкосились ноги. Один ее ротик казался настолько мил, что можно было провести всю жизнь, уставившись на него в благоговении. Ее носик был настолько прекрасен, что сердце мое чуть не разорвалось, каждая ноздря по отдельности вызывала больше эмоций, чем классические симфонии. Ее глаза… О боже мой, ее глаза… те, что привлекли меня в первый раз много лет назад. Они были запредельны. Они были так восхитительны, что их совершенство и очарование разрывало меня на части, они были прекрасны до такой степени, что было больно в них смотреть. Но представить, чтобы они на меня смотрели, – все равно, что быть освященным. Взгляд Сары был весомым и осознанным, он, словно чистая вода, смывал с меня все наносное.

Я сделал шаг по направлению к ней. Сара ничего не сказала, не сдвинулась с места, а просто продолжала смотреть на меня с выражением, как мне показалось, исключительного любопытства.

– Сара, – начал я, – я знаю, что совершил ужасный проступок. Я знаю, что причинил тебе боль. Но поверь мне, я за это уже заплатил, причем больше, чем ты можешь себе представить. Теперь я вижу, что виноват не только в том, что я сделал, но и в том, чего не сделал. Я всегда искал легкие пути, делал то, что не требует усилий и не создает проблем. Я думал о себе, тогда как должен был думать о тебе, потому что без тебя. – я понял это только сейчас, – я ничто. То, что произошло между нами, заставило меня понять, что все эти годы я был недостоин тебя. Но, Сара, я изменился! Я изменился, и все, что мне нужно, единственное, чего я хочу, – это еще один шанс. – Я полез в карман. – Я купил нам тур, самолет улетает через пару часов, и… – Тут я открыл коробочку с кольцом и протянул его ей. – Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж… Сара, я хочу, чтобы ты дала мне возможность заслужить тебя.

Я замолчал на секунду и потом поднял другую руку.

– Да, и еще я купил тебе сливочной помадки. Сара уставилась на кольцо: эмоции медленно начали проявляться на ее бесстрастном лице.

– Я не знаю, – начала она, – что ты тут делаешь и о чем вообще думаешь, мать твою?

– Я прошу тебя выйти за меня замуж, – ответил я немного смущенно. Мне казалось, я довольно четко все объяснил, или нет?

– А отчего ты вообще решил, мать твою, что я хочу выйти за тебя замуж? Что все это значит? Магическая приманка, перед которой не устоит ни одна женщина? «Настоящее»? Не могу поверить, что ты настолько высокомерен… думаешь, что, предложив кольцо и дворец бракосочетания, ты сведешь с ума маленькую девочку?! Меня когда-нибудь интересовал брак? Никогда, если можешь припомнить.

– Ну… нет, но это жест, верно? Заявление…

– …что ты готов «принести жертву»? Ты это хочешь сказать? Господи, он готов жениться: он готов вынуть пулю из моего сердца. Как оскорбительно, самонадеянная тварь!