Книга Сулейман. Султан Востока - Гарольд Лэмб

Неужели падишах не проснется больше от дневного света?

Неужели он не выйдет из шатра, ясный как небеса?

Мы долго блуждаем взглядом по дороге, но нет от него вести Из той далекой земли…

Помимо печали, вдруг появляется неожиданная мысль:

Ты показал всем, что такое справедливость, С востока на запад ее переносили твои вооруженные соратники, Как взмах меча…

Это — кульминация элегии. Баки не употребляет здесь таких слов, как «религиозная вера» или «покорение неверных». Сулейман добивался неосязаемой вещи — утверждения права.

Было ли это расовой терпимостью (в то время когда из Испании были изгнаны меньшинства)? Было ли это правом отдельного человека пользоваться защитой закона, независимо от религии (когда в Европе еретиков довольно часто жгли на кострах)? Было ли это социальной утопией (о которой писал Томас Мор, когда в Англии пытали и вешали бродяг)?

Сулейман не был мечтателем. Во всех случаях он опирался на турецкую традицию. Ничего не изобретая, стремился приспособить старый обычай не к требованиям века, а к чему-то более совершенному. Дело не в том, что султан мыслил как турок своего времени. Интенсивная учеба, например, практиковалась по меньшей мере со времени Завоевателя. Заслугой же Сулеймана явился перенос бремени управления империей с представителей султанской семьи на отличившихся выпускников школы.

В демократической атмосфере Турции периода правления Сулеймана было нечто и от модернизма. Сам султан явно отгораживался от общения с народом. Мехмет Завоеватель говорил лицом к лицу со всеми, кто искал с ним встречи. Но обезличенные усилия Сулеймана были направлены на защиту отдельного лица экономически и юридически. Народ по справедливости присвоил ему (после смерти) титул Законодателя.

Одно из свидетельств деятельности султана сохранилось до сих пор. В некотором смысле он принял Турцию как страну военных лагерей и превратил ее в страну монастырей и медресе (религиозных школ). И это в то время, когда поздний Ренессанс на Западе оставил след в виде дворцов для знати: Эскориал — резиденция испанских королей, дворцы Медичи, замки Валуа, особняки Тюдоров… Обыкновенные мечети, которые Сулейман строил для усопших членов своей семьи, сейчас стали достопримечательностями Стамбула вместе с памятниками его соратникам — небольшой гробницей Барбароссы у Босфора, украшающей общественную площадку для игр, гробницей Пьяли-паши, стоящей в соответствии с его пожеланиями у канала, который выходит к открытому морю. Комплекс Сулеймания расположен рядом с территорией современного университета, здание которого воздвигнуто на вершине холма. Приезжайте в любой город Анатолии, и, если вы обнаружите необычную своей простотой мечеть или живописный фонтан, люди скажут вам, что это работа Синана. В Турции подтвердилась истина: «Что было, то останется».

Обвинители

Крах династии султанов после Сулеймана был столь значительным, что турецкие историки ищут его причины в правлении Законодателя. Тремя поколениями позже Хоя Бек, весьма честный исследователь, насчитал следующие главные ошибки Сулеймана, способствовавшие упадку и падению Османской империи.

1. Султан удалился из Дивана, порвав тесную связь с советниками, принятую в Азии.

2. Он сделал визирями Ибрагима и Рустама, исходя из фаворитизма, а не из заслуг и знатности. В случае с Рустамом он возвысил родственника, что противоречило закону.

3. Из-за Рустама и Роксоланы женщины получили возможность влиять с помощью интриг на назначение министров. В результате главные евнухи приобрели большую власть.

4. Богатства, которые было позволено накопить Ибрагиму и Рустаму, нанесли ущерб государству, особенно после того, как они были переданы в вакф (религиозный фонд) на постоянное хранение.

По мнению Хоя Бека, Сулейман несет ответственность за все это. Султан таким образом подорвал айин (обычай), что имело губительные последствия. Сулейман рискнул разрывом с традицией ради достижения собственных целей.

Знаменитое смотровое оконце, закрытое решеткой, над заседателями в Диване сохранилось и тоже свидетельствовало против султана. Но это ложная интерпретация. Хотя Сулейман и обособился от Дивана, он присутствовал во всех сферах жизни империи, вникая во все детали управления. Во время вспышки эпидемии чумы в последние годы правления Рустама Огир Бусбек, естественно, захотел выехать на время из города вместе со своим имуществом. Он попросил у Рустама разрешения поселиться на одном из островов, где мог бы заняться любимым делом — изучением рыб и птиц. Дав ему «добро», Рустам вместе с тем разъяснил, что переезд должен быть согласован с Сулейманом. Потому что, если султан, проезжая по улицам, не увидит слуг Бусбека, он может поинтересоваться, где они, и, узнав, что Бусбек со слугами переехал, рассердиться. В конце концов Бусбек перебрался на остров.

Очевидно, что Сулейман был склонен к экспериментам, позволяя правительству действовать без видимого обозначения султана как главы министров и арбитра в вынесении решений по просьбам и жалобам. Точно так же он поступал в отношении армии.

В случае с визирями султан ограничился нарушением традиционного порядка в их назначении, подбирая нужных ему людей. Хорошо разбираясь в людях, он выдвинул трех талантливых министров — Ибрагима, Рустама и Соколли, под властью которых империя в течение сорока трех лет совершила большой рывок вперед. Здесь Сулейман провел особо дерзкий эксперимент, отняв руководство государством у представителей Османской династии и передав его наиболее способным людям. Ясно, что он при этом немало рисковал, особенно на последнем этапе своего правления, когда его скрутила болезнь. Но пошел на такой риск, начав с назначения Ибрагима в первые годы своего правления.

Точно так же он не верил в свою собственную способность и способность своих наследников завоевать во главе мощной империи мир Ренессанса, что частично удалось добиться прежним османским султанам. Часто говорят, что из-за гибели Мустафы и Баязида приход к власти Селима-пьяницы спровоцировал упадок Османской империи. Но возможно, из-за пугающей немощи сыновей Сулейман и относился к ним с беспримерной жестокостью при появлении первых признаков нелояльности с их стороны. Баки называл султана «беспощадным как судьба». И можно говорить определенно, что безжалостные казни осуществлялись султаном главным образом внутри семьи (Фархад-паша и Ибрагим были его зятьями).

В отсутствие Сулеймана и Соколли такому прецеденту было бы трудно последовать. В визарат (совет министров) стали назначаться фавориты. Те, в свою очередь, назначали своих фаворитов на другие выгодные должности. Однако суровое обучение в школе сераля продолжалось как прежде. Блестящие визири, например, из семейства Купрулу были призваны оздоровить атмосферу упадка в серале. В горниле исторических испытаний визири оказались гораздо способнее своих повелителей.

После смерти в 1578 году Мехмета Соколли, когда обострилась борьба за власть между визаратом и гаремом, школа сераля неизменно играла стабилизирующую роль в империи. Очень скоро рекрутирование «посвященных» детей прекратилось, по крайней мере вне пределов самой Турции. Туркам было позволено учиться в привилегированной школе. Обучение в ее стенах не отставало от требований времени до XVIII века, а ее традиции продолжали сохраняться до прошлого столетия (XX века).