Книга Один коп, одна рука, один сын - Аманда Линд

Ведь он — часть Луизы, а с этого момента ей предстояло заботиться о Елене и Гиоргиосе как о родных.

Это условие, которое Фрэнси выдвинула в обмен на помилование Луизы.

— Ты должна будешь их усыновить, — сказала Фрэнси. — Как сделать паспорта и другие документы, ты знаешь. Я могу подключить нужных людей, тебе помогут с усыновлением. Потом ты уедешь за границу. Предлагаю Францию, потому что ты знаешь язык. Там вы не будете сильно привлекать внимание. Купишь домик и откроешь кафе или что-нибудь в этом роде. Деньги у тебя есть, назад я ничего не потребую. Наймешь детям преподавателей, чтобы они выучили язык, а потом отправишь в обычную школу. Если ты кого-то встретишь, то, прежде чем это сможет перерасти во что-то серьезное, он должен понравиться детям. Два раза в год будешь посылать мне фотографии. Свои и детей. Они также должны будут мне писать и рассказывать о том, как живут. Я могу приехать к вам в любой момент, так что даже не пытайся меня обмануть. Если не сделаешь, как я говорю, ты больше никогда не увидишь Джима. Если будешь хорошо себя вести, будете раз в год встречаться здесь, в Стокгольме, под наблюдением.

Вот так. Двух зайцев одним выстрелом.

Луиза посмотрела на Джима, потом на детей, которым ей предстояло стать матерью.

— Что касается волос, то я могу помочь тебе с пластической операцией перед отъездом, — сказала Фрэнси. — Я это делаю не ради тебя, а ради Джима.

Луиза кивнула:

— Договорились.

— Договорились насчет детей или насчет волос? — уточнила Фрэнси.

— И то и другое. Выбора-то у меня все равно нет.

— Выбора у тебя нет. Потому что ты его не заслужила.

Луиза не стала возражать.

— Я могу побыть с Джимом наедине? — спросила она.

Фрэнси с детьми, Крошкой Мари и Эрьяном вышла в коридор. Елена и Гиоргиос держались за руки, что-то предчувствуя. Крошка Мари и Эрьян тоже держались за руки и думали о будущем отпуске.

А Фрэнси обнимала воздух, пытаясь нащупать хоть кого-то, хоть что-то.

«Любовник, — подумала она, — мне нужен любовник. Никаких таблеток, никакой психотерапии, никакого нытья о том, что нет сил. Просто время от времени нужно как следует трахаться, и я полностью приду в себя. Вот такой отпуск, а потом я буду снова готова работать, быть хорошей матерью и, возможно, даже неплохой женой, если Пер захочет вернуться, а я — принять его. Ведь мы еще не развелись, а только взяли тайм-аут».

23

Прошедший сквозь тьму

Над небольшим кусочком мира, принадлежавшего Фрэнси, кружились снежные хлопья, а ежедневник, в котором уже несколько месяцев не появлялось новых записей, сообщал о том, что сегодня сочельник. Фрэнси это не очень сильно волновало, просто подумалось, что нужно ближе к вечеру разогреть в микроволновке сладкую рисовую кашу со сливками, ведь ее можно дать Бэлль.

В доме, не украшенном к Рождеству доме, были только Фрэнси и Бэлль. Пер и Адриан уехали в Норчепинг к родителям Пера, Пенс взял отпуск, Кристина встречала Рождество со своей семьей, а Юсеф с Грейс укатили на Сейшелы, чтобы жариться на солнце и купаться в роскоши. Поездку предложила Грейс. После того как исчез Антон, она покончила с двойной моралью, как на словах, так и на деле. Теперь она почти каждый день обедала в дорогих ресторанах и предавалась шопингу с такой страстью, как никогда раньше. Перестала покупать газету в помощь бездомным Стокгольма и уже не давала нищим деньги или талоны на еду и вышла из состава нескольких благотворительных организаций.

Это было что-то вроде мести за то, что Антон не позволил ей себя спасти.

