Книга Ключ к Ребекке - Кен Фоллетт

Джейкс подошел к Кемелю вплотную.

— Ты врешь, маленький засранец! — Кемель отступил. — Стоять! — заорал Джейкс. — Ты врешь, мерзавец!

Кемель молчал.

— Послушайте, Кемель, на данный момент дело движется к тому, что вас расстреляют за пособничество шпионажу. Если вы поможете следствию, возможно, вы отделаетесь тюрьмой. Будьте благоразумны. Теперь скажите, вы пришли на набережную и вырубили меня, так?

— Нет, сэр.

Вандам вздохнул. Кемель твердо придерживался своей легенды. Даже если он знает или догадывается, куда исчез Вульф, он не скажет этого, пока прикидывается невинной овечкой.

— А какова роль вашей жены в этом деле? — неожиданно поинтересовался майор.

Кемель ничего не ответил, но вид у него был испуганный.

— Если вы не будете отвечать на мои вопросы, мне придется побеседовать с ней, — предупредил Вандам.

Кемель сжал губы.

Вандам встал.

— Ладно, Джейкс, арестуйте его жену по подозрению в шпионаже.

— Типично британское правосудие, — процедил Кемель сквозь зубы.

Вандам посмотрел на него.

— Где Вульф?

— Не знаю.

Вандам вышел и подождал Джейкса за дверью. Когда капитан появился, Вандам сказал:

— Он полицейский, он слишком хорошо знает, как надо себя вести. Он расколется, но не сегодня.

А Вандаму надо было найти Вульфа сегодня же.

— Вы хотите, чтобы я арестовал его жену? — спросил Джейкс.

— Нет. Может быть, позже.

Где же Елена?

Они подошли к другой камере.

— Здесь все готово? — спросил Вандам.

— Да.

— Хорошо.

Он открыл дверь и вошел. В этой камере было не так пусто, как в предыдущей. Соня, одетая в грубое серое тюремное платье, сидела на жестком стуле. У нее за спиной стояла женщина-офицер, внешность которой напугала бы даже Вандама, будь он арестованным: низкого роста, коренастая, с грубым мужским лицом и по-военному остриженными седеющими волосами. У одной стены камеры стояла койка, у другой — таз с холодной водой.

Как только Вандам вошел, женщина скомандовала Соне:

— Встать!

Вандам и Джейкс сели. Вандам сказал:

— Садись, Соня!

Женщина усадила Соню на стул.

Вандам с минуту разглядывал пленницу. Однажды ему уже приходилось ее допрашивать, и тогда победа была на ее стороне. На этот раз все будет по-другому: на карту поставлена безопасность Елены, а других зацепок у Вандама нет.

— Где Алекс Вульф? — спросил он.

— Не знаю.

— Где Елена Фонтана?

— Не знаю.

— Вульф — немецкий шпион, а ты помогала ему.

— Это смешно.

— Соня, у тебя серьезные неприятности.

Она промолчала. Вандам не спускал глаз с ее лица. Эта гордая и уверенная в себе женщина ничего не боялась. Вандаму хотелось знать, что же на самом деле произошло этим утром на лодке. Вульф, без сомнений, сбежал, не предупредив Соню. Неужели она не понимает, что ее предали?

— Вульф предал тебя. — Майор решил бить в эту точку. — Кемель, полицейский, предупредил Вульфа об опасности, и Вульф сбежал с другой женщиной, даже не разбудив тебя. И ты собираешься его после этого защищать?

Она не проронила ни слова.

— Вульф прятал передатчик в твоем доме и в полночь посылал донесения Роммелю. Ты об этом знала, значит, содействовала шпионажу. За это расстреливают.

— Вы не посмеете! Весь Каир взбунтуется!

— Ты так думаешь? А что нам с того? Немцы уже на подходе к городу — пусть они и подавляют бунт.

— Вы меня не тронете.

— Куда сбежал Вульф?

— Я не знаю.

— И не догадываешься?

— Нет.

— Ты только усугубляешь свое положение, Соня.

— Вы меня не тронете.

— Придется доказать тебе обратное.

Он кивнул надсмотрщице. Они с Джейксом привязывали Соню к стулу. Она пыталась вырваться, но это было безнадежно. Она взглянула на Вандама, и впервые в ее глазах мелькнул страх.

— Что вы делает, мерзавцы?

Женщина достала из своей сумки большую пару ножниц, взяла прядь Сониных длинных густых волос и отрезала ее.

— Вы не имеете права! — закричала Соня.

Женщина принялась спокойно отрезать Соне волосы и кидать тяжелые локоны ей на колени. Соня кричала, обзывая Вандама, Джейкса и вообще всех англичан такими словами, каких Вандаму никогда не приходилось слышать из женских уст. Женщина взяла другую пару ножниц — поменьше — и стала отрезать пряди под корень.

Сонины крики перешли в рыдания.

— Видишь, — начал Вандам, — мы уже не беспокоимся о легальности и правосудии, еще меньше нас заботит общественное мнение Египта. Нас прижали к стене. Кто знает, может быть, завтра нас всех вообще перебьют. Чего только не сделаешь, когда ты в отчаянии.

Женщина взяла мыло и помазок, намылила Соне голову и принялась сбривать остатки волос.

— Вульф получал информацию от кого-то в генштабе. От кого?

— Ты дьявол!..

Достав из сумки зеркальце, женщина поднесла его к Сониному лицу. Поначалу та отводила взгляд, но в конце концов не выдержала и взглянула. Увидев в зеркале отражение своей абсолютно лысой головы, Соня чуть не задохнулась.

— Нет. Это не я! — Она забилась в рыданиях. Теперь вся ее ненависть испарилась, она была полностью деморализована. Вандам сказал мягко:

— Откуда Вульф получал свою информацию?

— От майора Смита, — прорыдала Соня.

Вандам облегченно вздохнул. Она сломалась, слава Богу.

— Его имя?

— Сэнди.

Вандам кинул быстрый взгляд на Джейкса. Так звали исчезнувшего майора из «МИ-6» — именно этого они и боялись.

— Как он получал эту информацию?

— Сэнди приходил ко мне во время перерыва на ленч. Пока мы были в постели, Алекс просматривал его бумаги.

«Так просто, — подумал Вандам. — Господи, как же я устал от этого всего». Смит был связующим звеном между секретной разведывательной службой, также известной как «MИ-6», и генштабом и, следовательно, имел доступ ко всем секретным документам. «МИ-6» нужно было знать, чем занимается армия, чтобы сообщать своим шпионам, какую информацию разыскивать. Смит ходил в плавучий домик прямо с утренних совещаний, с портфелем, набитым военными тайнами. Вандаму уже было известно, что Смит сообщал своим, что обедает в генштабе, а там, в свою очередь, говорил, что обедает у себя, так что никто не знал, где он бывает на самом деле. Вандам и раньше подозревал, что Вульф подкупал или шантажировал какого-то офицера, но ему даже в голову не приходило, что Вульф может получать информацию от кого-то, кто об этом и не подозревает.