Книга Пятиборец - Сергей Антонов

Андрей едва успел упасть на колени. Копье просвистело в дюйме от его головы. Он даже почувствовал, как ветер взъерошил ему волосы. Звон. Император промахнулся только отчасти, выдавший его осколок зеркала разлетелся вдребезги. Описав круг по зале, копье вернулось в руку Мороя и трансформировалось в длинный двуручный меч.

—Клянусь Круцифером, живым ты отсюда не выйдешь, Свершитель! — прошипел Морой, вращая меч над головой.

Брюсов пропустил его слова мимо ушей, прикидывая длину меча императора. От этого зависела тактика боя. Двуручный меч был тяжелее и длиннее. Это увеличивало мощь удара и сектор поражения, но одновременно сковывало движения фехтовальщика. Андрей решил использовать свой единственный козырь — большую подвижность. Однако уже в следующую секунду Морой рассеял все его иллюзии. Он работал тяжелым мечом с такой легкостью, словно тот был перышком, и двигался с поразительной быстротой.

Мечи скрестились всего один раз, и этого оказалось достаточно, чтобы в руке Брюсова остался жалкий обрубок клинка длиной всего в десять дюймов.

От удара Мороя пострадал не только меч — запястье пронзила острая боль, а кости предплечья едва не выскочили из суставов. Для того чтобы парировать очередной удар, Андрею пришлось собрать все силы. Однако конец был неминуем. Следующий взмах меча императора должен был стать для Брюсова последним. Однако Морой почему-то медлил с атакой.

Андрей проследил за взглядом императора. Тот явно что-то увидел у него за спиной. Рискуя получить удар, юноша оглянулся. Мелкие осколки зеркала выстроились над полом в линию, их острые углы повернулись в одном направлении. Один осколок, подобно маленькой звездочке, повис в воздухе выше остальных. Брюсов сразу понял: Дева указывает ему путь! Он увернулся от нового выпада Мороя. Не слишком удачно. Меч императора скользнул по доспеху и оставил на нем внушительную вмятину. Андрей зашатался, но удержался на ногах. Нужно бежать по указанному осколками-звездами пути. Но как это сделать? Он не мог повернуться к Морою спиной.

Словно услышав беззвучные мольбы Андрея, осколок сорвался с места, описал плавную дугу вокруг него и стремительно метнулся к императору. Морою пришлось пустить в ход меч, чтобы отбить летящий в лицо осколок, а у Брюсова появилось немного времени. Он повернулся и бросился бежать по анфиладе, минуя залу за залой и слыша за собой легкую, крадущуюся поступь императора. Звездный путь закончился в огромной зале у большого зеркала в тяжелой золотой раме. В центре зеркальной поверхности зияло отверстие, в точности соответствовавшее размерам и форме осколка, спасшего Андрея от верной гибели. Из отверстия бил ослепительный луч света, настолько яркого, что Брюсову пришлось на мгновение прикрыть левой ладонью глаза.

Как только зрение восстановилось, он выбил обломком меча остатки стекла, шагнул в потайную комнату и увидел паривший в воздухе Нерукотворный Плат, отражавшийся в десятке окружавших его зеркал. На сей раз на нем не было изображения Пречистой Маргариты, зато из него рукоятью вперед торчал меч с гардой в виде изогнутой ящерицы. Андрей с радостью опознал в нем священное оружие Великих магистров Лиги Рыцарей Саламандры! Юноша бросил на пол бесполезный обломок и выхватил из Плата новый меч правой рукой. В тот же миг длинный клинок вспыхнул ярким оранжевым пламенем. Крепость стали и жар Саламандры слились в одно целое.

Андрей повернулся лицом к выходу. Лицом к императору Повелитель гирудов, так же как Брюсов, отражался во всех магических зеркалах. Однако оригинал и отражение совсем не походили друг на друга. В дверном проеме стоял высокий блондин в золотой W-образной короне и черном, обшитом красным галуном плаще, тогда как в зеркалах отражался неимоверно безобразный урод с бочкообразной грудью и длинными, достающими до пола передними конечностями. Двуручный меч в его ладони казался не длиннее кинжала милосердия. Плащ императора превратился в огромные перепончатые крылья.