Фрэнси полулежала в кресле в кабинете и листала книгу доктора Фила «Любить с умом: как найти того, кого нужно, и удержать то, что у вас есть», которую купила себе (и Перу) в подарок на Рождество. Эту книгу порекомендовал Стефан, молодой человек по вызову (неплохой парень, но вообще-то ничего особенного, она решила больше не нанимать его после Рождества). Он сказал, что эту книгу очень хвалила другая его клиентка.

Правда, Фрэнси еще не решила, хочет ли она вернуть Пера. Конечно, она по нему скучала, но ей его не хватало и тогда, когда он был рядом.

Так что ей нужно — именно Пер… или что-то еще, способное заполнить пустоту внутри нее?

Тоска и печаль.

Она — очень печальный человек. Фрэнси поняла это, как только началось время, которое она отвела для отдыха от работы и от мыслей о Пере.

Она и сама не могла сказать, почему ей так грустно. Было множество разных теорий, но сама она ни одну из них не считала верной. Просмотрев записи, сделанные после визитов к доктору Лундину, она и там не нашла ничего подходящего.

Может, это биохимия? Какое-нибудь вещество, которого не хватает у нее в мозгу, или врожденный порок, который можно вылечить? Или хотя бы облегчить страдания?

«Наверное, нужно больше думать о себе», — решила Фрэнси, прочитав главу, в которой речь шла именно об этом.

«Я, я, я… — пробормотала она и отложила книгу. — Бэлль, как ты думаешь, маме надо лучше относиться к себе?»

Бэлль, ползавшая в одном подгузнике и уже пытавшаяся встать на ножки, посмотрела на нее с недоумением.

«Я ведь считаю, что уже и так думаю только о себе», — пояснила Фрэнси и улеглась на пол в надежде, что Бэлль вскарабкается на нее.

Она закрыла глаза, стала ждать, почувствовала легкие прикосновения к одной ноге. Улыбнулась. Это лучшие моменты жизни, когда тебя толкают крохотные ручки и ножки. Она слышала сопение Бэлль, потом почувствовала, как та залезла ей на ноги, потом на живот и, наконец, на грудь. Мягкие волоски уже щекочут подбородок. Кто-то обнюхивает шею. Фрэнси обхватила дочь руками. «Ты и я, — подумала она, — ты и я навсегда. Что еще нужно, кроме тебя, моя капелька? Твоя мама так растеряна. Она легко может быть великим мафиози, а вот быть человеком гораздо труднее. Обещай, что не заразишься от меня. Обещай, что никогда не будешь такой, как я. Обещай, что будешь любить в себе человека, а не свои достижения. Я знаю, это все клише доктора Фила, но у меня нет сил быть оригинальной. Делай, как мама говорит, и все будет хорошо. Ты и я, Бэлль. Лучшего Рождества и представить трудно!»

Она качала Бэлль и оглядывала слабоосвещенную комнату. Горели только настольная лампа и две свечи. Поднялся ветер, он стучал то в стены, то в окна. Этой зимой Фрэнси редко выходила на улицу, только ненадолго вывозила Бэлль в коляске, а когда нужно было съездить по делам, прыгала в машину.

Ее душа стала мягче. Мысли уже не вертелись только вокруг врагов, денег, насилия и смерти, теперь она думала о смене погоды, поездках на «додже» по песчаному карьеру, стопках непрочитанных книг и долгих вечерах наедине с фильмом о Рокки и пакетом конфет.

Тело тоже округлилось. Она почти забросила спорт, лишь иногда несколько раз проплывала дорожку в бассейне. Таблетки для похудения были смыты в унитаз. Там, где раньше на животе проступали кубики мышц, появилась мягкая плоть. Иногда Фрэнси охватывала паника, когда она не могла застегнуть любимые джинсы, но это быстро проходило. Волноваться по этому поводу у нее не было сил, поэтому в один прекрасный день она вывалила перед Йенсом весь свой гардероб и велела купить то же самое, но на размер больше.