Андрей взмахнул мечом над головой, прочертив им в воздухе огненную дугу. Морой попятился и медленно растворился в темноте за пределами зеркальной комнаты. Когда Брюсов выбежал вследза ним, императора нигде не было. Андрей вернулся в Тронную залу. Она тоже была пуста. Опять игра в прятки? Брюсов был уверен, что исчезновение императора всего лишь обман зрения, а сам он затаился где-то рядом. Когда он услышал над головой свистящий шум крыльев, было поздно что-либо предпринимать.

Крылатое чудовище по касательной упало на него с высоты и сбило с ног. Выбитый из руки меч, вращаясь, заскользил по гладкому мраморному полу. Поднявшись, Брюсов бросился к нему. Последовал новый удар, на этот раз в спину. В падении Андрею почти удалось дотянуться до меча, его пальцы чуть было не сошлись на рукояти, однако в этот момент невидимая рука оторвала его от пола и, словно мяч, подбросила вверх. Совершая в воздухе кульбит, Андрей увидел стремительно подлетавшее к нему крылатое чудовище. Взмахом перепончатого крыла оно отбросило его головой на стену залы.

Мир погрузился в темноту, из которой медленно выступили мерцающие звезды. Они манили к себе. Призывали забыть обо всем бренном и земном. Плыть к звездам, радуясь ощущению невесомости, разве не в этом счастье?

Брюсов был готов отдаться на волю небесного течения, но тут из мрака выплыла рукоять меча с гардой в виде изогнутой ящерицы. Она была так близко и в то же время так бесконечно далеко.

«Соберись, магистр! — загремел в голове отцовский голос. — Ты не имеешь права на слабость! Ну же, Андрей!»

Юноша собрал остатки сил и ринулся к мечу. Как только его ладонь коснулась рукояти, звездная сыпьрастаяла без следа. Он увидел Мороя в его человеческом обличье. Император уже заносил над ним свой меч для удара. Брюсов парировал его, держа оружие обеими руками, развернулся и с оттягом полоснул пылающим клинком по плечу императора снизу вверх. Отрубленная рука вместе с зазвеневшим мечом упала на черно-белые плиты. Из раны ударил фонтан темной крови, залившей Андрею глаза. Следующий удар он нанес вслепую. Прямо в грудь Мороя. О том, что меч достиг цели, стало ясно, когда все вокруг содрогнулось от душераздирающего воя, на который не была способна ни одна человеческая глотка. Андрей смахнул левой рукой кровь с лица и застыл в оборонительной позе, готовый отразить очередную атаку императора.

Однако нападать было некому. Он был один. Внимание Брюсова привлекли картины в массивных золотых рамах. Все они изображали различные пейзажи. На первом пенилось море. Воды его еще волновались, но на горизонте завесу туч уже прорезала белая полоска света — предвестница окончания шторма. На второй картине едва заметно покачивался мертвый лес с повисшими на ветвях иссохшими лианами. Земля, из которой торчали сухие деревья, потрескалась от зноя. Третья картина изображала пещеру с потухшими кузнечными горнами, четвертая — сбившихся в стаю волков. На пятой виднелся пустой коридор с паутиной трещин на зеркальных стенах.

В отличие от этих почти застывших изображений шестой пейзаж пребывал в постоянном движении. В небе клубились серые облака, по дороге, извивавшейся меж серых холмов, шагал одинокий путник в коричневом плаще с накинутым на голову коричневым капюшоном и посохом в руке. По мере приближения к смотревшему на него Брюсову он рывками увеличивался в размерах, пока, наконец, не превратился в высокого худого старика с изможденным лицом. Старик вышел из рамы и остановился перед Андреем. Последний Лорд Тьмы не собирался атаковать человека, хотя тот и выставил перед собой меч, собираясь защищаться. Пилгрим внимательно и с любопытством его разглядывал.